- Не побрезгуем, - кивнул Рысь. - У нас, кстати, найдется вино - Арминий захватил в дорогу баклажку. Эй, Арминий, а ну, тащи сюда вино!

- Славно! - Гретиарий от души улыбнулся, видно, старому вояке было приятно чужое внимание.

Вместо кружек нашлись березовые туеса, быстро скрученные старыми слугами Гретиария, рубиновая струйка вина полилась в импровизированные бокалы, в котелке вскоре забулькало аппетитное варево.

- Желаю тебе процветать, уважаемый Гретиарий! - от души пожелал Юний. - Слышал, вдова Кальвизия хочет поделиться с тобой семенным зерном?

- Да, обещала. Славный был человек Кальвизий… Жаль, мы раньше с ним не очень-то часто встречались.

- А что так?

- Мы ведь служили в разных легионах… Он - в «Примигении», я - в «Августе».

- А, - вспомнил Рысь, - тогда ты должен хорошо знать Октавия Лепида.

- Да знаю, правда, не так хорошо, - отмахнулся ветеран. - И Октавия, и моего соседа, Теренция, с которым хотел уж было судиться из-за спорной межи. Теперь уж и не знаю, кому достанется его участок?

- Наверное, наследникам…

- Если они остались в живых, ведь, похоже, варвары там перебили всех. Спасибо мальчишке, Виницию, если б не его предупреждение, и нас постигла бы та же судьба. А так… - Гретиарий неожиданно улыбнулся. - Пусть сожжен дом, зато осталось и угнанное в лес свиное стадо, и земля. А есть земля - найдутся и арендаторы. Тем более теперь уж мне с Теренцием не судиться.

- Его что - всего пожгли?

Ветеран мотнул головой:

- Да уж, не то слово. От виллы одни головешки остались… впрочем, как и от моей. Словно бы кто специально вредил…

- Это как? - насторожился Юний. - Варвары - они и есть варвары, им бы жечь да грабить!

- Э, не скажи, уважаемый! - Старый легионер покачал головой. - Бывало и раньше, налетали из-за речки, не так сильно, конечно, как в этот раз, но все же… Однако чтобы все до последнего сарая спалить, да еще и кусты и орешник вырубить - это ж не жалко времени было! Словно бы кто очень бы хотел, чтоб и Теренций, и я поскорее отсюда убрались. Ну, Теренцию теперь ничем не поможешь… Там, на месте его виллы, легионеры разбили лагерь. Говорят, должны вот-вот подойти еще несколько когорт из Могонциака.

- Восьмой легион? «Августа»?

- Они… Вся жизнь отдана легиону!

- Ну да, - согласился Рысь. - Legio - patria nostra! Ты ведь получил этот участок земли пять лет назад, уважаемый Гретиарий?

- Нет, пяти еще, пожалуй, не будет, - ветеран зашевелил губами, - ровно четыре года и восемь месяцев.

- Четыре и восемь, - задумчиво повторил Юний. - Там, у вас в легионе, есть такая лысая канцелярская крыса с оттопыренными ушами…

- А, - старый легионер засмеялся. - Вон ты о ком… Пацирий Мус - есть такой. Хитрый, как десять лис. Выделил мне этакую неудобь, хотя, как думается сейчас, нашлись бы места и получше.

- Что же этот Папирий не мог как следует провести межевание? Эвон, почти у всех ветеранов здесь проблемы, если не меж собой, так с деревней.

- А кто его знает? Может, не смог, а может, не захотел. Да наверняка этот хитрован сюда и не ездил, послал какого-нибудь раба…

- Говорят, Папирий приятельствует с трибуном Верулой, - немного помолчав, как бы между прочим промолвил Рысь.

В ответ ветеран лишь покачал головой:

- Не знаю. Верула ведь появился здесь лет пять назад, как раз когда я оставил службу. Говорят, он протеже самого Максимина Фракийца, а уж тот имеет большое влияние в Риме.

Юний кивнул - о Фракийце он слыхал и раньше, даже видел несколько раз, но лично знаком не был. Знал, что Максимин раньше был пастухом, выделяясь храбростью, красотой и статью, затем, еще при императоре Септимии Севере, начал военную службу, сначала - в коннице, потом - в личной охране цезаря. Всего добился сам - своим умом и силой. Александр Север тоже доверял ему и назначил трибуном четвертого легиона.

Что за человек Максимин? Юний не смог бы сказать наверняка. Не лизоблюд, это точно, однако довольно хитер и себе на уме. Просто так, за красивые глаза, должностей не получают.

Откушав с Гретиарием похлебки, Юний поблагодарил его за кров и пищу и долго прощался, дожидаясь, пока давно вышедший из шалаша Эрнульф договаривается с немногочисленными слугами ветерана. Просил он их об одном - по возможности приглядывать за постоялым двором и, если случится оказия, сойтись поближе с тамошними слугами. Договорившись, юноша заглянул в шалаш: попрощался с хозяином, а заодно кивнул Рыси - дело сделано.

- Да, - отъехав от шалаша, Юний грустно качнул головой. - Не много же мы здесь узнали.

- Может, слуги чего вызнают? - Эрнульф подъехал ближе. - Ну, конечно, не сразу…

- Вот то-то и оно, что не сразу. - Рысь закусил губу.

Необходимо было поторапливаться - незнакомку могли казнить, и очень даже скоро. Что привлекало Юния в этой девчонке, ведь он даже толком не рассмотрел ее лица? Только песня… Песня с далекой родины. Была в ней - и в песне, и в девушке - какая-то тайна, которую так хотелось разгадать. Очень хотелось. Ведь Ант Юний Рысь, юрист и гражданин великого Рима, все же где-то в глубине души оставался варваром из далекого северного края, где плещется окруженное сосновыми лесами Нево - огромное озеро-море, - где клубится по утрам густой серебристый туман и широкая река величаво несет свои воды меж поросших ольхой берегов.

Юний вдруг снова вспомнил свою мечту - основать новую провинцию далеко на севере и управлять ею, как умный и справедливый наместник. Надо же! Рысь чуть было не расхохотался. А принцепсом не желаете стать, уважаемый Юний? Ант Юний Рысь Юстус Цезарь Август! Чем не император? От подобных мыслей недалеко и до нарушения закона об оскорблении величия! В принципе, император Александр Север вполне устраивал Юния. Не говоря уже о том, что именно из его рук Рысь получил свободу, принцепс был неплохим правителем - умным, когда надо - решительным, и совсем не жестоким. Испохабившийся от безделья и подлости римский плебс, живущий лишь подачками государства, наверное, не был достоин такого правителя, явно нет, плебсу нужен новый Нерон, Калигула! Тот, кто не задумываясь сможет залить всю империю реками крови. Александр был не из таких, и Юний все чаще задумывался, что, наверное, именно поэтому принцепс плохо кончит. К тому же император зажимал армию - не давал своевольничать, поддерживая твердую дисциплину, а ветеранов лишил иммунитета - преимуществ по отношению к местным жителям. Да много всего набиралось по мелочам, что вовсе не устраивало легионеров. Тем не менее, судя по слухам, в Персии легионы воевали достойно. Если, конечно, можно верить слухам. Особенно - тем, что исходят из императорской канцелярии.