Она не знала, откуда взялся этот вопрос. Она действительно не думала об этом. Слова просто слетели с ее губ. Это было одно из возможных объяснений, которые она давала себе ранее, объясняя, почему он не приставал к ней. Очевидно, теперь, когда он сделал это, и все так быстро зашло слишком далеко, она забеспокоилась об этом. Раффаэле напрягся, а затем поднял на нее потрясенные глаза.

— Нет, — твердо сказал он. — Я бы вряд ли занялся с тобой любовью, если бы уже был женат.

Джесс моргнула, услышав термин «заниматься любовью». Они едва знали друг друга, так что называть это любовью, было немного странно, но это определенно звучало лучше, чем некоторые другие термины, которые он мог бы использовать. — Я действительно так не думала, — сказала она с извиняющейся улыбкой.

— Но ты хотела быть уверенной, — сухо заметил он.

Джесс пожала плечами. — Некоторым было бы все равно, но…

— Да, но тебе, — тихо сказал он и положил вилку и нож, чтобы встретиться с ней взглядом и заверить ее. — У меня нет ни жены, ни подружки, никакой пары, ни в коем случае. Я полностью свободен, никаких отношений, кроме как сейчас с тобой. Я бы никогда не изменил своей паре.

Джесс расслабилась и кивнула, но спросила: — Недавний разрыв?

Его брови приподнялись в ответ на ее вопрос, и он покачал головой, но затем прищурился и спросил: — Муж, парень, недавний разрыв?

Джесс покачала головой. — Мои часы работы не оставляют много времени для свиданий. Я работаю в баре почти все выходные, когда все остальные на свиданиях, у меня занятия поздним утром и днем, и работа в клинике иногда днем, а иногда вечером. Так что, если парень не хочет делать что-то между девятью вечера и 4 утра в будние дни, или после закрытия бара в выходные… — Она пожала плечами. — Это затрудняет свидания.

— Полагаю, что да, — пробормотал он, а затем спросил: — Между девятью вечера и четырьмя утра?

Джесс сморщила нос. — Консультационный центр закрывается в девять, а я всегда была совой. — Она пожала плечами. — Вероятно, это связано с моим детством в приемных семьях, когда я лежала без сна по ночам, прислушиваясь к шагам, крикам и тому подобному. Теперь — это просто привычка после многих лет тренировок, я думаю. Обычно я не засыпаю раньше трех или четырех часов ночи, поэтому я планирую свои занятия на вторую половину дня или позже утром, если они не доступны после обеда.

— Идеально, — сказал он с улыбкой.

Джесс подняла брови. — Почему это идеально?

Раффаэле моргнул и покачал головой. — Извини. Я просто хотел сказать… Я тоже ночная сова.

— Неужели? — спросила она с удивлением. — Я думаю, что было бы трудно быть совой в качестве строителя.

— На самом деле я не работаю в строительстве, — объяснил он. — Я работаю в семейной строительной компании, но на самом деле я архитектор.

— О, — сказала она с удивлением, а затем криво улыбнулась. — Думаю, это научит меня не принимать вещи на веру.

Они снова ненадолго замолчали, и Джесс принялась ковырять в тарелке остатки еды, а потом спросила: — Как ты думаешь, в Санто-Доминго есть американские банки?

Ей пришло в голову, что если здесь, в Доминикане, есть отделение ее банка, то она сможет снять деньги со своего счета, как только получит паспорт, удостоверяющий ее личность. Возможно. Будем надеяться, что да.

— Я не знаю, — признался Раффаэле, медленно окидывая ее серьезным взглядом. — Если тебе нужны деньги, я…

— Нет, — быстро сказала Джесс, останавливая его. Она не возьмет у него денег, а заплатит ему за любую одежду, которую использовала. Она скорее попытается пробраться на корабль Васко и забрать свои вещи, чем возьмет деньги у Раффаэле или его кузенов. Взять взаймы у семьи — это одно, но… Ну, по правде говоря, она тоже не могла заставить себя взять у них в долг. Это всегда было для нее характерно. Она ненавидела просить кого-либо о чем-либо. Возможно, потому что она боялась отказа или чего-то еще в этом роде. Она не знала. Это был просто такой порядок вещей. Она предпочла бы делать все сама, чем зависеть от кого-то.

Осознав, как тихо стало в комнате, она взглянула на Раффаэле и неловко поежилась, заметив, как он наблюдает за ней.

— У тебя проблемы с деньгами, — тихо сказал он.

Джесс пожала плечами. — Мои родители поступили правильно, но они точно не были Рокфеллерами. А школа стоит дорого… как я узнала после их смерти, — добавила она себе под нос. Однако Раффаэле обладал невероятным слухом и ловил каждое ее слово.

— Разве твои родители не… — начал он, нахмурившись, когда она оборвала его.

— Мои родители были замечательными, трудолюбивыми людьми. Я была их единственной наследницей и получила все. К сожалению, все было неоднозначно. Раньше мои родители платили за мое образование. Всякий раз, когда я спрашивала, не слишком ли это дорого, и предлагала взять академический отпуск на некоторое время и работать, чтобы заплатить за свое собственное обучение, они настаивали, что все в порядке, что они берут это на себя. Чего они мне не сказали, так это то, что они отложили то, что им нужно было для трех или четырех лет учебы в колледже. Однако мой дальнейший путь и смена специальностей означали, что они глубоко зарылись в свои пенсионные сбережения. По-видимому, они чувствовали, что смогут продать дом позже, купить что-то меньшее и вложить дополнительные деньги обратно в свою пенсию.

— Понятно, — пробормотал он.

Джесс пожала плечами. — Я получила дом, то немногое, что осталось от их пенсионного фонда, и страховку. Того, что осталось в пенсионном фонде, хватило только на то, чтобы отправить тела моих родителей домой и устроить им хорошие похороны. Страховка была истинным благословением. Мне этого было достаточно, чтобы закончить учебу.

— И все же ты работаешь на двух работах, — заметил он, слегка нахмурившись.

— Конечно. Ну, мне надо есть, — весело сказала она. — И платить налоги на дом моих родителей, а также свет, телефонные счета, интернет и т. д.

— Страховки было недостаточно, чтобы покрыть это? — спросил он с удивлением.

— Разве я не упоминала, что колледж стоит дорого? — спросила она с любопытством.

Раффаэле помолчал с минуту, а затем спросил: — Ты не хотела продавать дом своих родителей, чтобы облегчить ситуацию?

Джесс опустила взгляд на свою тарелку и подтолкнула вилкой кусочек яйца, прежде чем сказать: — Моя жизнь была бы намного легче, если бы я это сделала, но… — Поморщившись, она подняла голову и призналась: — Я еще не готова это отпустить. И, возможно, никогда не буду. Это все, что у меня осталось от них, и где я провела самую лучшую и счастливую часть своей жизни до сих пор. Я хотела бы сохранить его и, надеюсь, когда-нибудь вырастить там своих собственных детей.

— Значит, ты хотела бы иметь детей?

Она удивленно посмотрела на него. — Ну, конечно. И надеюсь, что так и будет.

— Почему надеешься? — с интересом спросил он.

Джесс пожала плечами и откинулась на спинку заднего сиденья. — Ну, сейчас мне двадцать семь. К тому времени, как я получу диплом, сделаю карьеру, а потом найду себе мужчину… Мне повезет, если мои яичники не сморщатся и не отвалятся. По крайней мере, так мне говорит тетя Зита, — весело добавила она.

— Она родственница Эллисон? — с интересом спросил Раффаэле.

Джесс расхохоталась и кивнула. — Она мать Эллисон, и такая же очаровательная, как и ее дочь.

— Хм. Яблоко никогда не падает далеко от дерева, и, кажется, что у каждой семьи есть, по крайней мере, одна яблоня, — сухо сказал он.

Джесс усмехнулась и кивнула в знак согласия.

— Ну… — Он встал и начал складывать тарелки. — Полагаю, мне следует перенести все это в коридор и позвать кого-нибудь, чтобы забрать.

Кивнув, Джесс встала и помогла ему, собирая тарелки, стоявшие ближе всего к ней, и складывая их так же, как и он. Переложив тарелки в одну руку, она взяла один из графинов другой и направилась к двери.

— Подожди, дай мне сделать… О, я…

Джесс оглянулась и усмехнулась, увидев раздраженное выражение на его лице, когда он посмотрел на свои полные руки. Покачав головой, она зажала графин между внутренней стороной руки и грудью и свободной рукой открыла дверь.

— После тебя, — сказала она беспечно.

— Drink jockey, говоришь? — весело спросил он, выходя в холл, чтобы поставить на стол тарелки и графин.

— Пьяный жокей, — поправила она, передавая ему предметы, которые держала в руках, когда он выпрямился и потянулся за ними.

— Пьяный жокей, — пробормотал он, поворачиваясь, чтобы поставить посуду.

Когда он наклонился, она увидела их. Через детскую игровую площадку рядом с их зданием, стоя в тени от навеса еще не открытой пиццерии на краю курортного отеля. Васко и Кристо. Просто стояли и смотрели на них.

— Я думаю…Джесс? — Раффаэле оборвал себя, чтобы спросить, когда выпрямился и увидел ее лицо. Обхватив ее за плечи, он с беспокойством посмотрел на нее, а затем обернулся и посмотрел через плечо. Она знала, что он увидел их, когда он напрягся и резко обернулся.

В следующее мгновение Джесс уже была в номере отеля, и дверь была закрыта. Это произошло безумно быстро. Или она на мгновение отключилась, потому что ей показалось, что она моргнула и оказалась в другом месте.

— Все в порядке, — заверил ее Раффаэле, отталкивая от двери.

— Не все в порядке, — тупо ответила она, но остановилась и повернулась к нему, чтобы спросить: — А что, если они последуют за нами в Санто-Доминго? Что, если они…

— Они не пойдут за нами, — тихо пообещал он ей. — Я прослежу, чтобы они этого не сделали.

— Как же так? — спросила она, не веря ему, а затем с досадой добавила: — Как они вообще там оказались? Они вампиры и это дневной свет. Было уже светло, когда они вошли в комнату, которую мы с Эллисон делили. Они не должны быть в состоянии выйти сейчас. — Нахмурившись, она добавила: — Но когда они заманили нас на свой корабль, было еще светло. Во всяком случае, в основном. Но тогда солнце уже клонилось к закату, и я подумала… — она замолчала, взглянула на Раффаэле, заметила беспокойство на его лице и печально вздохнула.