Услышав приветствие Андерса, Харпер напрягся, сошел с лестницы и завернул за угол в столовую. Охотник сидел за столом, перед ним была разложена колода карт в виде сложного пасьянса. Харпер хмуро посмотрел на него, понимая, что один из немногих случаев, когда русский решался сказать больше, чем одно-два слова, — это был вызов на его поведение.

— Я не прятался, — солгал он, поворачиваясь, чтобы пройти вдоль Г-образной стойки, отделяющей кухню от столовой. Подойдя к холодильнику, он открыл его, его глаза скользнули от пакетов с кровью к доступной пище внутри.

— Верно, — сухо сказал Андерс. — Тебе просто нравится четырехчасовой душ.

Харпер хмуро заглянул в холодильник, затем схватил пакет с кровью и миску с остатками еды. Он не был уверен, что это было, но он был голоден. Он разогреет и посмотрит, какая она на вкус. Обед с Дриной был первым за долгое время. Он понятия не имел, что ему понравится, поэтому сейчас все было экспериментом.

— Ты избегаешь ее, причиняя боль Дрине, — прорычал Андерс.

Харпер со вздохом поставил миску на стойку и опустил голову. Он не должен был удивляться, что его бегство в ту минуту, когда он снял пальто и сапоги, поднялся к себе, а затем не вернулся вниз, причинило бы ей боль, но он не думал о ней. Он думал о…

— Мертвая женщина, — мрачно ответил Андерс, напомнив, что в данный момент его мысли легко читаются.

— Она была моей спутницей жизни, — тихо сказал Харпер.

— Это было ключевое слово. Была. Она умерла. У судьбы были другие планы на тебя. Теперь у тебя есть Дрина. Это чертовски счастливый поворот событий для вас. Некоторые никогда не находят вторую половинку. А тем, кто находит, обычно приходится ждать столетия. К тому же Дрина уже бессмертна, еще одна удача, так как ты уже использовал свое единственное разрешенное обращение. Было бы глупо упустить такую удачу.

Харпер уставился в заднее окно дома, его переполняло разочарование. Все, что говорил Андерс, было правдой, но он никак не мог избавиться от чувства вины. В Торонто ему удалось на время забыть об этом, но чем ближе они подъезжали к Порт-Генри, тем больше он ощущал себя распутным мужем, вернувшимся со свидания со своей секретаршей.

Харпер закрыл глаза. Дженни умерла и лежала в могиле, потому что хотела стать его спутницей жизни, а он ушел, смеясь и наслаждаясь с другой женщиной. Ему казалось, что он танцует на ее могиле.

Но это было еще не самое худшее. Больше всего его мучило то, что он даже не мог вспомнить, как выглядела Дженни. Не из-за приезда Дрины. Он уже давно не мог вспомнить ее лица. Ее образ исчез из его памяти еще до того, как она оказалась в могиле. Это было неправильно. Постыдно. Она умерла, чтобы быть с ним, и заслуживала лучшего.

— А чего заслуживает Дрина? — спросил Андерс, все еще погруженный в свои мысли.

Харпер повернулся и хмуро посмотрел на обычно неразговорчивого человека. — А тебе какое дело?

— Не знаю, — пожал плечами Андерс, перекладывая карты на столе. — Если ты хочешь выбросить что-то хорошее, когда судьба благосклонна к тебе, сделай это!

— Спасибо, — сухо сказал Харпер, поворачиваясь к стойке.

— Но вот что я тебе скажу, — непринужденно произнес Андерс. — Если бы оказалось, что Дрина могла бы стать спутницей жизни тебе или мне… ты был бы мертв. Я бы убил тебя, чтобы получить ее. Как и большинство бессмертных. Так что я думаю, что ты либо дурак, либо серьезно облажался. В любом случае, ей будет лучше без тебя.

Харпер резко обернулся, чтобы посмотреть на него, но Андерс даже не поднял глаз от карт и продолжил свою игру, как ни в чем не бывало, добавив: — Это съест ее, отвлечет от того, что она должна делать, а отвлеченный охотник обычно — мертвый охотник.

Андерс остановился, чтобы взглянуть на Харпера, и добавил, — Точно. У тебя на руках будет смерть двух спутниц жизни, и ты сможешь полностью погрузиться в вину и страдания, верно?

— Джин, — торжествующе сказала Стефани, кладя карты на стол.

Дрина оторвала взгляд от потолка и потянулась за картой.

— Привет. Я сказала Джин, — сухо ответила Стефани, заставив Дрину замолчать и смущенно моргнуть. Тяжело вздохнув, девочка покачала головой. — Ты даже не обращаешь внимания, Дри.

— К сожалению, — пробормотала Дрина, а затем небольшая улыбка дернула ее губы, и она поставила свои карты, сказав: — Бет меня так называет.

— Дри? — спросила Стефани, собирая карты и снова тасуя их. — Она ведь твоя напарница, верно?

Дрина кивнула, внезапно пожалев, что рядом нет Бет. В данный момент ей не помешал бы совет.

— Харпер избегает тебя, — печально пробормотала Стефани, начиная сдавать карты.

— Похоже на то, — вздохнула Дрина, снова поднимая глаза к потолку. Он избегал ее с тех пор, как они вернулись прошлой ночью. Он убежал в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться, как только они сняли пальто и ботинки, и не покидал свою комнату до тех пор, пока она и Стефани не ушли спать. Она слышала, как он спустился с третьего этажа по скрипучей лестнице.

Сейчас была середина утра, и он, по-видимому, еще спал. Или прятался в своей комнате. Она не знала, что именно, но подозревала, что последнее.

— Что ты собираешься делать? — тихо спросила Стефани, закончив сдавать и кладя оставшиеся карты на стол.

Дрина покачала головой. Она пролежала без сна большую часть ночи, пытаясь понять, что же ей делать, и беспокоилась об этом с тех пор, как встала со Стефани этим утром, и все еще не имела понятия. Трудно было придумать, как вытащить его из мрачной задумчивости, если он собирался просто спрятаться в своей проклятой комнате.

О, она знала, чего хочет. Дрине захотелось пойти к нему в комнату, забраться в постель и стереть воспоминания о Дженни горячим сексом. К сожалению, у нее были обязанности. Она должна была проводить ночи со Стефани, чтобы быть уверенной, что девочке не взбредет в голову сбежать в свою смертную семью, и она также должна была проводить дни, присматривая за ней, пока Андерс не сменит ее. Оставались только вечерние часы, и Дрина подозревала, что Харпер воспользуется присутствием остальных, чтобы держать ее на расстоянии вытянутой руки.

Ее мысли разлетелись на четыре стороны, и Дрина напряглась, услышав шаги на площадке над ними, а затем начала спускаться по лестнице.

— Это он, — взволнованно прошептала Стефани, и Дрина удивленно взглянула на нее. Прежде чем она успела спросить, откуда девушка знает, что это не кто-то другой, Харпер вышел из-за угла и вошел в кухню.

— Доброе утро, дамы, — поздоровался он, подходя прямо к Дрине и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Доброе утро, — хрипло прошептала Дрина, удивление и облегчение покинули ее широко раскрытые глаза, когда он выпрямился.

Харпер застыл на полпути, поймав ее взгляд, затем наклонился, чтобы поцеловать ее снова, на этот раз в губы.

— О боже, — сказала Стефани с отвращением, когда поцелуй стал плотским. — Неужели, Харпер? По крайней мере, Дри представляет, как тащит тебя наверх, в уединение и комфорт спальни, а не бросает на стол, чтобы сделать с тобой то, что хочет.

— Стол? — спросила Дрина, затаив дыхание, когда Харпер прервал поцелуй.

— Сожалею. Случайная мысль, — пробормотал Харпер, выпрямляясь.

Стефани фыркнула. — Больше похоже на фантазию. Я имею в виду, это было довольно подробно и грязно.

Встав, она обошла стол и направилась к лестнице. — Я собираюсь причесаться и переодеться, если мы пойдем гулять. У вас есть около десяти минут, чтобы выбросить это из головы. Но никакого давления, — добавила она со смехом, выходя из комнаты и направляясь наверх.

— Мы идем гулять? — пробормотала Дрина, переводя взгляд на Харпера.

— Я подумал, что возьму вас с собой в город пообедать и пройтись по магазинам, — признался Харпер, хватая ее за руку и стаскивая со стула.

— О, — выдохнула она, ковыляя за ним через кухню в кладовую. — Что мы делаем?

Харпер остановился в маленькой кладовке, повернулся, схватил ее за талию и поднял на стойку перед окном, выходящим на задний двор.

— Что?

— Ты слышала ее. У нас есть десять минут, — пробормотал Харпер, хватая ее за подол футболки и задирая ее вверх, чтобы увидеть еще один из ее новых лифчиков, на этот раз бледно-розовый, который выделялся на ее оливковой коже. — Черт, кажется, у меня появился новый фаворит.

— Харпер, — запротестовала Дрина со смехом, хватая его за руки, когда он отодвинул одну чашку, чтобы освободить грудь. — Остановись, мы не можем.

— Десять минут, — напомнил он ей, наклоняясь вперед, чтобы ухватиться за сосок, который только что обнажил.

— Но мы упадем в обморок, и она найдет нас голыми на полу кладовки, — простонала Дрина, отпуская его руки, чтобы схватиться за голову. К несчастью, пока ее разум был в здравом уме, по крайней мере, его крошечная часть — ее тело не думало, и вместо того, чтобы оттолкнуть его голову, она запустила пальцы в его волосы, молчаливо подталкивая его.

— Черт, — выдохнул Харпер, выпуская ее сосок изо рта. Он на мгновение замер, а затем выпрямился и убрал ее грудь обратно в лифчик.

Дрина чуть не застонала вслух, когда он поправил на ней одежду, но она знала, что это к лучшему.

— Мы просто должны справиться с этим в нашей одежде.

Она смущенно моргнула. — Что?

— Мы останемся одетыми, — объявил Харпер, а затем шагнул между ее раздвинутыми, обтянутыми джинсами бедрами и поцеловал ее.

Дрина понятия не имела, что он задумал, но теперь его язык был у нее во рту, его руки находили и ласкали ее грудь через футболку и лифчик, и она обнаружила, что ей трудно думать о чем-либо, кроме нахлынувших на нее ощущений.

Когда он придвинулся ближе и прижался к ней через джинсы, Дрина застонала и впилась ногтями в его футболку, подтягивая ее вверх. Харпер тут же прервал поцелуй и пробормотал, целуя ее в щеку и в ухо: — Не снимай одежду.

— Одежда? — повторила она, не понимая, и отпустила его футболку, только чтобы потянуться к пряжке ремня.