Глава 25

Трактирщик приказал слуге принести обед и повёл Буше в одну из комнат второго этажа. С полчаса было тихо и они успели поесть, после чего послышались пьяные голоса и на дверь обрушились удары кулаков и ног.

– Кому там нечего делать? – спросил отец, повысив голос, чтобы его услышали.

– Отдай нам свою девку, старик, и можешь проваливать! – заорал кто-то за дверью, и остальные поддержали его пьяными воплями.

– Отойди в сторону и приготовь лук, – сказал отец Альде и добавил для пьяниц: – Это не девка, а благородная девушка, так что шли бы вы отсюда, пока просят добром.

На минуту шум смолк, но потом тот же голос предложил:

– Благородная, говоришь? Так это даже лучше. Надоели грязные крестьянки, а с благородной и мы поступим по-благородному. Точно тебе говорю, будет довольна. Тебе придётся забирать её силой!

За дверью заржали несколько голосов.

– Плохо! – сказал отец. – Эти добром не уймутся, а если убивать, нужно будет уезжать из герцогства. Сейчас я открою окно и спущу тебя вниз. Тут невысоко, хватит одеяла. А я надаю им плюх и прибегу к лошадям. – Он подошёл к окну и выругался: внизу, положив руки на рукояти мечей, стояли двое воинов из тех, которые были в зале.

– Так они не только защищают этих оболтусов, но ещё и подрабатывают загонщиками! – разозлился Рон. – Мне это надоело. Иди за мной и стреляй в любого, кто покажется опасным. По возможности старайся не убивать.

Он открыл засов и изо всех сил навалился на дверь. Та распахнулась, снеся с ног двух насильников. Остальные, громко крича, бросились на Буше. Он шагнул навстречу пьяницам и сильными ударами уложил их на пол.

– Можем идти, – сказал отец из коридора. – Поспеши.

Не убирая стрелы с тетивы, Альда вышла из комнаты и наступила на чью-то руку. Пострадавший вскрикнул, и она ускорила шаг, почти бежала. Дорогу к лестнице перегородили трое воинов с мечами в руках.

– Шли бы вы отсюда, ребята, – посоветовал бывший барон, доставая меч. – Пока обошлось без смертоубийства, но если вы вынудите меня драться всерьёз, я ведь буду вынужден вас положить, а потом вернуться назад и прирезать молодняк. Думаете, граф будет вам благодарен, если кому-нибудь повезёт остаться в живых?

– А кишка не тонка? – хрипло спросил один из воинов.

– Они тоже порядком набрались, – сказал дочери Буше. – Если мне будет трудно пробиться, стреляй! И надо действовать быстрее, пока не подошли ещё двое, или не очухались те наверху. А то ведь действительно придётся всех резать.

Тяжело биться одному против троих, пусть и не очень трезвых противников, к тому же без доспехов, поэтому, когда отец начал с ними рубиться, Альда отбежала в сторону и всадила стрелу в шею одному из воинов. Отец усилил натиск и вскоре ранил одного в бедро. Второй, отчаянно отбиваясь, отступал вниз по лестнице. В открытую дверь вбежали двое, один из которых сразу же упал со стрелой в глазу. Уцелевшие воины напали на Рона, стараясь держаться так, чтобы он прикрывал их от стрел. Альда сбежала вниз по лестнице мимо раненого, который тщетно попытался схватить её за ногу, и, присев, вогнала стрелу под челюсть тому, кто был справа. С оставшимся противником Рон разделался несколькими ударами.

– Ходу, дочка! – сказал он. – Нам надо уйти как можно дальше. Проклятье на этих молокососов! Граф, несомненно, объявит нас в розыск, так что по тракту нам ехать дня два, а потом только по объездным дорогам. До дождей теперь точно не успеем. И о трактирах надо забыть. Запомни, что если доберёшься без меня, то непременно проси правосудия у герцога. Это здесь граф правит самолично и может творить всё, что пожелает, а если приедут дознаватели герцога, ему многое припомнят! Иначе рано или поздно люди графа могут тебя достать. Сейчас надо быстрее добраться до ближайшего города и набрать еды. На охоту не будет времени. Жаль, что не взяли с собой офицера. В его присутствии такого не случилось бы.

Закрепив на лошадях сумки, они галопом понеслись по тракту прочь от злосчастного трактира. В первом же городе набрали круп, лепёшек и вяленого мяса, а так же купили чугунный котелок и парусиновую палатку. В скотных рядах отец приобрёл крепкую лошадку, на которую и нагрузили покупки. Теперь ехали медленней, но дольше и при необходимости могли уйти с тракта. В небольшом городке, к которому подъехали уже в сумерках, в последний раз заночевали на постоялом дворе.

– Больше не будем рисковать, – сказал отец поутру, когда выехали из города. – Мы уже проделали больше половины пути, как-нибудь проедем остальное без удобств. Только бы подольше продержалась тёплая погода.

Пока в дороге их застал только один сильный, но короткий и по-осеннему холодный дождь. К вечеру отец стал искать место для ночлега. Было тепло, поэтому обошлись без палатки и устроились под огромной елью, большие ветви которой образовали настоящий шалаш. Чтобы не рисковать лошадьми, их привязали тут же, а Альде пришлось несколько раз сбегать на ближайший луг, где кинжалом резала траву и носила к дереву. После этого поели сами, завернулись в одеяла и заснули.

Три следующих дня прошли без происшествий. Ехали, не сильно удаляясь от тракта, по просёлочным дорогам или лесом, если он был редким и без густого подлеска. К вечеру стали попадаться заболоченные озёра. Отец выглядел озабоченным, его не обрадовали даже подстреленные Альдой утки.

– Может, мы зря боимся и нас никто не ищет? – спросила девушка.

– Боюсь, что скоро сможем это проверить, – угрюмо ответил он. – Впереди большая река. Наверное, это Парана. Перебраться на другой берег можно через мост или паромной переправой. Но до парома добираться два дня в сторону от дороги, а потом столько же возвращаться. Нет у нас этих дней, и я не уверен в том, что на переправе не ждут люди графа.

– Так что же делать?

– Ищут мужчину моего возраста вместе с молодой красивой девушкой. Если поедем порознь, проехать легче, но я не хочу разделяться. Можно, наоборот, попробовать затеряться среди людей. Давай выбираться к тракту и смотреть, к кому можно присоединиться. Ничего другого не приходит в голову.

К тракту выбрались к вечеру и устроились на ночлег в небольшой роще. Отец разжёг костёр и долго подкладывал в него толстые сучья, пока не образовалось много пышущих жаром углей. В них закопали потрошенные и смазанные глиной утиные тушки. Через полчаса Рон палкой вытолкал из костра затвердевшие обмазки и разбил запёкшуюся глину. По поляне начал распространяться одуряющий аромат печёной дичи. Перья вместе с кожей остались в глине, а запечённая птица была съедена в считанные минуты. Её судьбу повторила вторая тушка, а две остальные оставили на завтрак.

– Мясо жестковато, – заметил отец, очищая зубы щепкой. – Когда мы пекли уток во времена моей молодости, в них заливали вино и выдерживали полдня, так мясо таяло во рту.

– У меня оно и так тает, – отозвалась Альда, и живот урчанием подтвердил её правоту. Но девушка уже давно не обращала внимания на такие мелочи.

– Небо ясное и к утру будет холодно, поэтому возьми оба одеяла и ложись ближе к костру.

– А как же ты?

– Я воспользуюсь лошадиными попонами. Мне всё равно рано вставать и идти к тракту дежурить.

Несмотря на два одеяла, Альда к утру замёрзла, но проснулась не от холода, а от разговора. Она собиралась вскочить, но расслышала голос отца и успокоилась. Вымыв лицо холодной водой из ручья и ёжась от утренней сырости, пошла на голоса и вскоре вышла к небольшому табору циркачей, с которыми разговаривал отец.

– Это матушка Хильда и её цирк, – сказал он дочери. – А Альда моя единственная дочь.

Рядом с ними стояли восемь циркачей, а за повозками слышались крики детей и голос женщины, которая что-то им выговаривала.

– Я перехватил их пару свечей назад и убедил заглянуть к нам на огонёк. Правда, двигались не в ту сторону, но я думаю, что удастся убедить их принять моё предложение.

– Пока мы не слышали от вас, господин, никаких предложений, – сказала пожилая женщина с красивым властным лицом.

– Вы собрались на север? – спросил отец. – Почему бы вам не повернуть на юг?

– Мы уже были на юге, – ответила она. – Теперь нам нечего делать в тех местах. Кроме того, в Парнаде началась война с Сотхемом и мы слышали о поражении герцога. Говорят о беженцах и разбое на дорогах. Мирным циркачам лучше быть подальше от всего этого.

– Ответьте мне, госпожа Хильда, сколько зарабатывает ваш цирк за три декады?

– По-разному, в последнее время собирали двадцать золотых.

– Мы можем помочь друг другу. Дело в том, что мы с дочерью попали в затруднительное положение. Не повезло встретиться в придорожном трактире с сыном графа Рабека и компанией его друзей. Молодые люди были выпивши и занимались своей обычной забавой – ловлей девушек, и моя дочь им приглянулась. Граф знает о забавах сыночка и выделяет ему своих дружинников. Одним словом, уходить пришлось с шумом и я подозреваю, что нас с дочерью ищут. Попасться – это верная смерть. Будем искать правосудия у герцога, но до него ещё нужно добраться. Помогите перебраться через реку, и я заплачу пятьдесят золотых. Потом сможете вернуться, но я этого не советую. У вас две очаровательные девушки, и они могут попасться на глаза сынку графа. Если уж так хочется на север, то лучше объехать этот участок тракта просёлочными дорогами. Представления можно давать и в деревнях. Убытки будут, зато доедете целыми.

– Интересное предложение, – задумчиво сказала Хильда. – Пожалуй, мы его примем, если набросите двадцать монет. За помощь вам граф может развесить нас всех на деревьях.

– Ладно, согласен. Теперь подумаем, как это проделать.

– Что умеет ваша дочь?

– Она неплохо стреляет из лука и мечет ножи.

– Мы поработаем с её внешностью и проверим мастерство. А что умеете вы?

– Хорошо – только драться.

– Мечом или вообще?

– Мечом лучше, но могу и так приголубить.