– Что в сообщении? – задыхаясь от бега, спросил капитан мага, который уже складывал состоявший из множества кристаллов прибор в футляр из полированного дерева.

– Боевой выход в океан, – ответил маг. – Даргоны куда-то повели армаду и хорошо прикрыли выход магией. У наших агентов на суше ничего не вышло, теперь дело за нами. Если найдём, куда их понесло, вся команда получит крупное вознаграждение от самого императора. Так что дело серьёзное, капитан, поднимайте своих лежебок. Ветра нет, а я не могу запрячь духа воздуха в бухте: этот стервец переломает нам все корабли. Так что выходить из бухты придётся на вёслах. Идём полным составом. Нам предписано отойти к западу, развернуться в линию и заняться поиском. Предпочтительные направления – запад и юг.

*****

Ира уже поужинала, надела домашний халат и хотела лечь в кровать с учебником магии, когда загудел амулет связи с Сергом.

– Сестра, ты у себя? – спросил мальчишка. – К тебе пришёл Воронцов. Я решил, что удобнее привести его сюда, чем тебе в такое время идти в замок, а его остановила охрана и дальше не пропускает.

– А не мог позвонить раньше? Ладно, приведёшь его в гостиную. Кто старший в охране?

– Сарк.

– Дай ему свой амулет... Сарк? Пропустите человека, который придёт с принцем.

Серг завёл Воронцова в приёмную и сразу же умчался, поручив гостя секретарю. Павел Игнатьевич выглядел смущённым и, увидев Иру, сразу же начал извиняться за поздний визит.

– Извините, ваше величество...

– Мар, передайте, чтобы нам принесли чай погорячей, и можете отдыхать, – приказала девушка. – Вы сегодня больше не нужны. А вас, – обратилась она к куратору, – если хоть раз наедине назовёте величеством, сразу же отправлю в ваш кабинет. Я вынуждена мириться с этим обращением, но это не значит, что оно мне нравится. Садитесь, Павел Игнатьевич. Сейчас принесут чай, и вы расскажете, что привело ко мне в такое время.

– Я не собирался к вам идти, – сказал Воронцов. – Дело есть, но я мог сказать о нём Марту, а он утром передал бы вам. Этот поход – инициатива вашего брата. Увидел меня, обрадовался и за руку втянул во врата. Идём, говорит, сестре одной тоскливо, а вам она обрадуется.

– Маленький психолог, – грустно улыбнулась девушка. – Но он прав: мне приятно вас увидеть.

– Вы выглядите очень уставшей, – заметил Воронцов. – Днём это не так заметно, но сейчас, особенно когда вы в этом халате... Извините, я, кажется, сказал что-то не то.

– Вы сказали то, что думали. Мне сейчас мало кто такое говорит. В этом мире у меня только трое по-настоящему близких людей, с которыми я могу быть не королевой, а просто собой, да и то один из них ещё мальчишка. И все они жители этого мира и не всегда способны меня понять. А так иной раз хочется сунуть голову кому-нибудь под мышку и всласть поплакаться, чтобы пожалели, погладили по голове и сказали, что всё будет хорошо.

– Вы чего-то боитесь?

– Я многого боюсь, Павел Игнатьевич! И я очень устала от этой бесконечной работы и вечной нехватки времени. Хотите, я вам исповедаюсь? Только дайте слово, что не используете эти откровения против меня.

– Я давал присягу Родине, но это не делает меня мерзавцем. И у меня достаточно ума, чтобы понять, что интересы государства не всегда совпадают с интересами его первых лиц. О таком не принято говорить, но вы не побежите закладывать меня начальству. Я не верю в то, что вы когда-нибудь навредите бывшей Родине, по крайней мере, сознательно, а золота вы ей и так дали очень много и дадите ещё. Так с какой стати мне вам вредить? Из-за того, что вы не хотите отдать этот мир Союзу? Так я сам не уверен в том, что нам это пойдёт на пользу. Да и не нужна мне ваша исповедь, пусть ваши секреты у вас и останутся.

– Она нужна мне. Как вы не можете понять, что девушке, какой бы сильной она вам ни казалась, обязательно нужна рядом крепкая мужская рука. Это не обязательно должен быть муж, может быть просто хороший друг.

– Хорошо, можете плакаться, если это для вас важно. Обещаю, что всё сказанное не уйдёт дальше меня. Но мне непонятно, что вас так тревожит. Вы настолько сильны и неуязвимы, что можно не беспокоиться о своей безопасности, и большинство земель уже объединили и создали сильную по местным меркам армию. В чём угроза?

– Всё так и не так. Да, я сильнее остальных магов королевства, даже не учитывая возможностей аруса. Я нахваталась у Зверя много разрозненных знаний по магии, которые очень помогли. Местные маги ничего этого не знали, поэтому я и победила быстро и без больших усилий. Но уже с кочевниками я сама окажусь точно в таком же положении, так как не знаю их магии. И вы сильно преувеличиваете мою неуязвимость. Если кто-нибудь узнает о моей способности менять свойства тела и сможет заманить в ловушку, ему будет не так уж сложно меня убить.

– Как можно убить человека, до которого невозможно дотронуться? – удивился Воронцов.

– Очень просто. Способов может быть много. Приобретая проницаемость, я не теряю вес. Сделайте простой подкоп, и я упаду и утону в земле. А мне в любом состоянии необходим воздух для дыхания. Заманите меня в какое-нибудь помещение, а потом быстро залейте его водой. Я не захлебнусь, просто задохнусь без воздуха.

– Но вы можете быстро покинуть это помещение.

– Не знаю. Я думала, что в проницаемом состоянии могу уверенно себя чувствовать на твёрдой ровной поверхности, а на днях выяснилось, что эта поверхность должна быть сухой. Это случилось, когда я уничтожила один из храмов жрецов, которые принимали участие в убийстве мужа. Шёл сильный дождь, и вся площадь была покрыта водой. Я тогда сильно испугалась, когда почувствовала, что ноги начинают медленно вязнуть в брусчатке. Когда быстро идёшь, это мало заметно, но стоять нельзя. Когда стояла на месте, всё время пританцовывала. А теперь представьте, что этой воды по колено или по пояс. Успею ли я выбраться? Не знаю и не хочу пробовать. Кроме того, моя проницаемость относится к заклинаниям иллюзий. Они довольно простые, и если кто-нибудь из магов догадается наколдовать себе способность проникать через другие предметы, он это сделает. Я прочитала «Экипаж Меконга», у них могут быть другие причины. Шесть моих магов могут использовать проницаемость, но держат её очень недолго. Но если мне попадётся такой умелец на стороне, ему может хватить и минуты. Смахнёт мечом голову одной самоуверенной дуре, возомнившей, что для неё нет противников, и примет прежний вид. В конце концов, я могу просто не успеть. Если бы жрецы на площади не подошли близко к балкону, вы сейчас со мной не разговаривали бы. Амулет их не засёк бы, и моё продырявленное во многих местах тело лежало бы рядом с мужем в семейном склепе. Как вам такая неуязвимость?

– Вам нужно быть очень осторожной.

– А я и так осторожная, только удар может прийти и с той стороны, откуда его не ждёшь.

– А зачем вы вообще затеялись с этим объединением? Реальной пользы от него мало, а врагов вам наверняка прибавило. С кочевниками справилась бы и армия Тессона.

– Объединение было нужно не столько для текущих надобностей, сколько на перспективу. Войну начали не мы, мы только использовали её в своих интересах. Если бы ослабленные Зартак и Сардию не взяли мы, их взял бы Сандер. Вы думаете, что после этого наша безопасность возросла бы? Сандер и так был страшным противником, до того как мы с вашей помощью уничтожили большинство его магов. И мне не хочется использовать ваше оружие в местных разборках. Многие этого не простят, а нам с ними жить. И потом, если бы мы не заняли Зартак, как бы смогли воспрепятствовать вторжению кочевников? У Гарта были неплохие отношения с Анишом, но вряд ли он пустил бы к себе нашу армию до нападения Урная, а если степняки разбегутся по Зартаку, толку от нашего оружия будет немного. Да и не имели мы столько оружия и такой армии, когда всё начиналось. У нас не было бойцов с вашим оружием, кроме моей дружины и небольшого числа гвардейцев. И армию мы смогли увеличить за счёт добровольцев из Зартака, а захваченным в сокровищницах Гарта и Малха золотом ещё долго будем расплачиваться и с вами, и с американцами. Проблем, конечно, прибавилось и не только с Сардией. У меня очень странное и неустойчивое положение. По закону должен править брат мужа, хоть он к этому не готов и сам не хочет. По сути, я узурпировала власть, опираясь на мощь армии. Как там у нас говорили о таких случаях? Сидит на штыках? Вот я и сижу. Меня уважают и любят в Тессоне и Зартаке, но любовь – это не основание нарушать закон. Да и не решает здесь ничего народ и долго не будет решать. Решает Совет герцогов, о который я на днях вытирала ноги. И по-другому у меня с ними пока не получится. Если бы на моём месте была местная королева, она знала бы всех герцогов, их родичей и кто чем дышит. Она месяцами и годами выстраивала бы пирамиду власти, используя не только силу, но и свои знания, привлекая на свою сторону одних и стравливая других. А у меня нет такой возможности. Я ничего о них не знаю, кроме написанной канцлером краткой характеристики, да и нет у меня сейчас ни времени, ни желания играть в эти игры. Среди герцогов мало дураков, и они прекрасно понимают мои мотивы и пока будут со мной мириться, но потом многие не упустят шанс отыграться. А кое-кто из сардийцев, возможно, не будет ждать. Это, кстати, ещё одна причина, по которой я не хочу вашего вмешательства. У нас и раньше хватало проблем с дворянством, а со смертью мужа их стало больше.

– А если попросить помощи у других? Вы не раз говорили, что встречались с другими разумными, намного более развитыми, чем мы.

– Дорогой Павел Игнатьевич! Ну кому мы нужны? Это только люди любят совать нос в чужие дела и оказывать помощь, не забывая при этом о своих интересах, а чужим плевать на варварскую человеческую цивилизацию. Помочь лично мне могут и уже помогали, причём исключительно из личной симпатии, а другие их не интересуют. Даже мой Зверь помогает только потому, что я ему нужна, и у меня нет желания о чём-то просить его лишний раз. Я ему и так благодарна. Он по моей просьбе посетил многие уголки этого мира, рассказал о живущих там народах и передал картинки мест, куда я теперь могу поставить врата.