Жанна Луиза подумала, что Пол, вероятно, согласится на все, чтобы спасти свою дочь, даже на то, чтобы провести с ней вечность. Но она не хотела его таким образом. Она должна знать, что он действительно хочет быть ее спутником жизни, и что он согласился не только из отчаяния, чтобы спасти Ливи. Чтобы это произошло, они должны были узнать друг друга. Ей нужно было убедиться, что они подходят друг другу. Ей нужно было время, но Жанна Луиза подозревала, что она его не получит. Пол уложит дочь обратно в постель, найдет ей альбом с фотографиями и, возможно, покормит ее или посидит с ней немного, но, в конце концов, он вернется сюда и скажет ей, что его маленькая Ливи умирает и ему нужно, чтобы она спасла ребенка.

Когда он это сделает, Жанне Луизе придется отказаться, но она не даст ему даже надежды на альтернативное решение — обратить его и его Ливи, пока не узнает, что он к ней чувствует. Пол не будет счастлив, что не давало ей большой надежды на успех в ухаживании за ним. Возможно, он даже возненавидит ее за это. Конечно, она ему не понравится.

Вздохнув, Жанна Луиза снова закрыла глаза. Ее желание сбежать улетучилось. Теперь она превратилась в комок страха и надежды — надежды, что она нашла своего спутника жизни, и страха, что она не найдет способ заявить на него права.

— Я хочу пить.

— Я принесу тебе выпить после того, как уложу в постель, — заверил Пол Ливи, перекладывая ее на одну руку, чтобы другой закрыть дверь в подвал.

— Я не хочу возвращаться в постель, папа. Мне там одиноко, — пожаловалась она. — Можно я покажу Жанне Луизе мамины фотографии?

Пол ответил не сразу. Однако он не повел ее прямо в постель, а усадил на стул за кухонным столом и занялся тем, что налил ей выпить. На прошлой неделе Ливи не хотелось ничего делать, и она все больше и больше времени проводила в постели. Он ожидал, что она останется там, пока он будет убеждать Жанну Луизу обратить Ливи, и спасти ей жизнь. Но сейчас ему пришло в голову, что она, скорее всего, согласится делать то, что он хочет, если проведет время с ребенком и узнает ее. Он был уверен, что никто не может провести с Ливи больше нескольких минут и не влюбиться в нее. Она была прелестным ребенком, умным, милым и таким драгоценным. Все должны это видеть.

Конечно, Жанне Луизе не повредит узнать и полюбить ребенка. Это казалось разумным планом, и интерес и желание Ливии провести время с Жанной Луизой могли только помочь. Но он беспокоился о Ливи. В последнее время она была такой слабой и апатичной. Это внезапное желание встать было неожиданным и немного тревожным. Он слышал о случаях, когда умирающие испытывали внезапные всплески энергии и, казалось, чувствовали себя лучше перед самым концом, и Пол боялся, что у него заканчивается время.

— Жанна Луиза хорошенькая, папочка, — неожиданно объявила Ливи, когда он налил ей стакан апельсинового сока.

— Да, — рассеянно согласился он, но это напомнило ему о женщине, прикованной цепью в бывшем его кабинете в подвале. Она не то, что большинство людей классифицировало бы как красиво. Ее лицо было немного круглым, но глаза были большими и экзотическими, и когда она улыбнулась, ее лицо преображалось. Он замечал это несколько раз, когда видел ее улыбающейся в «Аржено Энтерпрайзис». Это были очень редкие случаи. Он видел ее, наверное, тысячу раз в кафетерии за последние несколько лет, но подозревал, что она даже не заметила его. В основном она казалась рассеянной и хмурилась над записями, пока ела. Но время от времени к ней присоединялся кто-нибудь из коллег или членов семьи, и она приветливо улыбалась, и ее лицо сияло, как рождественская елка.

Это была та улыбка, которая всегда восхищала Пола. Она превращала ее из простой, серьезной женщины в неожиданную красавицу. Это заставило его подумать, что она должна чаще улыбаться, и что он хотел бы видеть, как она улыбается. Но у него никогда не было повода приблизиться к ней. И в глубине души он чувствовал себя неверным даже за то, что хотел этого. Он недолго был вдовцом, когда начал работать в «Аржено Энтерпрайзис». Джерри умерла чуть больше месяца назад, сбитая пьяным водителем по дороге домой с работы. Это оставило Пола одного, пытающегося справится с работой и заботой о дочери. И тогда он, наконец, почувствовал, что покончил с горем, овладел собой как отец-одиночка и решил взять отпуск, первый за три года. Предполагалось, что во время летних каникул они с Ливи отправятся в тур по Европе. Последние пару лет у него не было отпуска, и ему удалось уговорить начальника разрешить ему двухмесячный отпуск…

А потом Ливи заболела. Последний месяц в школе у нее болела голова. За неделю до поездки он отвез ее к врачу, чтобы проверить, все ли в порядке. Пол не ожидал, что что-то будет не так. Он подумал, что у нее обезвоживание. Это могло вызвать головную боль, да и лето было жаркое и потное. Доктор согласился, что это, вероятно, так, и провел серию анализов — анализы крови и сканирование. В четверг перед поездкой она попросила его привезти Ливи, чтобы еще раз осмотреть ее. Это было немного тревожно, но она заверила его, что просто хочет перепроверить. Поэтому Пол не лег спать, чтобы отвезти днем Ливи к врачу. На следующее утро, в пятницу перед отъездом, мир вокруг него рухнул.

Пол завел машину на стоянке «Аржено Энтерпрайзис» после последней рабочей ночной смены. Он радостно насвистывал при мысли о том, чтобы показать Ливии английские замки и накормить ее французской едой, когда зазвонил его сотовый. Узнав имя доктора на экране своего «Лексуса», он нажал кнопку ответа, выезжая со стоянки. Доктор торжественно поприветствовала его и объявила, что получила результаты всех анализов, и он должен немедленно прийти к ней в кабинет.

Тогда Пол почувствовал холодную хватку настоящей тревоги. Это было 7:30 утра. Он нанял миссис Стюарт присматривать за Ливи, пока она спит, и работал в ночную смену после смерти Джерри, чтобы быть дома, завтракать с ней и быть готовым в течение дня, если понадобится. Обычно он спал, пока она была в школе, и вставал, когда она возвращалась домой. Но это также означало, что если она заболеет и ей придется не ходить в школу, он будет рядом. Устал о или нет.

Доктор знал свое дело и знал, что Пол только что ушел с работы и может заскочить к ней в офис по дороге домой. Его беспокоило то, что она хотела, чтобы он сделал это так рано. Десять минут спустя он сидел в ее кабинете, совершенно оцепенев, когда она сообщила ему, что у его дочери опухоль мозга. Положение и размеры ее делали удаление очень опасным. Скорее всего, она умрет во время операции. Химиотерапия может уменьшить ее, но вряд ли. Это был один из самых агрессивных типов опухоли, и она выросла в два раза между первым раундом сканирования и тестов и вторым, который они сделали, чтобы проверить его неделю спустя.

Пол слушал врача с отсутствующим видом, его мозг не мог или не хотел воспринимать информацию. Без сомнения, понимая, что он в шоке, доктор велел ему идти домой и думать о том, что он чувствует, так будет лучше для Ливи. Если он выберет операцию, они сразу же ее закажут. Если бы он хотел попробовать химиотерапию, чтобы уменьшить опухоль, это тоже было бы забронировано сразу. Но она, очевидно, не питала особых надежд на помощь ребенку.

Пол поехал домой, отменил билеты на самолет и билеты на поездки и весь день просидел один в пустом доме. Операция. Она может умереть на столе. Химиотерапия. Возможно, это не сработает и заставит ребенка страдать. В любом случае, конечным результатом было то, что она умерла бы до своего шестилетия. Вопрос был только в том, страдала ли бы она от мучительных головных болей, не получая никакого лечения, ужасно страдала от головных болей и страданий от химиотерапии, или внезапно умерла бы во время операции. Все вышеперечисленное было не по вкусу Полу. Он видел, как его жена медленно умирала после автомобильной аварии, один орган отключался за другим. Он просто не мог сделать это снова с Ливи. Он не хотел потерять ее.

Весь день, пока он ждал возвращения Ливи из школы, мысли Пола в панике носились по кругу. И тогда ему пришел ответ, ясный и простой. Если Ливи будет бессмертна, она никогда не заболеет и никогда не умрет.

Пол работал в области разработки лекарств в «Аржено Энтерпрайзис». Его работа состояла в том, чтобы помочь придумать более сильные и лучшие транквилизаторы, чтобы помочь силовикам захватить и привлечь изгоев бессмертных. Чтобы правильно выполнять свою работу, он должен был войти в круг тех, кто знал об этих невероятных существах — людях, ставших бессмертными благодаря биоинженерным нанотехнологиям, запрограммированным поддерживать их в наилучшем состоянии. Наночастицы атаковали все, что угрожало их хозяину: простуду, грипп, болезни… рак. Они также восстанавливали ушиб и обратили повреждение причиненное вызреванием. Наночастицы использовали кровь, чтобы размножаться и двигаться, а также для ремонта тела бессмертного. Но они требовали больше крови, чем могло произвести человеческое тело, поэтому бессмертные должны были брать кровь из внешнего источника, например, смертных.

Ему сказали, что в Атлантиде, где эти наноустройства, по-видимому, были разработаны тысячелетия назад, получателям наноустройств делали переливание, чтобы удовлетворить эту потребность в крови. Но когда Атлантида пала и войска, единственные выжившие после катастрофы, поднялись через горы и присоединились к остальному миру, они оказались в гораздо менее развитом мире, где переливание крови и нанотехнологии еще даже не снились. Хозяева начали увядать и умирать без переливаний, и наночастицы в ответ заставили их эволюционировать, давая им втягивающиеся клыки, лучшее ночное зрение, и больше силы и скорости, чтобы сделать их лучшими хищниками, способными получить кровь, в которой они нуждались.