Прошло не больше минуты, и так же осторожно вслед за ним проскользнула тень ещё одного человека. Обойдя стороной кусты ежевики и укрывшись за густой шторой лиан, он обозрел уютную, знакомую ему опушку. В самом её центре стояли двое: Антоньо Руис и высокая девушка. На лице Кортеса промелькнула довольная усмешка: выследил! Но как он ни готовил себя к этому, сердце все равно стукнуло. Запоздало. Это была запоздалая неожиданность.

А для Антоньо это был удар. Он никак не ожидал встретить здесь кого-нибудь, особенно из жриц.

Кортес выждал, пока Руис и девушка обменялись приветствием, и сделал первую ошибку, окликнув своего друга:

— Эй, Антоньо, ты поступаешь не по-товарищески, пряча здесь такое прелестное создание.

Руис даже не обернулся, но рука сама легла на эфес шпаги. Он был бледнее обычного.

Кортес, выйдя из-за укрытия, направлялся к ним.

— Мог бы и поделиться по старой дружбе, — развязно продолжил он. Сколько их у тебя — пятнадцать? Сам эмир Гранады позавидовал бы тебе. Нехорошо, Антоньо, нехорошо. — Кортес подошел вплотную, небрежно глядя на индианку, сжимающую локоть Антоньо. — А вообще, мне нравятся более зрелые женщины. Ведь ты одолжишь мне такую?

— Прекрати, Раул! — сквозь зубы процедил Антоньо.

— Ого! Персидский шах сердится. Не надо, прошу тебя, ведь мне нужна только одна, и ты знаешь кто.

По мере того как Кортес говорил, им все больше овладевало чувство смутной тревоги: уж больно спокойно вела себя жрица, иронично глядя в его стальные глаза. Что-то неестественное сквозило в этом взгляде, в котором напрочь отсутствовал страх. Ее сильные плечи были почти на уровне глаз низкорослого Кортеса, и он поздно понял её превосходство в физической силе, и это была вторая, непростительная ошибка, да и висевший у её бедра позолоченный кинжал не сразу бросился в глаза.

Но Раул Кортес был не из робкого десятка. Он положил руку на отполированную рукоять шпаги и, готовый к неожиданным действиям, слегка обнажил клинок. Глядя на жрицу, он ухмыльнулся: ну, что теперь?

— Дай-ка я тебе погадаю, — сказала она по-испански.

Рука Кортеса, схваченная сильными пальцами, взлетела вверх, и жрица пропала из его поля зрения, ужом поднырнув под его локтем и выкручивая руку к затылку. И тут же — жесткое прикосновение другой ладони к шее. Все. Кортес дернулся, почувствовав спиной упругие груди, но железные пальцы так сдавили горло, что он моментально затих.

— Я что-то ничего не пойму в твоей ладони, — услышал он сзади насмешливый голос. — Путь у тебя короткий, а вот дорога — длинная. Так что не укорачивай её на нет и иди спокойно. Вперед!

Задохнувшийся идальго почувствовал унизительный пинок в зад.

Из-за стены бамбука показалась Дороти. Она показала Лори, что все в порядке, что испанец был один. И снова скрылась в зарослях.

Лори цыкнула языком, оглядывая сумрачного Антоньо.

— За тобой, Тони, нужен глаз да глаз. Не будь мы такие умные да догадливые, лишились бы возможности лицезреть этого мерзкого типа. Еще раз дернешься, — сказала она Кортесу, — сломаю руку. Но прежде — я оторву её.

Пройдя несколько сот метров, они очутились на знакомой Антоньо поляне. К ним подошла Фей и сняла с Кортеса перевязь со шпагой. Лори отпустила его, и испанец, резко повернувшись, бросил на неё озлобленный взгляд.

— Джу, — сказала она, не обращая на него внимания. — Этот воин хотел тебя видеть.

"Не он, — промелькнуло в голове Джулии. — Иначе Лори принесла бы только труп".

— Пусть смотрит, — разрешила она.

Кортес обернулся.

Ага! Вот она! Вот эта дылда, которая выдворила его из храма вместе…

Рядом с ней он увидел священника. Они снова были вместе, и снова он был унижен, получив позорный пинок под зад, как бродячая собака.

Кортеса затрясло, он не знал куда деть руки, на кого перевести горящий ненавистью взгляд. Наконец тот зацепился за бледное лицо Антоньо.

— Perro hereje maldito! Проклятый еретический пес! — зашипел он, и его пальцы скрючились, готовые в любой момент вцепиться в горло приятеля. Продажная собака!

Антоньо покачал головой и отвел глаза. Кортес переключился на Литуана.

— А-а! Ты жив, выродок? Мне следовало отрубить тебе обе руки и накормить тебя собственным мясом! Вот живучая тварь! — Его глаза ещё больше округлились, когда в высоком индейце он узнал Тепосо. — И ты жив, вонючка? Да вы все здесь живучие, сволочи!

— А ну-ка, хватит! — Джулия резко поднялась на ноги. — Хватит упражняться в сквернословии! — Она подошла к нему и брезгливо оглядела с ног до головы. — Значит, это ты — любитель издеваться над стариками?

Кортес плюнул ей в лицо.

— Не только над стариками.

С лица Джулии сошла вся кровь. Она даже не стерла плевка, бросившись к шатру и выводя за руку Аницу.

Девочка, увидев перед собой своего истязателя, задрожала. Прильнув к Джулии, она крепко вцепилась в нее, непроизвольно, до крови царапая ей бедро ногтями.

Кортес глумливо осклабился.

— Ты ещё не забыла меня? Помнишь, как…

Лори, стоявшая сбоку от Кортеса, наотмашь ударила его, чувствуя, как лопнули губы под кулаком. И ещё раз — сбоку в челюсть.

— Лори, прекрати! — закричала Джулия.

— А ты прикажи мне! — Она уже держала Кортеса одной рукой за подбородок, а другой рукой сдавила висок, готовая в любой момент свернуть тому шею.

— Пожалуйста, Лори, — Джулия постаралась, чтобы её голос прозвучал как можно спокойнее. — Слышишь?.. Отпусти его.

Лори разжала руки. Но тут же, сильным рывком оторвав Кортеса от земли, коленом двинула его в пах. Испанец, ловя ртом воздух, упал на траву, перевернулся на бок и подтянул колени к подбородку; а разбитые губы смеялись, горло выталкивало клокочущие звуки хохота.

Антоньо отошел на несколько шагов и сел, отвернувшись. Джулия мягко отстранила Аницу, Литуан, опустившись на колени, обнял её.

Кортес несколько раз шумно выдохнул и быстро стал на ноги.

— Вы все!.. — он показал рукой на каждого. — Я всех!..

— Ты свободен, — сказала Джулия. — Отдайте ему оружие.

— Ты что, мать, совсем рехнулась?! — крикнула Лори.

— Делай, что приказано. И на будущее: с пленными так не обращаются. Джулия была холодна как лед, только глаза горели огнем.

— Ты это серьезно, Джу?

Она даже не взглянула на Лори.

— Как никогда. Убирайся отсюда, герой! Здесь тебя больше ничего не держит.

Лори, кажется, поняла, что хочет сделать Джулия.

— Джу, прошу тебя, не надо, не бери пример с меня — я дрянная, испорченная девчонка.

— Отдайте ему шпагу.

Кортес тоже понял. Он стоял, чуть покачиваясь из стороны в сторону, протянув руку к Фей, державшей его оружие.

— Шпагу! Отдайте мне шпагу!

— Фей, чего ты ждешь?.. Не так. Не подходи к нему, забыла что ли? Расслабились к чертям собачьим! Брось к ногам.

Джулия развела в стороны руки, призывая всех отойти.

— Старуха совсем спятила, — пробурчала Лори, делая несколько шагов назад.

— Реплика, — подала голос Паола. — Мы занимаемся средневековым идиотизмом.

Кортес отбросил ножны, и тяжелый широкий клинок со свистом рассек воздух. Промокнув рукавом кровь, залившую его короткую бородку, он приторочил к поясу кинжал и несколько раз перекинул шпагу с руки на руку, не спеша подвигаясь к Джулии.

— Agui, mujr, agui! Ко мне, красавица, ко мне! Сначала, как старику, я отрублю тебе руку. Затем другую. Потом каждую из вас буду резать на куски. Вы умрете медленно.

Джулия оглянулась на Аницу и улыбнулась ей:

— Все в порядке, девочка. — И подняла с земли бамбуковый шест.

— Остановитесь!

Джулия удивленно, а Кортес насмешливо поглядели на Антоньо. Он подошел к Джулии и повернулся к ней спиной. Освободив себя от перевязи, он держал в руке шпагу.

— Мне кажется это справедливым, Джу, — сказала Лори. — Во всяком случае, ты можешь продолжить, когда Тони убьют.

Антоньо улыбнулся ей и, стараясь забыть о сломанной руке, слегка наклонил голову и поднял клинок. Джулия положила ему на плечо руку и тихо сказала: