7

Дрина чуть не упала в машину, когда Харпер открыл дверцу. Она быстро вскарабкалась на сиденье, ее глаза метнулись к водителю, а затем ее мысли унеслись прочь, когда она задалась вопросом, как долго он был там и что он видел. Когда Харпер оказался внутри, они тронулись. Бросив взгляд в заднее окно, Дрина увидела, что официант все еще стоит в дверях ресторана, глядя им вслед, и, покачав головой, повернулась лицом вперед, машинально застегивая пуговицы пальто.

Закончив, она почувствовала себя менее рассеянной и нервно взглянула на Харпера. Заметив, что он нахмурился, она прикусила губу, обеспокоенная тем, о чем он думает. Ей показалось, что давать ему слишком много времени на раздумья — это, наверное, плохо, и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он оказался быстрее.

— Мне очень жаль.

Дрина улыбнулась. — Не стоит. Это не твоя вина, что официант вышел. Он заморгал, услышав ее слова, и она быстро добавила: — Ты сказал, что ты готовишь?

Харпер поколебался, но затем расслабился. — Да.

— Твой отец тоже был поваром?

— Нет. Он был бароном и владел большим поместьем, которое приобрел, женившись на моей матери. Он хотел, чтобы я возглавил материнский холдинг, но у меня были другие интересы.

— Еда, — предположила она.

Харпер кивнул, а затем усмехнулся, и последнее напряжение покинуло его.

— Я любил поесть. Если бы я был смертным, то к двадцати годам весил бы фунтов четыреста-пятьсот. Я проводил все свое время на кухне, следуя за нашим поваром и изучая все, что мог. Не говоря уже о том, чтобы попробовать каждую мелочь. К тому времени, когда я достаточно подрос, чтобы покинуть родительский дом, я решил, что хочу стать величайшим поваром в мире. Конечно, чтобы стать им, я должен был иметь доступ ко всем возможным ингредиентам, а это значит, что я должен был работать на кого-то достаточно богатого, чтобы найти и купить эти ингредиенты. И я направился прямиком в дом самого богатого человека, которого я знал — императора Максимилиана.

Брови Дрины поползли вверх, а на губах заиграла улыбка. — Прямо на самый верх, да?

Харпер иронично кивнул. — Я появился на кухне в полной уверенности, что они будут рады меня видеть. К несчастью, на шеф-повара это не произвело никакого впечатления. Он не хотел иметь со мной ничего общего, но мне все же удалось убедить его дать мне место.

— О каком убеждении идет речь? — весело спросила Дрина. — Смертная или бессмертная разновидность?

— Бессмертная, конечно, — печально признался он. — Но только для того, чтобы убедить его дать мне самое низкую должность на кухне. Я очень хотел проявить себя и доработать до шеф-повара.

— А-а, — протянула Дрина, а потом спросила: — И ты это сделал?

— Да. Мне потребовалось много лет, чтобы стать шеф-поваром, — сказал он, слабо улыбнувшись. — … Но всего на пару лет, прежде чем я должен был двигаться дальше.

— Не старение может быть действительно болью, — сказала она с сочувствием.

— Хм, — он кивнул, а затем пожал плечами. — Все неплохо получилось. Он дал мне средневековую версию рекомендации работодателя и пожелал мне удачи. Следующие пятьдесят лет я готовил в королевских дворцах разных стран, расширяя свои знания и оттачивая мастерство. В конце концов, однако, я устал работать на кого-то, и захотелось открыть свой бизнес. Как бы сильно я не любил готовить, это не принесло бы мне денег, необходимых для этого, поэтому мне пришлось повесить фартук на некоторое время. Я пробовал разные вещи, но самым успешным было работать с бандой наемников. К моему большому удивлению, я оказался прирожденным бойцом.

— А чему ты удивляешься? — спросила она с улыбкой. — Бессмертные — настоящие воины. Мы сильные, быстрые и нас трудно убить.

— Да, но тебе также нужно умение, иначе ты потеряешь голову, а я провел большую часть своей жизни на кухне. Даже в юности я избегал тренировки во дворе с мужчинами, чтобы постоянно таскаться за поваром, — сказал он торжественно. — Тем не менее, я обнаружил, что я прирожденный боец. И я оказался гением в планировании успешных атак и обороны, что, в общем-то, не сильно отличается от планирования большого пира.

— Что? — сказала она недоверчиво, и он торжественно кивнул.

— Все дело в деталях, — заверил он ее с улыбкой, и Дрина расхохоталась.

— На самом деле мои познания в кухне замка пригодились мне во время осады. Я знал, что у них может быть под рукой, как долго это продлится и так далее. Я хорошо устроился. Достаточно хорошо, чтобы заработать деньги, необходимые для открытия собственного паба, а затем я смог открыть второй и так далее,… а дальше я перешел к ресторанам, а затем к отелям, — продолжил он и пожал плечами.

— А как получилось, что ты перешел от ресторанов к отелям? — удивленно спросила она.

— Ну, я открыл один из своих ресторанов на первом этаже отеля в Париже. Ресторан заработал отличную репутацию, и бизнес процветал, чего нельзя было сказать об отеле. Я подумывал о том, чтобы перенести ресторан в другое место, пока отель не закрылся полностью, но тут мне стало немного скучно. Я потерял интерес к еде через пару столетий, и это отняло много радости от приготовления пищи. В тот момент, когда я это заметил, нанял лучших шеф-поваров, которых смог найти, чтобы они взяли на себя фактическую кулинарию в моих заведениях. А мне нужен был новый вызов, поэтому вместо того, чтобы переместить ресторан, я решил купить отель и посмотреть, смогу ли я снова сделать его успешным. Отремонтировал отель этаж за этажом, а ресторан в это время занимался обслуживанием номеров. Мы создали себе репутацию, и отель тоже начал процветать. Так я открыл еще один, а потом другой. Все опять шло хорошо, но вскоре мне снова стало скучно, и я… Я думаю, это было в двадцатых годах, — пробормотал он, затем пожал плечами и продолжил: — Я читал статью о совершенно новом методе консервирования пищи.

— Замороженные продукты, — весело сказала Дрина. Харпер кивнул ей в ответ.

— Мы начали с овощей, а потом перешли к закускам, и, как я уже сказал, недавно добавили вина к тому, чем мы занимаемся. Он криво усмехнулся. — Видишь ли, я уже говорил тебе, что моя история далеко не так увлекательна, как твоя.

Дрина покачала головой.

— Может быть. Понятия не имею. Но звучит достаточно интересно. По правде говоря, моя жизнь была далеко не такой захватывающей, как кажется. Я имею в виду такие титулы, как «гладиатор», «пират» и «мадам», которые, наверное, звучат волнующе, но на самом деле это был просто еще один этап в жизни. Быть гладиатором было жарким, потным и кровавым трудом. Быть пиратом — все равно, что быть моряком. Ночь за ночью тянуть канаты, поднимать паруса и идти в шторм, время от времени вступая в схватку за право пролить кровь. А как мадам, я приветствовала мужчин у дверей, как встречающая в «Уол-Марте», читая их мысли, когда они входили в заведение, чтобы убедиться, что у них нет гнусных планов. Затем я сидела, читала или играла в карты, пока не закончится вечер, и мужчины не уходили. Волнение возникало только тогда, когда какой-нибудь парень становился слишком грубым или пытался заставить одну из девушек сделать что-то, чего она не хотела. А потом, когда я провожала их до выхода, у меня на мгновение поднимался адреналин.

Она пожала плечами. — Если я чему-то и научилась за все эти годы, так это тому, что ничто не может быть таким захватывающим и очаровательным, как кажется. Я подозреваю, что если ты читал мысли кинозвезд и рок-звезд, то, вероятно, обнаружил, что их жизнь была ежедневной рутиной и мучениями от случайного безумия фанатов, которое могло напугать их до чертиков и повысить адреналин.

Харпер улыбнулся. — Ты удивительно благоразумна для той, кто большую часть жизни была такой бунтаркой.

Дрина пожала плечами. — Мы все живем и учимся.

Харпер кивнул, и увидел, как автомобиль замедляется. — Мы на месте.

Дрина наклонилась вперед, вытянулась перед ним и с любопытством посмотрела в окно на очень неинтересное здание, перед которым они остановились.

— Непримечательное, как наши клубы в Европе, — прокомментировала она, положив руку ему на плечо, словно пытаясь удержать равновесие.

— Да, — согласился Харпер, немного хрипло.

Она повернула голову и улыбнулась ему, находясь достаточно близко, чтобы поцеловать: — Я предполагаю, что это для того, чтобы не привлекать смертных.

— Да, — повторил он, на этот раз почти шепотом. Его голова наклонилась вперед, Дрина придвинулась ближе, и они оба замерли, когда дверь автомобиля захлопнулась. Харпер посмотрел мимо нее на освободившееся место водителя, потом в боковое окно и вздохнул. — Ладно, мы на месте.

Дрина выпрямилась, когда водитель открыл дверцу со стороны Харпера. Затем она последовала за ним из машины в холодную ночь. Харпер задержался, чтобы дать указания водителю, прежде чем подтолкнуть ее к двери ночного клуба.

Когда они вошли, их обдало волной жара и звуков, и Дрина с любопытством огляделась, нисколько не удивившись, что это похоже на любой клуб в любом городе. Они находились в большой комнате с затененными кабинками по краям освещенного танцпола. Из всех углов доносилась громкая музыка. Харпер повел ее к одной из немногих свободных кабинок, но она схватила его за руку и спросила: — Давай найдем место потише, где мы сможем поговорить, когда не танцуем?

Кивнув, он сразу же сменил направление и повел ее к вращающимся дверям. Они прошли в другую комнату, целиком состоящую из столов и кабинок, и, как только за ними закрылись двери, стало гораздо тише. Они выбрали кабинку у стены.

— Мы всегда можем пойти туда и потанцевать, когда захотим, но здесь будет легче разговаривать, когда мы захотим передохнуть, — улыбнулась Дрина, снимая пальто.

— Умно придумано, — сказал Харпер, вешая свое пальто на крючок в конце кабинки. Затем он взял ее пальто и повесил рядом со своим.