— А что касается любви к нему, — спокойно продолжала Николь. — По правде говоря, я не только не люблю его до сих пор, но и никогда не любила. Получается, я даже не знала его настоящего. Я подозреваю, что была влюблена в любовь, во всю романтику отношений, в экзотического иностранца, сексуальный акцент, видение мира… Я был дурой.

— Это жестоко, — тихо сказал Джейк.

— Да, — согласился Томаззо. — Кроме того, мы все дураки из-за любви.

— Она не любила его, — напомнил Данте.

— Ах да, — пробормотал Томаззо и пристально посмотрел на нее. Джейк сразу понял, что он читал мысли Николь и задался вопросом, что он прочитал. Его брови поднялись, когда Томаззо добавил: — Ну, мы тоже часто дураки из-за секса.

Николь покраснела и спросила: — Ты читаешь мысли, о которых говорил Джейк, не так ли?

Томаззо поморщился.

— Прекрати, — твердо сказала она и встала. Она перевела взгляд на Джейка. — Если вы закончили объяснять, я хотела бы вернуться к работе.

Джейк колебался. Он не дошел до той части, где они были спутниками жизни, но он уже многое на нее свалил. Кроме того, он предпочел бы обсудить эту часть с ней наедине, без своих кузенов. И все же он бросил на нее быстрый взгляд. Она, казалось, все хорошо до сих пор воспринимала. Он не думал, что должен беспокоиться о том, что она ускользнет из дома и убежит, напуганная всем, что узнала. Но он не был уверен. Не каждый день узнаешь, что принимаешь вампиров в своем доме… и она еще ни о чем не спрашивала. Он не знал, было ли это потому, что ей нужно было переварить то, что она узнала, или то, на что он надеялся. Но он хотел доверять ей. Это было тяжело для Джейка. Его жизненный опыт оставил ему некоторые проблемы с доверием. Это было не только из-за женщины, на которой он почти женился, и которая намеревалась ограбить его до нитки. Его семья тоже помогла в этих вопросах доверия, с их глубокой темной тайной, держа его в неведении в течение многих лет. Но он должен научиться доверять Николь, чтобы они стали парой.

Вздохнув, Джейк откинулся на спинку стула и кивнул. — Конечно.

Николь тут же выскользнула из-за стола и покинула комнату, не сказав больше ни слова.

Джейк посмотрел ей вслед, потом перевел взгляд с Данте на Томаззо. — Ну?

Данте поджал губы и сказал: — Дай ей двадцать минут, а потом выпей кофе.

— И перепрыгни через ее кости, трахни ее, — добавил Томаззо.

— Что? — спросил Джейк, недоверчиво улыбаясь.

Данте пожал плечами. — Ты перевернул ее мир.

— Не в самом хорошем смысле, — добавил Томаззо на случай, если не понял.

— Николь сейчас «вращается», — добавил Данте.

— Ты должен поставить ее на якорь, — сказал Томаззо.

Джейк выгнул бровь и сказал: — Ты хочешь, чтобы я закрепил ее своим членом? Серьезно? Мы едва знаем друг друга.

— Иногда совершенно очевидно, что ты родилась в эпоху Бобров, — сухо заметил Данте.

Джейк напрягся и нахмурился. — Извините, вы двое старше меня.

— Да, но мы итальянцы, — пожал плечами Данте.

— И что это значит? — сухо спросил Джейк.

— Британцы известны плохой едой, французы — хорошей, а итальянцы — лучшими любовниками, — объяснил Данте.

Джейк недоверчиво рассмеялся. — Ты бредишь.

— Казанова, — пробурчал Томаззо и добавил: — Довольно этого.

— Один человек не… ах, черт, неважно, — пробормотал он, вставая. — Я иду вниз… поговорить с Николь.

— Говорю тебе, секс — это путь, — заверил его Данте, направляясь к двери. — Это свяжет ее с тобой.

Томаззо добавил. — Один глоток секса с подругой жизни — и она подсядет, как наркоманка.

Джейк остановился в дверях и обернулся. — Секс с подругой жизни?

Данте поднял брови. — Никто не говорил тебе о спутниках жизни?

— Ну, я знаю о спутниках жизни. Не могу их читать, не могу их контролировать, идеальная пара.

— И безумный, взорви свой мозг, такой сильный, что ты потеряешь сознание, секс, — добавил Томаззо.

— Он оставляет тебя без сознания? — нахмурившись, спросил Джейк.

— И сносит тебе крышу, — повторил Томаззо.

Джейк прищурился, глядя на парочку. — Вы меня разыгрываете, да?

Близнецы только покачали головами.

— Хм, — с сомнением произнес он, но затем просто повернулся и направился к лестнице. Он не был уверен, что верит Данте и Томаззо. В конце концов, кто-то ведь должен был сказать ему об этом раньше?

Мысленно задавая себе этот вопрос, Джейк вдруг понял, как это нелепо. Никто не сказал бы ему об этом до обращения. Для него, смертного, это ничего бы не значило. Что касается того, что произошло после обращения, он не дал им шанса что-либо ему рассказать. Всякий раз, когда его мать пыталась указать ему на преимущества бессмертия, он прерывал ее. Его брат, Нейл, не попытался нянчиться или убедить его, что его обращение было хорошо. Он просто стоял рядом, молчаливый и поддерживающий, но Джейк не нуждался в поддержке. Он хотел снова стать смертным… настоящим мальчиком, как Пиноккио. Но он больше не был Пиноккио. Он не был счастлив быть бессмертным, но был благодарен за то, что остался жив. Обращение Винсента спасло его в первый раз, а бессмертие спасло от отравленной ванны… и теперь у него может быть спутница жизни.

Джейк подумал об этом без горечи бессмертия, которая мучила его, когда он впервые понял, что не может ни читать, ни контролировать Николь. Он не помнил своего биологического отца. Единственным отцом, которого он помнил, был Роберто, и его воспоминания о детстве были очень счастливыми, наполненными любовью. Любовь между матерью и Роберто, любовь, которой они осыпали его и Нейла. Он предполагал, что причина, по которой он достиг пятидесяти одного года, будучи смертным, не женившись и не имея собственных детей, была в том, что никакие отношения, которые у него когда-либо были, никогда не были близки к любви, дружбе и радости, которые разделяли его мать и Роберто… а он хотел именно этого. Теперь, возможно, он сможет получить все.

Джейк знал, как ему повезло. Он также знал, что ему очень повезло найти свое счастье так скоро после обращения. Большинство бессмертных ждали столетия, даже тысячелетия, чтобы найти спутницу жизни. Близнецам было больше ста лет, его двоюродному брату Кристиану — более пяти столетий, и хотя Маргарет нашла Джулиуса столетия назад, они воссоединились и могли наслаждаться друг другом только сейчас, а Маргарет было больше семисот лет. То, что он нашел спутницу жизни в таком молодом возрасте, было подарком, и он не хотел его испортить.