— Неужели? — удивленно спросила она. — Мне казалось, что прошла вечность.

— Мне тоже, — признался он. — Очень плохие два дня, но все же два дня.

— О, — вздохнула Эбигейл, а затем спросила: — И как долго я была «под водой», когда ты… э… сделал… э… — нервно озираясь, она прошептала, — обратил меня?

— Два дня, — повторил он.

— Хм-м-м. Значит, восемь дней.

— Вы, должно быть, встретились в самолете на следующий день после моего побега, — заметил Данте.

— Хорошо, — весело сказала Мэри, наклоняясь, чтобы опереться на руку Эбигейл. — Тогда мы будем новичками в этом деле вместе.

— Звучит неплохо, — ответила Эбигейл с улыбкой. По крайней мере, она не одинока в этом. Они с Мэри сочувствовали друг другу, пытаясь приспособиться к новой жизни.

— Итак, — пробормотал Томаззо и перевел взгляд с брата на двух других мужчин. — Были ли еще похищены бессмертные после Данте и меня?

Эбигейл замерла и оглядела сидящих за столом, когда кое-что из того, что сказал ей ранее Томаззо, начало приобретать для смысл. Ей было интересно, почему итальянец, приехавший в Канаду, участвует в расследовании похищений в Техасе? Теперь она знала, почему. Очевидно, все жертвы были бессмертными.

— Нет, — ответил Люциан. — Похоже, вы вдвоем осложнили это дело вашими побегами.

— Как? — нахмурившись, спросил Томаззо.

— Люди, преследовавшие Данте, когда он сбежал, позже забрали Мэри и погибли в автокатастрофе, — ответил Люциан.

Встревоженная мыслью о том, что Мэри могли похитить, Эбигейл взглянула на женщину и увидела, как на ее лице промелькнуло чувство вины.

— Я виновата в аварии, — со вздохом призналась Мэри, заметив любопытство на лице Эбигейл.

— О, — тихо сказала Эбигейл, а затем добавила в защиту: — Если они похитили тебя, то заслужили это.

— Да, — согласился Люциан и повернулся к Томаззо, чтобы продолжить. — И насколько Мортимеру удалось узнать, люди, которые взяли вас, высадились в Пуэрто-Рико, организовав поиск, а затем полетели в Пуэрто-Плату, чтобы начать еще одну поисковую операцию.

Услышав эту новость, Эбигейл застыла на месте, а затем, отвернувшись от Мэри, схватив Томаззо за руку.

— Томаззо попросил Мортимера заглянуть к вашему другу, когда тот объявится, — объявил Люциан. — Насколько ему удалось выяснить, пилот Джетро Лэсситер расстался со своими клиентами в Пуэрто-Рико. Он приземлился в аэропорту Пуэрто-Плата через два дня после того, как вы покинули самолет, и самостоятельно обыскал все прибрежные районы.

— О, — с облегчением выдохнула Эбигейл. Джет хорошо отделался от своих клиентов. И еще она поняла, что он ищет ее… а она совсем забыла о нем. Джет должен был стать ее первой или, по крайней мере, одной из первых забот, когда она проснулась сегодня. Вместо этого кто-то другой стал копаться в ее памяти с новостями о других, чтобы заставить ее думать о мужчине, который был ей как брат и остался единственным близким человеком. Эбигейл не могла поверить, что была такой безразличной и такой ужасной подругой. Джет обыскивал окрестности в одиночку, а она даже не подумала спросить, есть ли о нем какие-то новости.

— Мортимер послал людей найти Джетро Лэсситера и разобраться с ним.

Эбигейл резко оглянулась на это замечание Люциана и прищурилась. — Что это значит? Разобраться с ним?

— Он убедится, что с тобой все в порядке, и беззаботно вернется к своей жизни, — объявил Люциан.

— Беззаботно? — с недоумением спросила она. — Что значит «беззаботно»? Если он потрудился устроить здесь обыск, он захочет поговорить со мной, чтобы убедиться, что я в порядке.

— Нет. Он не станет этого делать, — сказал Люциан решительно.

Эбигейл застыла на месте, с подозрением глядя на мужчину. — Почему?

Вместо ответа Люциан Аржено опустил глаза, когда кто-то запел «Я такой вульгарный». Он вытащил телефон из кармана, посмотрел на дисплей и ответил, сказав: — Одну минуту, Маргарет. — Прижав трубку к груди, он взглянул на Томаззо и сказал: — Отведи свою женщину на виллу и объясни ей все, пока она не впала в истерику.

К великому изумлению Эбигейл, Томаззо встал, заставив и ее встать из-за стола. Она была так ошеломлена этим, что они вышли из ресторана прежде, чем она повернулась к нему. — Ты шутишь? Ты повиновался этому человеку, как собака.

— Нет, — терпеливо ответил Томаззо.

— Да, ты это сделал, — настояла она. — Он сказал, чтобы ты отвез меня на виллу… черт, он говорил так, словно отец отправляет своих детей в их комнату. И ты просто…

— Я не выгонял тебя из-за стола, потому что он так сказал, — тихо прервал ее Томаззо, беря ее за руку, чтобы заставить идти по дорожке, когда подошла еще одна пара.

— Хорошо. Так почему же? — недоверчиво спросила Эбигейл.

— Потому что он расстроил тебя, — просто ответил он. — И я хочу защитить тебя от огорчений и боли.

Эбигейл при этих словах споткнулась о собственные ноги. Остановившись, она повернулась и посмотрела на него.

— И мы не пойдем на виллу, — добавил Томаззо, потом нахмурился и добавил: — Ну, если ты не хочешь вернуться.

— Нет, не хочу, — заверила она его. Люциан действительно расстроил ее. На самом деле, она не думала, что он ей нравится. Так что избегать его было для нее нормально. Но ей нравились Мэри, Данте и даже Джастин. Тем не менее, она была довольна тем, что не вернулась прямо сейчас, и спросила: — Так куда мы идем?

— Я подумал, что приятная прогулка по пляжу доставит тебе удовольствие.

— Неужели? — весело спросила Эбигейл. — Мне кажется, мы провели четыре дня, пытаясь выбраться с пляжа. Теперь ты хочешь пройтись?

— Насколько я помню, мы не очень-то старались, — заметил он и, внезапно опустившись на колени, чтобы снять с ее ног позаимствованные сандалии, добавив: — Боюсь, твои прелести соблазнили меня задержаться дольше, чем следовало бы.

— Прелести? — тихо спросила она, когда он быстро разул ее и выпрямился, держа сандалии в руках. Вместо ответа он взял ее за руку и повел с дорожки на песок.

На пляже было намного темнее, чем вокруг курорта. Света не было, но Эбигейл могла видеть очень хорошо. Когда они остановились на берегу и Томаззо повернулся к ней, она подумала, что эти наночастицы улучшают ее ночное зрение.

Нежно обхватив ее лицо руками, он наклонил его и пробормотал: — Ты была тем наслаждением, которое искушало меня бездельничать.

— Я тоже нахожу тебя восхитительным, — прошептала Эбигейл, поднимая руки, чтобы обнять его бедра.

Томаззо на мгновение закрыл глаза и пробормотал: — Сейчас мне ничего так не хочется, как уложить тебя на песок, снять одежду и заняться с тобой любовью.

— Хорошо, — выдохнула Эбигейл, чувствуя покалывание между ног при одной только мысли об этом.

Тихонько посмеиваясь, Томаззо прижался лбом к ее лбу, а затем слегка повернул его из стороны в сторону, словно отрицательно качая головой, и пробормотал: — Остановись. Ты снова искушаешь меня.

— Эй! — сказала она, защищаясь. — Это ты поднял эту тему. Я просто была сговорчива и согласилась на твое предложение.

— Ты, конечно, права, — согласился он. Улыбаясь, Томаззо наклонился, чтобы подобрать обувь, а затем взял ее за руку и пошел дальше, заметив: — Мне это в тебе нравится.

— Что? Что со мной легко? — сухо спросила Эбигейл и добавила: — По крайней мере, для тебя.

— Да, — просто ответил он.

— Хм, — пробормотала Эбигейл. Они ненадолго замолчали, но, пройдя несколько минут, Томаззо снова остановился, на этот раз, чтобы подтолкнуть ее от воды к ряду шезлонгов, установленных на песке.

Она думала, что они возьмут по одному, но у Томаззо были другие идеи. Потянув ее к шезлонгу, он снова уронил ее сандалии и свои туфли, а затем устроился на нем и усадил ее к себе на колени. Это заняло некоторое время, но как только он усадил ее между своих ног и прислонил к груди, чтобы они оба могли смотреть на небо, он удовлетворенно вздохнул.

— Это мило. Нет?

— Да, — пробормотала она, думая, что это напомнило ей их совместную ванну. Только они были одетые и сухие.

Томаззо снова помолчал, а потом сказал: — Данте упомянул, что мы умеем читать мысли.

Эбигейл замерла. — Да. Но ты не можешь прочитать мои мысли, верно? — подозрительно спросила она.

— Нет. Я не могу, — заверил он ее, а затем продолжил: — Он также упомянул и о контроле сознания?

Эбигейл попыталась повернуться, чтобы посмотреть на него, но он удержал ее на месте руками и ногами и успокоил ее, просто сказав: — Я не могу контролировать тебя, Эбигейл. Вот почему мы — спутники жизни.

— О, — сказала она, расслабляясь.

Томаззо хмыкнул в ответ на ее капитуляцию и откашлялся. — Так они успокоят твоего друга Джета и вернут его к повседневной жизни. Они будут читать его мысли, контролировать, если это необходимо, и изменять его воспоминания, так что он будет доволен, и прекратит искать тебя и вернется к своей жизни, не беспокоясь о твоем благополучии.

— О, — тихо сказала Эбигейл и попыталась понять, что она чувствует по этому поводу. Она предположила, что это зависит от… — Как они изменят его воспоминания?

— Скорее всего, они заставят его поверить, что он успешно завершил свой полет в Каракасе и провел последние несколько дней на пляже с тобой, где ты встретила красивого итальянца и рассталась со своим другом, чтобы последовать за мужчиной в Италию.

Эбигейл фыркнула на это предположение. — Он не купится на эту чушь.

— Что? — возмущенно спросил Томаззо.

— Я бы никогда по доброй воле не бросила друга, чтобы таскаться за каким-то случайным парнем, которого встретила на пляже, — заверила она его.

— Ты оставила его и приземлилась на пляже со мной, — быстро заметил он.

— Не по своей воле, — возразила она. — Черт возьми, как ты помнишь, я из кожи вон лезла, пытаясь вырваться.

— Хм-м-м, — пробормотал он, немного раздраженный напоминанием. — Это так.

— Да. — Эбигейл вздохнула. — Им придется придумать что-нибудь получше.

— Si, — пробормотал Томаззо, а затем начал играть с ее волосами и спросил: — Ты не против?