- Одноколка? Да их тут много проехало, - один из охраняющих городские ворота воинов махнул рукой. - А что такое случилось?

- Да ищу своего приятеля, - улыбнувшись, пояснил Юний. - Мы должны были с ним здесь встретиться, да что-то его не видно. Может, и не стоит больше ждать? Наверное, застрял где-то в грязи…

- В грязи? - Легионер вскинул глаза и усмехнулся. - Да уж, грязи сейчас много. Недавно проезжала повозка легиона «Августа» - так на ней грязи-и… У-у-у!

- А грязь случайно не такая? - оглядевшись, Рысь вытащил из сумы красно-желтый кусочек подсохшей глины.

- В точности такая и есть, - закивал воин. - К слову сказать, хорошая глина… Ты, видно, держишь горшечную мастерскую?

- Как ты угадал? - Юний натянуто рассмеялся. - Не один - на паях с приятелем.

- Еще бы мне не угадать, ведь мой отец был горшечником! - довольно ухмыльнулся легионер, а Рысь почему-то подумал об огрублении нравов: в Риме или в какой-нибудь более цивилизованной провинции, скажем в Нарбоннской Галлии, этот совсем еще молодой парень не хвастался бы тем, что он сын вольноотпущенника - именно они по большей части и занимались всякими ремеслами.

- Ваять кувшины и амфоры - нелегкий труд, - заканчивая беседу, задумчиво покивал Рысь. - Тут надобно и терпение, и умение. Твой батюшка, видно, уважаемый человек…

- К сожалению, он давно умер.

- Сочувствую.

- Ничего. Быть легионером тоже почетно.

- Legia - patria nostra! - громко произнес Юний. - Легион - наше отечество, не так ли?

- Так, так!

- Так ты говоришь, проезжала только одна грязная повозка?

- Ну да, одна. Вся в глине.

- Восьмого легиона?

- Угу, «Августы».

- А… кто ею правил, не рассмотрел? Видишь ли, если они случайно наткнулись на такую хорошую глину, то я бы…

Легионер засмеялся, показав крепкие зубы:

- Понял тебя, уважаемый! Ты, верно, хочешь застолбить место. Хорошая мысль! К сожалению, не могу тебе сказать, кто управлял этой повозкой, - просто не обратил внимания, верно, кто-то из легионеров, кто же еще? А ты вот что, попробуй-ка сходи к конюшням, конюхи уж всяко должны знать, кто да куда ездил.

- И впрямь! - вполне искренне обрадовался Юний. - Кому и знать, как не им?

Поблагодарив словоохотливого легионера, Рысь быстро пошел в город, где напротив ворот его давно уже дожидался Флакс. В конце длинной улицы виднелись сворачивающие на постоялый двор повозки Октавия, освещаемые ярким полуденным солнцем. Теплый ветер трепал светлые волосы Юния, рябил синие лужи, вокруг которых с гомоном возились воробьи и синицы.

- Ну и болтлив же этот воин, мой патрон! - Дождавшись хозяина, старый слуга с осуждением покачал головой. - А еще часовой! В наше бы время за подобные вольности выгнали из легиона. А теперь, что и говорить, - такое впечатление, что служат одни варвары. Да и достаточно только взглянуть на то, как одеты легионеры, и сразу станет ясно, откуда легион. Если доспехи в виде рыбьих чешуек, начищенные так, что глазам больно, да шлем с пышными перьями, да калиги из желтой кожи, - сразу видно, эти из самого Рима. А ежели доспех кожаный, либо одна кираса, либо и вовсе ничего нет, а шлем простой и круглый, без всяких перьев, так это уж понятно - Германия! Стыд один.

- Ну, ладно, ладно, хватит ворчать, старик! - пресек разговоры слуги Юний. - Давай-ка поспешим. Ты знаешь, где находятся конюшни легиона «Августа»?

- Нет, господин. Но ведь можно спросить!

- Опять ты называешь меня господином! Сколько раз повторять? Зови - патрон.

- Слушаюсь, мой го… ой… патрон, конечно же, патрон.

Конюшни восьмого легиона, носящего гордое имя «Августа» - «Преданный Августу», располагались на самой окраине города, у крепостной стены, напротив акведука, и представляли собой длинное приземистое строение из красного кирпича. Яркое солнце, слепя глаза, отражалось в большой коричневой луже, разлившейся прямо посередине площадки перед конюшней. Подойдя ближе, Рысь сразу же заприметил узкую, еще не успевшую высохнуть колею, ведущую от лужи к конюшне. У самых ворот лениво прохаживался часовой в кожаном панцире и с коротким, старинного типа копьем-гастой. Время от времени он бросал любопытные взгляды на сидевших у лужи мальчишек, деловито запускающих в плаванье сделанный из коры дуба корабль. Порыв ветра надувал тряпичные паруса, и суденышко то и дело переворачивалось, к вящему огорчению «моряков».

- Привяжите к днищу какой-нибудь груз, - подойдя ближе, посоветовал Юний. - Иначе так и будет переворачиваться.

Мальчишки - старшему из них вряд ли было больше десяти, - посовещавшись, так и поступили, использовав в качестве груза обломок черепицы. И пущенный кораблик, немного покачавшись, наконец поплыл, подхваченный ветром. Ребята обрадованно завопили и бросились следом за кораблем по краю лужи.

- Не знаешь, кто это тут мыл повозку? - Рысь придержал за шиворот старшего.

- Повозку? - Мальчик ненадолго задумался, почесав лохматую голову. - А, верно, ты спрашиваешь про ту грязную одноколку? Так на ней ездит Мессалин, возчик. Хороший человек, он иногда нас катает.

- И где мне найти этого хорошего человека? - усмехнулся Юний.

- Не знаю, наверное, в казармах.

Ну да, где еще-то? Рысь отпустил мальчишку. Значит, Мессалин, возчик восьмого легиона. Интересно, кого он возил в Гретарк, вернее в урочище? И еще интереснее - как все это вызнать? Разыскав возчика, спросить прямо? Так ведь может и не ответить, послать подальше. Так, может быть… может быть…

Юний обернулся к слуге:

- Эй, Флакс, держи нос веселее!

- Стараюсь, патрон.

- Что-то плоховато выходит… Ну, вот что, хватит таскаться по городу, отправляйся домой и распорядись насчет обеда.

- А ты, мой го… патрон?

- А я, пожалуй, прогуляюсь до казарм.

Отослав слугу, Рысь пошел вдоль акведука к северным воротам - именно там и располагались казармы восьмого легиона и приданных ему вспомогательных сил.