Всё шло так хорошо – и вот теперь это покушение! Вчера, незадолго до обеда, с ним связался Камю и передал приглашение Мурадова о приватном разговоре. Он вёлся через личные коммы по специальному межправительственному каналу связи. Оба прекрасно знали английский, поэтому обошлись без переводчиков.

– Приветствую вас, Ваше Превосходительство, – поздоровался русский президент. – У меня есть предложение, которое хотелось бы обсудить.

– И я вас приветствую, Ваше Превосходительство, – отозвался Делару. – Говорите, я внимательно слушаю!

– Давайте общаться без лишних формальностей, – предложил Мурадов. – Скажите, вам очень нужны поляки?

– Я вас не понял... – растерялся Дайон.

– Вы потеряли половину территории, – продолжил русский, – и не сможете заняться восстановлением раньше чем через десять лет. При желании займёте земли Германии и Польши, но для этого потребуется ждать ещё дольше. Потеряны две трети пашен, больше половины промышленности и электростанций, а на уцелевших землях, помимо семидесяти пяти миллионов французов, собрались восемьдесят миллионов немцев, сорок – поляков и двадцать пять – англичан. Вы вынуждены покупать продовольствие в обмен на промышленное оборудование, которого и без того не хватает.

– Вы не сказали мне ничего такого, чего я не знал бы! – рассердился Дайон. – Могли бы добавить и то, кому мы всем этим обязаны!

– Не кипятитесь! – отбросив дипломатию, сказал Мурадов. – Я хочу помочь, а не поиздеваться, как вы, должно быть, подумали. Зная о неизбежности войны со США, мы приготовили большой жилой фонд и запасли продовольствие, чтобы было куда эвакуировать население из пострадавших районов. Планировалось, что таких переселенцев будет не меньше двадцати миллионов.

– А их оказалось меньше, – догадался француз. – И чего вы хотите? Неужели поделиться с нами продовольствием?

– В первом угадали, а во втором – нет, – улыбнулся Мурадов. – Мы не собираемся ничем с вами делиться, наоборот, я думаю, что вы поделитесь с нами беженцами. Скоро наступят холода, а у вас многие из них не устроены. Даже если улетят англичане, вам не пережить зиму без серьёзных потерь. Для этого недостаточно жилья, продовольствия и энергии. Не хватит даже лекарств лечить больных. Думаете, французы будут долго терпеть? К тому же от немцев в будущем получите большую пользу, а какая польза от таких неуживчивых и спесивых соседей, как поляки?

– А для чего они вам? – спросил Дайон.

– Они не любили русских без существенных оснований, а теперь такие основания появились, – объяснил Мурадов. – Через несколько лет их численность сократится вдвое, а выжившие вернутся на свои не сильно загрязнённые территории. Эта ненависть на много поколений. Мы были вынуждены поступить так, как поступили, но им бесполезно что-либо объяснять. Зачем нам такие соседи?

– И вы хотите привести таких врагов на свою землю? – не понял Дайон. – Я это сделал бы с единственной целью – понемногу всех истребить.

– Никто не собирается истреблять целый народ, – возразил русский. – Если вы их выгоните, многие сбегут на Украину и к вашим соседям или вернутся в Польшу. Но часть тех, в ком не так сильны страх и ненависть, уйдут к нам. Мы найдём им применение и запретим покидать место жительства. При длительной целенаправленной пропаганде можно изменить любого. Во всяком случае, их дети будут мало отличаться от русских.

– А число выживших и вернувшихся в Польшу сократится намного больше! – добавил Дайон. – Вряд ли поляки уживутся с украинцами, и эта свара тоже пойдёт вам на пользу!

– Вы бросили Украину, а мы не подобрали, – возразил Мурадов. – Для нас нет выгоды в страданиях её народа, но мы не собираемся вытягивать украинцев из того дерьма, в которое они влезли с вашей помощью. Не те у нас отношения, да и своих забот хватает.

– Одно дело отказать в помощи, когда её нечем оказывать, – сказал француз, – и совсем другое – выгнать вон. Это неприятно и приведёт к тому, что ненавидеть будут не только вас и американцев, но и нас. Вы на это рассчитываете?

– Вы окажетесь в хорошей компании. Вызовите ненависть поляков, но сэкономите продовольствие и лучше устроите оставшихся. Я даже готов вам помочь, но только лекарствами и тёплой одеждой. В конце концов, мы с вами не воевали.

– Господин президент! – вышел на связь Камю, оторвав Делару от воспоминаний. – Я говорил с министром иностранных дел. Господин Бершин подтвердил, что сделанное президентом предложение сохраняет силу.