Глава 32

Анастасия

— Что, блядь, здесь происходит?

В его голосе слышны обрывки. Голос, который я узнаю, где угодно. Голос, преследующий мою реальность и мои кошмары.

Я медленно поднимаю голову, в горле пересыхает, а кожа внезапно становится ледяной. Воздух сгущается от удушающего напряжения, и мои вдохи становятся глубокими, но короткими, будто ничего из этого не достигает моих легких.

И я думаю, что это не только из-за нехватки воздуха или его грубого, дикого голоса. Это все его присутствие. Напряжение в его плечах, стискивание челюсти, вздувшиеся вены на шее.

А главное, это свет, медленно, но верно покидающий его золотые глаза. Свет, в котором я всегда находила убежище. Свет, который поддерживал меня, когда мне нужно было на что-то опереться.

Теперь его нет.

То, что осталось позади, хуже, чем ярость или даже гнев.

Это небытие. Бездонная черная дыра, которой не видно конца.

Дэниел отталкивает меня, и я вскарабкиваюсь на ноги, когда он встает, первые пуговицы его рубашки все еще расстегнуты.

Он осторожно подходит к Ноксу.

— Мат...

Что бы он ни собирался сказать, он прерывается, когда Нокс впечатывает свой кулак ему в лицо с силой, заставляя меня задохнуться.

Дэниел отшатывается назад, зажимая нос обеими руками. Когда он проверяет ладони, я наклоняюсь и вздрагиваю, увидев капельки крови.

— Какого хуя, Нокс? Не лицо, ты, чертов дрочила!

Словно не слыша его слов, Нокс делает выпад вперед, вероятно, собираясь закончить начатое. Я не знаю, как мне это удается, как я набираюсь смелости, чтобы броситься вперед.

Обычно я не вмешиваюсь. Я не пустышка и не разжигатель ужаса. Я просто остаюсь на заднем плане, наблюдая с закрытым ртом.

Но я думаю, что эта часть была вычищена из меня, когда я начала становиться Джейн. Когда моя жизнь резко повернула в направлении, которое я не узнаю.

Прежняя Анастасия никогда бы не ввязалась в драку, но новая я не раздумываю дважды, когда скольжу перед Дэниелом, широко раскинув руки.

Нокс останавливается на середине удара, его кулак все еще поднят в воздух, и он тяжело дышит через ноздри, неконтролируемо ровно.

— Отойди.

— Нет, — шепчу я.

— Отойди, мать твою.

— Нет! Дэниел не имеет к этому никакого отношения. Это я попросила его присоединиться ко мне здесь. Это я сделала шаг к нему, так что, если хочешь кого-то ударить, ударь меня.

— Никто не делал шаг... — начал Дэниел.

— Я сделала. Я хотела его, — твердо говорю я Ноксу в лицо, несмотря на то, что чувствую, как внутри меня что-то раскалывается на миллион кусочков.

Мне стыдно за то, что я использовала Дэниела и поставила его в такое положение, не спросив его об этом, но это единственный шанс, который у меня есть.

Кулак Нокса сжимается до тех пор, пока вены на тыльной стороне его руки не вздуваются, и именно тогда, когда я думаю, что он ударит или задушит меня, он опускает руку на бок.

Хотя она все еще крепко сжата в кулак.

Мы оба тяжело дышим, его стремительно растущий адреналин отражается от моего, его гнев царапает мои хрупкие эмоции.

Он хватает меня за руку, его пальцы оставляют следы синяков на моей коже, когда он притягивает меня ближе к себе.

— Я не хочу иметь с тобой дело прямо сейчас, так что исчезни нахрен.

— Зачем? Чтобы ты мог избить Дэниела?

— Это не твое гребаное дело, и прекрати принимать его сторону передо мной, пока я не вогнал свой кулак в его горло и не закончил его чёртову жизнь.

— Ой, — говорит Дэниел сзади меня. — А я все еще здесь, истекаю кровью, спасибо большое за вопрос.

— Ты заткнись нахуй. Я разберусь с тобой через секунду, — выкрикивает Нокс между стиснутых зубов, прежде чем сузить глаза на меня. — А ты. Уходи.

— Нет. У тебя нет на это права. Я уже порвала с тобой.

Он скрежещет задними зубами, затем делает длинный вдох.

— Я никогда, блядь, не соглашался на это.

— Это не значит, что это неправда.

— Именно это, блядь, и значит. — он трясет меня за руку, его голос становится гортанным и удушающим. — Ты моя, и никто не трогает то, что принадлежит мне. Не позволяй никому прикасаться к тебе, или это будет последний раз, когда они прикасаются к чему-либо.

Мое дыхание сбивается, и не только из-за грубого собственнического тона или из-за того, что его тепло почти растопило меня. Дело в том, что я чувствую его слова, а не просто слышу их.

Они проникают под кожу и вливаются в мою кровь быстрее и гуще, чем кровь. Я теряю дар речи от их интенсивности.

Совершенно и абсолютно беспомощна.

Его пальцы впиваются в мою кожу еще глубже, как бы доводя мысль до конца.

— Я серьезно, так что не заставляй меня действовать.

— Я тоже серьезно. Между нами все кончено.

Я говорю спокойно и собранно, хотя война прорывается сквозь мои конечности, разрушая изнутри.

— Анастасия...

Толщина его голоса почти заставляет меня рассыпаться.

Я так слаба перед ним, я понимаю. Так чертовски беспомощна перед этими золотыми глазами, которые хранят в своей глубине весь мир. Мир, в котором я узнаю себя. Мир, который я никогда не хотела покидать.

Каждая моя частичка побуждает меня объясниться, броситься в его объятия и заплакать.

Но это только причинит ему боль.

И мне.

— Отпусти меня, — бормочу я.

— Только не в этой гребаной жизни.

— Отпусти меня, Нокс. Просто отпусти меня!

Я в двух секундах от того, чтобы расплакаться, чтобы разрушить хрупкий фасад, который я носила с тех пор, как он вошел.

— Этого не случится.

Дэниел подходит ко мне, все еще вытирая кровь из носа.

— Она сказала отпустить ее.

— Держи рот на замке и не посылай прощальных сообщений, пока я не убил тебя нахрен.

— Нокс... — Дэниел хватает его за руку и качает головой, говоря медленно, но с твердостью, которую я никогда не слышала от него раньше: — Отпусти ее. Ты делаешь ей больно.

Я не знаю, как он заметил это, когда я скрывала свою реакцию, но его слова вывели Нокса из оцепенения. Он сосредотачивается на том месте, где его пальцы впиваются в мою руку, и рывком отпускает меня.

Я вздрагиваю, но не от боли, а от того, что он больше не прикасается ко мне. Я предпочитаю боль, чем полную потерю его прикосновений.

Боль означает, что он рядом, но ее отсутствие ничем не отличается от того, что меня бросили.

Дэниел фыркает, кровь все еще течет из его носа.

— Тебе нужно успокоиться, дружище.

Нокс поднимает кулак и бьет его по лицу, и он отшатывается назад, ругаясь.

— Ебаный в рот, Нокс. Что, черт возьми, с тобой не так? Это лицо недвижимость!

Он полностью игнорирует его, его внимание приковано исключительно ко мне. Его лесные глаза темные и нечитаемые, даже немного пугающие.

— Это еще не конец.

Соревнование взглядов продолжается еще несколько секунд, а может быть, минут, прежде чем он поворачивается и уходит.

Как только он выходит за дверь, мои ноги подкашиваются, и я чуть не падаю на пол.

О, Боже.

Должна ли я чувствовать себя такой несчастной? Как будто что-то разрывает мои внутренности и оставляет их на виду?

Дверь, на которую я смотрела с тех пор, как ушел Нокс, заблокирована, когда Дэниел стоит передо мной.

— Ты в порядке?

Я внутренне качаю головой и сосредотачиваюсь на нем. На крови, которая стекает по его подбородку и капает на его белую рубашку и лацкан пиджака.

— Это я должна спрашивать тебя об этом. Мне так жаль.

— Он будет сожалеть, когда я подам на него в суд за нападение.

— Пожалуйста, не делай этого.

— Ты все еще защищаешь его после того, как он испоганил мое лицо? То самое лицо, которое стоит миллионы долларов и красуется на обложках бесчисленных журналов?

— Мне очень жаль. Уверена, что он не хотел этого.

— Ты, должно быть, действительно любишь его, если извиняешься от его имени после того, как ты явно разбила ему сердце.

В моем горле сгущается ком размером с мой кулак.

— Это... сложно.

— Я вижу. Он назвал тебя Анастасией, и я предполагаю, что это не из-за каких-то ролевых игр, о которых я не знал. Поэтому ты попросила меня прийти сюда? И что за чушь про то, что ты ко мне подкатываешь, когда мы оба знаем, что это неправда?

Я прикусываю нижнюю губу. Я действительно не хотела, чтобы Нокс нас застукал, не то, чтобы что-то происходило. Я только пролила свою воду на Дэниела и пыталась вытереть ее, когда вошел Нокс.

Дэниел вытер тыльной стороной ладони нос, прежде чем его пристальное внимание упало на меня.

— Может, я и не выгляжу так, но я никому не позволяю использовать себя, особенно когда речь идет о причинении вреда моему лучшему другу.

— Я не использую тебя... Я просто хотела попросить тебя о помощи.

— В чем?

— Безопасности Нокса. Если он тебе дорог, не объясняй ему эту ситуацию. Пусть он поверит, что я к тебе подкатывала.

— Так он возненавидит тебя?

Мои губы дрожат.

— Да.

— Это значит, что он будет ненавидеть и меня, а я на это не готов. Так что тебе придется дать мне что-то большее, чтобы я смог продолжить этот план.

Я делаю глубокий вдох.

— Я ухожу.

Он отводит руку в сторону и наклоняет голову, будто я наконец-то завладела его безраздельным вниманием.

— Почему?

— Потому что я представляю опасность для его жизни, и если я останусь, он будет мертв в мгновение ока.

Дэниел не реагирует бурно. На самом деле, он вообще никак не реагирует, чего и следовало ожидать от адвоката, я думаю. Он прислоняется к стене, скрестив руки на груди.

— Объясни более подробно.

— И ты мне поможешь?

— Если твоя цель защитить его, то помогу.

Хорошо.

Я могу это сделать.

Если и есть кто-то, кто может помочь мне держать Нокса подальше, так это Дэниел. Даже если это означает причинить ему боль в процессе.

Однако никакая эмоциональная боль не сравнится с тем, что случится с ним, если он будет настаивать на том, чтобы остаться со мной.

Удивительно, но слова не кажутся тяжелыми, когда я признаюсь Дэниелу:

— Потому что мой отец глава Русской мафии Нью-Йорка, и Нокс находится под угрозой из-за этого.