— Я… — некоторое время она не могла понять, что от нее хочет Драко, но затем пришло осознание, когда он ласково погладил её по щеке. — Десятый, сэр.

— Верно. Какое у тебя стоп-слово?

— «Поттер», сэр, — пересохшими губами прошептала Гермиона, благодарная за этот перерыв, ведь притупившиеся было чувства снова включились, заставив ощутить боль в полной мере.

— Молодец. Ты хорошо справляешься. Осталось немного. Можешь больше не считать.

— Спасибо, сэр.

Драко снова отошел к ней за спину, и плеть свистнула в одиннадцатый раз. Гермиона снова провалилась в пустоту, хотя боль нарастала с каждым новым ударом, не давая полностью отключиться от происходящего.

— Пятнадцать, — объявил Драко, и осознание того, что всё закончилось и она справилась, а чувство вины ушло, заставило слезы градом хлынуть из глаз. Заклинание Инкарцеро перестало удерживать её тело у креста, но ноги были словно вата, и она упала бы, если бы руки Малфоя вовремя не подхватили её.

Драко усадил Гермиону к себе на колени прямо на полу у подножия креста, крепко прижав к груди. Всхлипывания переросли в рыдания, и он тихонько укачивал её на руках, понимая, что ей нужно дать выход эмоциям.

— Всё, всё позади, — шептал он в спутанные каштановые волосы, — ты молодец. Моя милая храбрая Гермиона… моя Гермиона…

Его островок спокойствия и стабильности в море того дерьма, в которое превратил его жизнь Темный Лорд. Трудно сказать, что с ним стало бы к концу учебного года, если бы Грейнджер со своей книжкой так стремительно не ворвалась в его жизнь. Он старался держать себя в руках, усиленно работал над своим проектом, в какой-то момент даже проникся искренним интересом к миру маглов, в то время как его собственный мир, в котором юный слизеринский принц надеялся с помощью Темного Лорда стать королем, отверг его, а всё, что ему с детства говорили о чистоте крови и превосходстве волшебников над маглами, оказалось ложью. С каждым днем он всё больше чувствовал, что сдается, а болезнь матери и предательство отца, даже не пытавшегося скрыть свои измены, стали последней каплей. Он уже всерьез подумывал сбежать от окружавшего его кошмара с помощью магловских наркотиков, даже нашел в интернете, где их можно достать, как вдруг появилась она. Заучка Грейнджер, превратившаяся в последние годы в очень привлекательную девушку. В один вечер она всколыхнула в нем всё то, чему когда-то учил его Кристоф, и стала его якорем. Сама не зная того, доверяя себя в его руки и отдавая контроль, она помогала ему контролировать самого себя и не пустить мантикоре под хвост всё, чего он с таким трудом успел добиться…

За этими мыслями Драко не заметил, как Гермиона успокоилась, рыдания стихли, и она решилась поднять на него свои бездонные заплаканные глаза, снова пробудившие в нем желание оберегать и заботиться.

— Как ты? — спросил он, стирая влажные дорожки с её щек подушечками пальцев.

— Теперь хорошо, — робко улыбнулась она в ответ. Он тоже улыбнулся.

— Сессия еще не закончена.

— Простите, сэр, — на миг на её лице отразился испуг, но Драко успокаивающе погладил её по голове:

— Всё хорошо. Сегодня больше никаких наказаний. Думаю, твоей попке уже хватит. Кстати, позволь, я взгляну.

Гермиона неловко перевернулась, оказавшись животом у него на коленях, словно в ожидании новой порки, но он лишь нежно погладил горящую кожу.

— Очень красивый цвет. Ты должна увидеть себя такую. Идем, — он помог ей подняться и подвел к огромному зеркалу во весь рост, закрепленному на внутренней части двери в ванную. — Люмос! Посмотри…

Его рука скользила по коже, равномерно расцвеченной красным после паддла, с причудливым рисунком более ярких полос от плети. Полуобернувшись, Гермиона наблюдала в зеркало за тем, как он медленно ласкал её выпоротую задницу, и вдруг поняла, что никогда не видела картины эротичнее.

Драко услышал, как участилось её дыхание, и резко развернул Гермиону лицом к зеркалу, заставив прижаться к себе спиной. Она лишь мельком скользнула взглядом по своему обнаженному — в одних чулках — телу в руках полностью одетого, лишь сбросившего пиджак Малфоя и смущенно отвернулась.

— Нет, — горячо выдохнул он ей в ухо, гладя её живот, медленно перебираясь на грудь и с удовольствием сжимая упругие, идеально помещающиеся в ладонях холмики. — Нет, ты будешь смотреть.

— М-м-м… да, сэр, — Гермиона перевела затуманенный взгляд на свое отражение. После жесткой порки нежные дразнящие прикосновения сводили с ума, тело против воли прижималось к Драко всё плотнее, а саднящая задница уже чувствовала сквозь брюки его эрекцию. Гермиона совсем забыла о той неловкости и стеснении, которые охватывали её на прошлой сессии каждый раз, когда она думала, что придется полностью раздеться перед Малфоем или — о великий Мерлин! — заняться с ним сексом. Сейчас же, напротив, ей до безумия хотелось этого.

— Пожалуйста… — простонала она, когда его пальцы принялись пощипывать и перекатывать напряженные соски. — Поцелуйте меня, сэр… Драко…

— Не могу тебе отказать, когда ты так стонешь мое имя, — низким от возбуждения голосом ответил он, захватывая в плен поцелуя её губы и властно проникая языком в рот. Его рука соскользнула с её спины на ягодицы, слегка сжав, отчего из груди Гермионы вырвался еще один почти жалобный стон, пальцы проникли ниже, собрав обильно выступившую смазку, а затем один из них прижался к тугому колечку ануса, в этот раз слегка надавив.

— Ах… — выдохнула она, вздрогнув, но Драко не позволил ей отстраниться, продолжая страстно ласкать и покусывать её губы, чувствуя, как от мягкого давления подается и раскрывается её анальное отверстие. Голова Гермионы кружилась, она чувствовала себя одновременно нанизанной на его язык и кончик пальца с двух сторон. Малфой явно помнил о её эрогенных зонах, и его умелые ласки заставляли смазку непрерывно течь из нее, делая внутреннюю часть бедер мокрой и липкой. Вдруг Драко резко отстранился, и его палец исчез.

— На кровать, — хрипло приказал он. — Ложись и вытяни руки над головой.

Он отошел к высокому комоду, стоящему слева от входа в ванную, и выдвинул один из ящиков в поисках чего-то, в то время как Гермиона взобралась на огромную кровать, застеленную белоснежным шелковым бельем, навевающим мысли скорее о дорогом гостиничном номере, чем о клубе садомазохистов. Гладкие простыни ласково охладили разгоряченную кожу, когда она вытянулась на них, подняв руки к железному ажурному изголовью, повторяющему основной мотив архитектуры особняка Кристофа — лилии.

— Инкарцеро, — услышала она, и руки оказались надежно привязаны. — Ты будешь держать глаза закрытыми, пока я не разрешу их открыть, иначе получишь повязку на глаза. Тебе понятно?

— Да, сэр.

Кровать слегка прогнулась под чужим весом, и Гермиона ощутила тепло склонившегося над ней мужчины. Страха неизвестности не было, но она вдруг почувствовала себя очень уязвимой перед ним. По коже побежали мурашки, а соски болезненно съежились до напряженных розовых горошин.

— Не шевелись.

Сначала Гермиона не поняла, что происходит и что именно она чувствует. По груди и животу словно бежали болевые мурашки, построившись в узкую стройную шеренгу — настолько узконаправленным было ощущение. Затем они сползли ниже к чувствительному лобку и превратились в легкие уколы.

— Что это, сэр? — с трудом заставив себя не шевелиться, не сдержала любопытство Гермиона.

— Раздвинь ноги, — вместо ответа приказал Драко, и покалывания закружились вокруг клитора, стимулируя перевозбужденную влажную плоть, заставляя стонать и до дрожи напрягать мышцы, чтобы не двинуть бедрами навстречу такой странной ласке. Хотя до этого вечера Гермионе никогда бы не пришло в голову назвать легкие уколы лаской.

Драко раздвинул мокрые складочки и всей ладонью ощутимо провел по ним, вызвав еще одну волну новых ощущений, и вдруг без предупреждения прошелся странным колючим инструментом по распухшему, налитому кровью клитору. А затем череду уколов сменили нежные дразнящие касания его языка. Задыхаясь, Гермиона сходила с ума: она уже была на грани, но постоянная смена болевых ощущений и ласки не позволяла перешагнуть эту грань, заставляя почти рыдать от неудовлетворенного желания. После, наверно, десятого раза такой смены стимуляции, Гермиона не смогла сдержаться и лежать спокойно: бедра взметнулись над кроватью, она закричала и открыла глаза, нарушая абсолютно все приказы Драко, но увидела лишь его удовлетворенную улыбку.

— Это колесо Вартенберга, — наконец ответил он на вопрос, демонстрируя закрепленное на длинной ручке небольшое колесико с шипами, расположенными на ободе. — Магловское изобретение. Да, я изучаю не только миксеры и плойки. А теперь потерпи — будет немного больнее.

Он наклонился и лизнул напряженный сосок, заставив ее почти замурлыкать от удовольствия, как вдруг розовый комочек плоти пронзила резкая боль, и Гермиона увидела стальной зажим, похожий на прищепку. Нацепив такой же на второй сосок, Драко небрежным жестом волшебной палочки снял заклинание, удерживающее её руки у изголовья кровати.

— Как ты относишься к сперме? — непринужденно спросил он, словно речь шла о погоде за окном.

— М-м-м… — голова кружилась от страсти, но такой прямой откровенный вопрос всё же смущал.

— Я не слышу, — нахмурился Драко. — Ты забыла мой приказ? Никаких невнятных звуков и жестов, отвечать всегда только словами! Ты глотаешь сперму, Гермиона?

— Нет, сэр, — пробормотала она, отведя взгляд. Крам никогда не просил её об этом, хотя оральные ласки они пробовали, а единственный раз, когда она сделала это с Роном, заставлял её до сих пор содрогаться при одном воспоминании о жутком горьком вкусе с нотками хлорки.