Мне действительно нужно сделать все правильно. Если я подниму тревогу, он никогда не исполнит мое желание.

– Хорошо, – говорю я ему. – Я сделаю все, что ты скажешь.

– Серьезно? – он растягивает слово, явно заявляя, что не верит мне.

– Серьезно. Я не хочу снова быть наказанной.

– Ты не хочешь быть наказанной. – повторяет он, и я начинаю думать, что это его способ читать между строк моих слов.

– Не хочу.

– Посмотрим.

– Если… – Я сглатываю. – Если я хорошо веду себя, разве я не должна быть вознаграждена?

– Вознаграждена. Так вот чего ты хочешь. Как ты хочешь быть вознаграждена, Лия?

– На самом деле все очень просто. За все, чем ты будешь доволен, я буду получать кое-что взамен.

– У тебя уже есть крыша над головой, бесплатное питание и иммунитет от тюрьмы. Ты думаешь, что можешь просить о других вещах?

– Таково было первоначальное соглашение. Тогда ты не упомянул о наказаниях, но все же включил их. Я приняла их, так что теперь ты должен принять мое предложение.

– А ты приняла?

– Приняла что?

– Приняла свои наказания. – Его глаза так умоляюще смотрят на меня, что чувство удушья возвращается с удвоенной силой.

– А если и так, то какая разница?

– Никакой, но мне хотелось бы знать.

– Если никакой, то какое это имеет значение, если ты будешь знать?

– Я смогу утверждать, стоит ли мне и дальше ломать тебя, Lenochka, – его голос темнеет от скрытого умысла. – Так скажи мне, нужно ли мне совершенствовать свои методы? Или у тебя хватило ума отказаться от привычки расспрашивать меня?

Я хочу вонзить ногти в его грудь, разорвать поверхность и заглянуть в грудную клетку, чтобы увидеть, действительно ли у него черное сердце. Чем больше я с ним разговариваю, тем больше убеждаюсь, что он не испытывает никаких эмоций. Что он дьявол с психопатическими наклонностями, предназначенный только для того, чтобы сеять хаос во всем, что стоит на его пути.

Хотя я ненавижу кланяться ему так легко, у меня есть цель, и противодействие ему – самый верный способ помешать мне достичь своей цели.

То, что я показываю снаружи, в любом случае не имеет значения. В глубине души я его просто ненавижу, и этого достаточно для моей самооценки.

– Я привыкаю к наказаниям. Будет справедливо, если награды тоже будут включены.

– Я не забочусь о справедливости.

– Адриан, пожалуйста, – умоляю я, но говорю это раздраженным тоном. – Обещаю не просить ничего экстравагантного.

– Все равно нет.

– Окей, давай сделаем так.

– Это первое на сегодняшний день.

– Что? Почему?

– Что я говорил насчет слова "окей"?

Фу.

– Окей – я имею в виду, хорошо. Хорошо. Как насчет того, чтобы я просила только одну награду в день?

Он отрицательно качает головой.

– Раз в два дня?

– Нет.

– Два раза в неделю?

– Раз в неделю, и я буду судить, разумно это или нет.

Я взвизгиваю.

– Да!

В восторге от победы над самим дьяволом я ловлю себя на том, что вот-вот обниму его, прежде чем вспомню, кто он.

Что бы он мне ни дал, я не буду благодарна. Я не стану его очеловечивать.

Адриан смотрит на меня сверху вниз с чем-то похожим на одобрение, и я стараюсь не поддаваться ему.

Ключевое слово – стараюсь.

Внимание Адриана подобно мощному магниту, от которого я не могу убежать. Черная дыра, которая поглощает все вокруг.

Но правда остается – он видит во мне только Лию.

И я далека от того, чтобы быть ею или ее призраком. Я – оболочка, которая должна вернуться в свое оцепенелое состояние, прежде чем стану опасной для его жизни и жизни его сына.