— Да, сейчас вернусь, — пробормотала я, распахивая дверцу и вылезая из машины, и поспешила к входу в подсобку, надеясь, что святой Джулиус будет пошевеливать своей массивной задницей.

Пройдя через дверь и поднимаясь по ступенькам наверх, я увидела в нескольких футах от лестницы Джулиуса, и, сузив глаза, уставилась ему в спину, потому что Джулиус никуда не спешил.

И тут я услышала, как он сказал:

— Позже ты поймешь, что это был единственный сценарий, который мне пришлось разыграть.

Я добралась до верхней ступеньки лестницы, сделала три шага и замерла, когда мои глаза наткнулись на Тая, стоящего в пяти футах перед Джулиусом.

Сквозь туман я заметила, что он тоже замер; он смотрел на меня так же, как я на него.

Ну, может, не совсем так же, потому что я была уверена, что мои глаза говорили о полном, абсолютном, сотрясающем тело шоке от того, что он стоял, дышал, в целости и сохранности, одетый в выцветшие джинсы, обтягивающую белую футболку, выглядя таким же великолепным, как всегда, и очень, очень, очень здоровым.

Здоровый.

Живой.

На ногах.

Великолепный.

В целости и сохранности.

Дышащий.

Tай.

— И, куколка, — услышала я голос Джулиуса, но не отрывала глаз от Тая, — дай мне время, красавица, и ты тоже поймешь, что это был мой единственный сценарий.

Ошеломленная, я неподвижно смотрела, как Тай переводит взгляд с меня на Джулиуса.

— Что за чертов сценарий? — прогромыхал его голос, такой глубокий, такой низкий, что эхом отдавался у меня в груди.

Здоровый.

Живой.

На ногах.

Великолепный.

В целости и сохранности.

Дышащий.

Говорящий (или громыхающий).

Tай.

— Я сказал Лекси, что ты попал в аварию и умираешь, и ей нужно вернуться домой и попрощаться. Она все бросила, Уок, и вот она здесь. Может, я и е*анутый на всю голову, но для меня эта херня говорит сама за себя. — Пауза, пока я продолжала пристально смотреть на мужа, а затем: — О, да, брат, вижу, ты злишься, но это была единственный сценарий, на который вы двое вынудили меня пойти.

Я не двигалась, не говорила, просто продолжала смотреть на Тая, даже после того, как его сердитый взгляд упал на меня и превратился из злого в нечто совсем другое.

— Лекси? — позвал он, но я не двигалась, не говорила, просто продолжала смотреть. — Лекс.

Я уставилась на Тая и стала считать.

Одиннадцать.

Одиннадцать часов.

Одиннадцать часов я думала, что мужчина, стоящий передо мной, мужчина, которого я любила, умирает, и в конце концов… он все равно будет мертв.

Мертв.

Но это было не так.

Он двинулся ко мне, я очнулась, попятилась, а он остановился и прорычал:

— Джулиус, она направляется к лестнице.

Я остановилась.

Вытаращив глаза.

Здоровый.

Живой.

На ногах.

Великолепный.

В целости и сохранности.

Дышащий.

Tай.

Я рухнула на пол и тут же зарыдала.

— Бл*ть, — услышала я голос Тая, а потом меня подняли, обхватив сильными руками, и я услышала, а также почувствовала грохот: — Убирайся из моего гребаного дома.

— Брат...

— Сейчас же!

Это был рык.

Потом моя задница оказалась у него на коленях, он обнял меня, я уткнулась лицом ему в шею, крепко держась за его плечи, так крепко, что никогда, никогда, никогда, черт возьми, никогда не отпустила бы, и зарыдала.

Прижавшись губами к моему уху, он прошептал:

— Детка, успокойся.

Я не успокоилась.

Одиннадцать часов я жила с мыслью о его потери.

Это было уже слишком.

Я никак не могла успокоиться.

Одна его рука напряглась, а другая погладила меня по спине.

— Лекси, детка, — прошептал он, не отрывая губ от моего уха, — успокойся.

— О... о… одиннадцать часов, — всхлипывала я ему в шею.

— Что?

— Одиннадцать часов я думала, что потеряла тебя.

Тай перестал меня гладить и крепко обхватил обеими руками.

— По… по... последнее, что я тебе сказала, чт.… что мы были кошмаром.

— Мамочка, дыши, — прошептал он.

Я втянула воздух, и он проник в меня с таким болезненным звуком, от которого яростно содрогнулось все тело, что Тай зарычал мне в ухо:

— Я убью Джулиуса, мать его.

Я снова вздрогнула, шумно задышав, и прижалась ближе к Таю.

Тай повалился на бок, а я так крепко держалась за него, что упала с ним. Я лежала на спине на диване и чувствовала, как длинное тело Тая вытянулось рядом, его тяжелая нога переплелась с моими в тот момент, когда я их выпрямила, и почувствовала, как Тай тесно прижался к моему боку, частично нависая надо мной, и я ослабила свою хватку достаточно, чтобы он отстранился. Опустив голову на диван, я посмотрела на него мокрыми от слез глазами.

У меня перехватило дыхание, и я снова вздрогнула.

— Бл*ть, — рявкнул Тай, потянувшись рукой к моему лицу, убирая влажные волосы, прилипшие к мокрым щекам. — Лекси, детка, тебя разыграли. Я жив.

Я кивнула.

— Я знаю.

Тай убрал с моего лица последние влажные пряди, и его большая теплая ладонь обхватила мою голову справой стороны, большой палец скользнул по щеке, смахивая влагу, его лицо приблизилось, и я посмотрела в его глаза, самые красивые, какие я видела в своей жизни.

— Так что, — прошептал он, — возьми себя в руки.

Так я и сделала.

Точнее сделала это с ним. Обеими руками обхватила его голову и притянула к себе.

Потом я его поцеловала.

А он поцеловал меня.

О, да. Так-то лучше.

Я стянула с него футболку. Он стянул футболку с меня.

Я дернула его за пояс. Он отстранился, но только для того, чтобы расстегнуть и стащить с меня джинсы, вместе с которыми исчезли и мои босоножки.

За ними последовали трусики.

Тай перекатился на меня, я раздвинула ноги, его бедра скользнули между ними, как и его рука, заканчивая работу, которую я начала, в то время как его рот обрушился на мои губы, язык проник внутрь, и я снова пробовала его на вкус, боже, боже, этот великолепный, прекрасный вкус.

Мой.

Затем его бедра отстранились, после чего подались вперед, и он оказался внутри меня.

Я оторвалась от его губ и выгнула шею.

Боже, боже. Великолепный. Прекрасный.

Мой.

Он объезжал меня быстро, жестко, и я приветствовала это, обхватив ногами его бедра, блуждая по нему жаждущими руками, не отрывая от него голодного рта, я поглощала его, а когда больше уже не могла, наши губы едва касались друг друга, наше тяжелое дыхание смешалось, так происходило всегда, когда мы оказывались близко к всепоглощающему чувству, потом Тай изменил угол удара, коснувшись заветного местечка, и я закричала, всеми четырьмя конечностями прижимая его к себе, когда кончила.

У Тая на это ушло еще две минуты, во время первой я была не в состоянии что-либо видеть, а на протяжении второй я наблюдала за ним с жадностью.

После этого его голова упала вперед, а лицо исчезло у моей шеи.

Его член оставался глубоко внутри меня. Я всеми конечностями все еще крепко обхватывала его тело.

Здоровый.

Живой.

Великолепный.

Дышаший.

В целости и сохранности.

Глубоко во мне.

Tай.

Я закрыла глаза и вздохнула.

— Один из способов заставить тебя перестать плакать и успокоиться, — сказал он мне в шею, и я замерла. Он поднял голову, посмотрел на меня сверху вниз и ухмыльнулся. — Бумаги о разводе лежат на столе, мамочка. Хочешь, схожу за ними, чтобы ты могла их подписать?

Я решила, что разозлюсь позже на запоздалое, но крайне неуместное представление о том, что у него очень хорошее чувство юмора.

Вместо этого я заявила:

— Если встанешь и пойдешь куда-нибудь, я тебя уложу.

Его тело затряслось, а ухмылка превратилась в улыбку.

— Ты действительно думаешь, что сможешь справиться со мной?

— Я не говорила, что это будет удачный удар.

И тут мой муж расхохотался.

А я наблюдала.

Он не часто это делал, но я всегда наблюдала. На этот раз это было намного лучше, потому что он хохотал, все еще находясь внутри меня.

Затем его хохот стих, но, все еще посмеиваясь, он прижался лбом к моему лбу, а его рука обвилась вокруг моей шеи.

И когда он сделал последнее, его смех замер, глаза встретились с моими, и он прошептал:

— Моя мамочка дома?

Я сглотнула, но все равно знала, что мои глаза заблестели от слез, а голос охрип, когда я прошептала в ответ:

— Да.

Он закрыл глаза, чуть опустился и прикоснулся губами к моим губам. Подняв голову, он открыл глаза, и я почувствовала, как его большой палец ласкает мою челюсть.

Наши взгляды снова встретились, и он нежно сказал:

— Я скучал по тебе, детка.

Я снова сглотнула, сжимаясь вокруг него руками и ногами.

— Я тоже.

— Никогда больше не бросай меня, — приказал он.

Я решила не напоминать ему о том, что я его не бросала.

Вместо этого я тихо сказала:

— Хорошо.

Он уставился на меня. Затем также тихо сказал в ответ:

— Хорошо.

Наклонив голову, Тай прикоснулся к моим губам, осторожно вышел, а затем потянулся длинной рукой за моими трусиками и натянул их на место. Он скатился с меня и встал с дивана, поправляя на ходу джинсы. Я приподнялась, повернулась, обернувшись через спинку дивана, чтобы не выпускать его из вида, пока он шел на кухню. Опустив подбородок на руку, лежащую на спинке, я наблюдала, как он взял со стойки конверт из плотной бумаги, приблизился к ящику, где лежала всякая мелочь, порылся в нем и нашел то, что хотел. Я смотрела, как он идет к кухонной раковине. Он вытащил оттуда кучу тарелок и поставил их на стол (с первого взгляда было ясно, что Тай не прибирался, поэтому я продолжала смотреть исключительно на него).

У меня перехватило дыхание, когда он чиркнул спичкой и поджег конверт. Он крутил и вертел его в руке, пока тот не вспыхнул.

Потом бросил горящий конверт в раковину и наблюдал, как он догорает. Тай кинул спички на стол и направился обратно ко мне.

— Документы на развод, — сообщил он.

Я в шоке наблюдала, как мой мужчина, и его большое красивое тело с такими же красивыми татуировками, возвращается ко мне.

Я усмехнулась.

Он ухмыльнулся в ответ.

И тут я не выдержала и расхохоталась.

*****

Тай

— Все хорошо, что хорошо кончается, дружище, — прошептал Джулиус на ухо Таю.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — моя задница, Чемпион. Господи Иисусе, ты что, свихнулся? — выпалил в ответ Уокер и почувствовал, как его жена вздрогнула.