Он сел напротив нее, бормоча извинения, когда его ноги коснулись ее, затем огляделся вокруг. К их столику подошла официантка, улыбнувшись ей, Харпер взглянул на Дрину, и спросил: — Ты знаешь, чего ты хочешь? Или ты хочешь посмотреть меню?

Вместо ответа она взяла узкое меню с подставки в конце стола и открыла его, сказав: — Вероятно, лучше посмотреть, что у них есть, если выбор не такой же, как в Испании, или названия разные.

Харпер кивнул и повернулся к официантке, но она уже ускользнула со словами: — Я дам вам минуту на раздумья.

Дрина положила меню на стол и повернула его так, чтобы они оба могли его видеть. Они наклонились вперед, голова к голове, чтобы рассмотреть его, но тут из-под пальто Харпера раздался писк. Нахмурившись, он выпрямился и полез в карман за телефоном.

Дрина вежливо притворилась, что не могла услышать то, что он говорил.

— Привет, — коротко ответил он, выслушал ответ, вздохнул и сказал: — В порядке. Мы ничего не можем с этим поделать. Я перезвоню тебе.

Дрина вопросительно взглянула на него, и Харпер поморщился.

— Кажется, официально объявили метель, — извиняющимся тоном объявил он. — Это звонил мой пилот и сказал, что они закрыли аэропорт и советуют людям держаться подальше от шоссе. Он думает, что их тоже скоро закроют, но, как бы то ни было, возвращаться на вертолете в Порт-Генри сегодня небезопасно.

С минуту Дрина тупо смотрела на него, а потом потянулась к своему телефону.

— Мы можем попытаться вернуться сегодня вечером, но нам придется уехать прямо сейчас, если ты хочешь попробовать, — сказал Харпер, набирая номер коттеджа Кейси. — В противном случае мы уедем не раньше завтрашнего дня, и то только в том случае, если буря утихнет.

Дрина прикусила губу и кивнула, соглашаясь с его словами, но замолчала, когда на другом конце провода подняли трубку.

— Дрина? — сказала Мирабо вместо приветствия.

— Да, это я.

— Послушай, примерно через час после того, как вы ушли, здесь разыгралась буря. Они только что перекрыли шоссе 401 из Лондона в Вудсток, и я подозреваю, что остальная часть шоссе тоже скоро закроется. Я думаю, что вам, ребята, небезопасно летать. Вам двоим лучше не пытаться вернуться сегодня вечером.

— А как же Стефани? — нахмурившись, спросила Дрина.

— Она крепко спит на диване с включенным телевизором. Пока оставим ее там. Если она проснется и захочет лечь спать, я пойду с ней. Это не проблема. Хотя, возможно, сегодня в этом нет необходимости. Леониуса поблизости нет, да и вряд ли она попытается убежать в метель, особенно когда они перекрыли шоссе. Даже если ей удалось ускользнуть, автобусы никуда ее не повезут.

— Верно, — пробормотала Дрина. — Полагаю, сегодня лучше не возвращаться.

— Определенно, — заверила ее Мирабо. — Не волнуйся. Все хорошо. Вы с Харпером просто снимете номер в отеле и останетесь в городе, пока все не прояснится.

— У меня квартира здесь, в городе. Мы можем остаться там, — объявил Харпер, очевидно уловив суть разговора. Он набрал несколько цифр на телефоне и повернул его к ней так, чтобы она могла читать с маленького экрана. — Вот номер, дай ей его и скажи, чтобы звонила, если возникнут проблемы.

Дрина продиктовала Мирабо цифры, передала сообщение, пожелала спокойной ночи и повесила трубку.

— Ну…, — пробормотала она.

— Да, — ответил Харпер.

Какое-то время они смотрели друг на друга, потом Дрина уловил какое-то движение за его спиной и, взглянув мимо Харпера, увидела, что официантка медленно идет вдоль ряда кабинок, принимая заказы.

— Что ж, — повторила она, переводя взгляд на меню, — посмотрим, что у нас здесь есть.

Она медленно пробежала глазами список доступных смесей крови, бормоча каждую вслух, а затем остановилась, произнеся: — «Сладкий экстаз».

— Это доза крови того, кто принял наркотик «экстази», — пробормотал Харпер. — Считается, что воздействие на бессмертных довольно сильное. Говорят, это как бессмертная шпанская мушка.

Дрина улыбнулась. — Я знаю. Бет рассказывала, что он пробудил ее интерес к сексу, и что у нее был самый лучший секс за долгое время.

Брови Харпера поползли вверх. — Неужели?

— Да, — Дрина усмехнулась, и ее взгляд вернулся к меню, когда она призналась: — Она всегда приставала ко мне, чтобы я попробовала его, и я всегда хотела попробовать, но никогда не была с кем-то, кто мне нравился, и кому я достаточно доверяла, чтобы попробовать его.

Она посмотрела вверх и встретилась с его взглядом, и добавила: — До сих пор.

Харпер молча смотрел на нее, их взгляды встретились, пока движение воздуха не привлекло их внимание к тому, кто-то стоял в конце их стола. Он даже не обернулся, чтобы убедиться, что это официантка, а просто прорычал: — Два «Сладких экстаза».

— Оки-доки, — весело сказала официантка и ускользнула.

На минуту воцарилось молчание, а потом Дрина резко сказала: — Давай потанцуем.

Не дожидаясь ответа, она быстро выскользнула из кабинки и направилась к двери танцевальной секции клуба. Ей не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, идет ли за ней Харпер. Дрина чувствовала, как жар исходит от его тела и разливается по ее спине. Мужчина практически наступал ей на пятки.

Музыка представляла собой танцевальный микс, быстрый и пульсирующий, как сердцебиение любовника. Дрина позволила телу двигаться в такт музыки. Она почувствовала, что Харпер был рядом, но даже не посмотрела на него. Вместо этого она закрыла глаза и танцевала. Когда через некоторое время музыка замедлилась, и он поймал ее за руку, чтобы притянуть к себе в объятия, она не сопротивлялась. Мгновенное напряжение между ними сказало ей, что они не нуждаются ни в каком «Сладком экстазе», но она и не думала, что они будут нуждаться. И все же, заметив официантку, идущую к ним с подносом, на котором стояли два бокала, она помахала ей рукой и улыбнулась.

— Они нагревались, — объяснила официантка, остановившись рядом с ними.

— Ты просто сокровище, дорогуша. Мне захотелось пить, — усмехнулась Дрина, схватив свой бокал и залпом осушив его, когда Харпер только потянулся за своим.

— Еще? — спросила официантка со злой усмешкой, когда Дрина опустила опустевший бокал.

— Ну, естественно, — сказала она со смехом, поставив пустой бокал обратно на поднос.

— Сделай два, — предложил Харпер, быстро осушив свой бокал и поставив его на поднос.

— Договорились, — весело сказала женщина и отвернулась.

Улыбнувшись, Дрина обняла Харпера за шею, и он привлек ее к себе.

— Стефани ошибалась, когда говорила, что ты не танцуешь с тех пор, как вошли в моду «Gone With the Wind dress», — весело сказал Харпер, когда она прижалась к нему в замедленном ритме. — Ты знаешь, как двигаться в ритмах современной музыки.

— Бет и я часто ходили в клубы с другими охотниками после работы. Это хорошо для того, чтобы выпускать пар, — призналась она, а потом добавила: — Ты тоже не так плохо двигаешься, опровергая старую поговорку о том, что белые люди не умеют танцевать.

Харпер усмехнулся. — Я не знаю об этом и не могу судить.

— Я знаю, — заверила она его, а затем намеренно придвинулась приблизилась достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись, добавив: — Бет говорит, что это верный признак того, что мужчина хорош в постели. А ты хорош в постели, Харпер?

Смех Харпера застрял у него в горле, а глаза вспыхнули серебристо-зеленым отливом. Потом он схватил ее и поцеловал, как будто их прежние объятия никогда не прерывались. Это не было медленным и нежным поцелуем. Его рот был ненасытным, горячим и твердым, требовательным без малейшего признака неуверенности, скорее пожирающим, чем исследующим. Он хотел ее очень сильно и грязно, и ему было все равно, что они находятся в общественном месте.

Это был не «Сладкий экстаз». Дрина понимала, что его действие еще не началось. Она крепче обняла его за шею, и застонала, когда его руки скользнули по ее бокам до уровня груди. Он не схватил их крепко, как у входа в ресторан, но позволил своим большим пальцам порхать по бокам ее груди в дразнящей ласке, которая заставила ее соски затвердеть в предвкушении. А потом Дрина поняла, что Харпер не настолько сильно возбудился, чтобы забыть, где они находятся, испытывая одновременно облегчение и разочарование, которое значительно смягчилось, когда его нога скользнула между ее бедер. Харпер опустил одну руку, чтобы прижать к себе ее ягодицы, так чтобы его бедро терлось об нее при каждом шаге. Он позволил своей руке опуститься ниже, на мгновение, согнув ее под ягодицами Дрины. Его пальцы легко скользнули между ее ног в дразнящей ласке, от которой у нее перехватило дыхание. Это было быстрое прикосновение, а затем его рука скользнула обратно к талии. Кровь теперь гремела в ее ушах, мерцающие огни внезапно казались ослепляющими, и она резко упала на него, распластавшись на его бедре. Дрина не осознавала, что ритм музыки снова изменился, пока Харпер не прервал поцелуй и не отстранил ее от себя. Она моргнула, открыв глаза, чтобы увидеть, как остальные двигаются в неистовом ритме. Тогда Харпер притянул ее к себе, не поворачивая лицом, а прижимая к своей груди так, чтобы теперь ее ягодицы прижимались к его паху. Он обнял ее за талию, положив одну руку поверх другой, прямо под ее грудью, и наклонился к ней, чтобы прошептать: — Тебе холодно?

Слова были мягкими и дразнящими, и он прикусил ее ухо, когда произносил их. Затем он провел рукой по ее животу к промежности, мягко надавил на нее и прошептал: — Хочешь, я согрею тебя?

Дрина не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Харпер все еще перемещался с ней под музыку по танцполу, и это было хорошо, потому что, если бы он остановился, она бы просто стояла там, в ступоре как идиотка. Но в тоже время она была уверена, что любой, кто посмотрит на них, просто увидит двух танцующих людей. Но это было больше похоже на прелюдию, чем на танец.