Глава 12

Джинни

Лиам сбивает все бутылки одним броском.

— И у нас есть победитель, ребята, — кричит работник ярмарки. — Победитель, победитель. — Вспыхивают яркие лампочки и звучит гудок.

Лиам смотрит на меня и ухмыляется. Я качаю головой, в основном из-за наглого выражения его лица, но не могу не улыбнуться в ответ.

— Да, — кричит Бин. — Можно мне большого медведя? Большого розового? — Она прыгает и показывает на плюшевого мишку, который больше ее самой.

— Маленькая леди хочет медведя, — говорит работник ярмарки с хитрым блеском в глазах. Он протягивает Бин белку размером с кулак. — Вот маленький приз. Для большого нужно три победы.

— О-о-о, — вздыхает Бин. Ее голос падает с высокого на низкий. — Эм, это... хмм.

Я начинаю смеяться, а Лиам отмахивается от приза и протягивает мне двадцать долларов.

Рабочий ухмыляется и поднимает микрофон.

— Игрок, игрок. У нас есть серьезный игрок.

Лиам слегка подбрасывает мяч в руке.

— Ты можешь это сделать, — произносит Бин. — Потому что ты...

— Ш-ш-ш-ш, — прерываю ее, прежде чем она успевает раскрыть Лиама.

— О да, — шепчет она.

Я улыбаюсь и глажу ее по носу. В качестве сюрприза Лиам привел нас на окружную ярмарку. Только мы пришли не просто поиграть в ярмарочные игры, они с Бин отрабатывают инкогнито в альтер-эго. По правилам никто не должен заподозрить, что они — супергерой и протеже.

Лиам подарил Бин розовый парик, шляпу с блестками, солнечные очки с сердечками и рубашку с надписью «супергерой». Я предвзята, так как ее мама, но она выглядит невероятно мило, что едва могу это выдержать.

Лиам поднимает первый мяч и целится в бутылки. Отступает назад и бросает. Он попадает в них, но падают только три.

— Проклятие. Эти бутылки скользкие, как кобыла в жару, — говорит он. Затем поворачивается и подмигивает мне.

Я сдерживаю смех. Он полностью в образе. Если бы не знала, что он Лиам Стоун, я бы его не узнала. На нем черная ковбойская шляпа, фальшивые усы, ковбойские сапоги, солнцезащитные очки и футболка с надписью «Я с дураком» и стрелкой, направленной на его лицо. Ладно, хорошо, я начинаю смеяться. Он оглядывается на меня и качает головой. Затем бросает еще один мяч в бутылки.

— Попал, — кричит он и вскидывает кулак в воздух.

— Так глупо, — говорю я.

Бин прыгает и аплодирует. Мы дошли до среднего приза — фаршированного тако с глазами и ногами. Лиаму осталось бросить еще два мяча. Сотрудник устанавливает бутылки и предлагает Лиаму сделать еще один бросок.

— Игрок, игрок, — кричит сотрудник ярмарки в микрофон, — У нас есть серьезный игрок.

На ярмарочном бульваре многолюдно. Люди снуют туда-сюда, пробуют свои силы в различных играх, едят чили-фри, сладкую вату или непонятные жареные закуски на палочках. Я вдыхаю ностальгический запах сахара, жареного жира и взбитой пыли — эти запахи летней ярмарки. Из сотен людей, проходящих мимо, ни один не обращает внимания на кинозвезду, он же «ковбой из глубинки», среди них.

Бин хватает меня за руку.

— Ты думаешь, он сделает это? — она почти лопается от волнения.

— Конечно, солнышко, — говорю я с сильным акцентом. — Он может попасть в белку из пистолета с сотни шагов. Он может залезть на дерево, побороться с медведем и прыгнуть со скалы — и все это за один день. Нет ничего, чего бы он не смог сделать.

Лиам останавливается на середине броска и смотрит на меня. Я машу ему рукой. Он качает головой и смотрит на мой наряд. Я тоже в образе. Мини-юбка, ковбойские сапоги, рыжий парик с камуфляжной шляпой, солнцезащитные очки и майка с надписью «Я кайфую на трассе 511B»

Так нелепо.

— Давай, — кричу я. — Сделай это.

Он бросает. Мяч попадает в бутылки, и они падают в кучу.

— Да, — кричит Бин. Она прыгает, хлопает и радуется.

— Ба-бах, — говорит Лиам. — Вот, ребятки, как это делается.

— Победитель, победитель, главный победитель, — кричит работник ярмарки. Вспыхивают огни и звучит сирена. Рабочий использует длинный металлический шест, чтобы достать огромного розового медведя, зацепить его и вручить Бин. Она даже не может обхватить его руками, настолько он велик.

— Давай, я подержу его, — говорит Лиам.

— Можно мы теперь пойдем на колесо обозрения? — спрашивает Бин.

Конечно, можно. Скоро восемь. Небо становится пыльным, оранжево-голубым, и на аттракционе загораются огни. Колесо обозрения стоит в конце площадки, рядом с качающимся кораблем викингов и летающими качелями. Мы пробираемся сквозь толпу и медленно идем к нему.

— Спасибо за медведя, — говорю я.

Лиам нахлобучивает свою ковбойскую шляпу.

— Не за что.

Бин вкладывает свою руку в мою, и мое сердце сжимается. Мне не было так весело уже... много лет. Кто знал, что наряжаться в безумные костюмы и притворяться кем-то другим на окружной ярмарке может быть так до смешного весело? Не я.

— Я хорошо маскируюсь? — спрашивает Бин.

— Блестяще, — отвечаю я.

— Хитрость супергероя, — говорит Лиам, — в том, чтобы не дать людям заподозрить, кто ты есть. Ты должна прятать все хорошее за своим альтер-эго. — Он оглядывает Бин. — Ты молодец, малышка.

— Я так и думала, — говорит она и удовлетворенно улыбается. — Ты тоже молодец.

— Спасибо, — говорит он. — Я подумал, что ковбой — хорошая маскировка.

— Нет, — говорит Бин. — Я имею в виду раньше. В твоем трейлере, в халате и все такое. Это реально было хорошее инкогнито.

Я смотрю в сторону трейлеров с едой и делаю вид, что не вижу ошарашенного взгляда Лиама.

Наконец, он кивает.

— Думаю, так и было.

Очередь на колесо обозрения почти пятьдесят человек, но рядом есть киоск со сладкой ватой, который так и зовет меня к себе.

— Ребята, стойте в очереди, — говорю. — Я собираюсь купить нам сахарной ваты.

— Фиолетовую, пожалуйста, — просит Бин.

Она в восторге. Обычно я не позволяю ей есть много сахара, особенно поздно вечером. Когда ей поставили диагноз, я полностью исключила сахар, но со временем сделала небольшое послабление. Тяжело не позволять себе ничего сладкого.

Взяв пакет со сладкой ватой, я пошла обратно. Бин и Лиам немного продвинулись вперед, и я направилась к ним.

Когда дохожу до них, они заняты разговором и не замечают меня. Я встаю позади и жду, пока они закончат беседу.

— Никогда не приходилось делать этого раньше. Вот почему ты мне так нравишься. Потому что мы можем делать веселые вещи, — делится Бин. — Мама говорит, что я должна беречь свою энергию, а бабушка говорит, что это потому, что я сломаюсь. Так что больше никакого мяча, или бега, или катания по земле, и особенно никаких сальто, или спорта. Редж говорит, что это делает меня ребенком, но Финик велит ему заткнуться. Но я бы хотела продолжать бегать, потому что мои друзья перестали со мной играть.

— Это очень плохо, — Лиам смотрит вниз на Бин с серьезным выражением лица. — Жаль это слышать.

Она кивает.

— Да. У меня больше нет друзей. Раньше у меня были друзья, но потом им не понравилось, что я не играю, потому что всегда устаю. Потом у меня выпали все волосы, и некоторые дети смеялись надо мной. Кроме Миры и Глена, но Мира переехала в Калифорнию, а мама Глена сказала, что он больше не может со мной играть. А мама пыталась разрешить мне носить шляпу в школу, но директор сказал, что это против правил, так что я не смогла.

Лиам смотрит на Бин, и я могу сказать, что он поражен тем, как много она может сказать за двадцать секунд и как ей, кажется, никогда не нужно делать передышку.

— Мне жаль, малышка, — говорит он.

— Ничего страшного. У меня есть мама. Иногда ей очень грустно. Она не думает, что я знаю, но я знаю. Это из-за того, что я заболела. Она не хочет, чтобы я умерла. — Бин кивает Лиаму, ее лицо серьезно.

Подношу руку ко рту. Я не понимала, что Бин знает...

— Твоя мама очень тебя любит, — произносит Лиам.

— Вот почему я подарила ей тебя.

— Что это значит? — спрашивает Лиам.

— Я подумала, что единственный человек, который может сделать мою маму счастливой, это ты. Потому что ты герой, как и мой папа. Можно мне теперь подержать моего мишку?

— Конечно, — Лиам передает медвежонка, и Бин прижимает его к груди. Затем он поднимает солнцезащитные очки и протирает глаза.

Я делаю шаг вперед и радостно говорю:

— Кто хочет фиолетовую сахарную вату?

— Я, я, я, — кричит Бин.

— Вот ты где, — радуется Лиам.

Ни один из них ничего не упоминает о разговоре, который они вели. Когда доходим до конца очереди, мы забираемся в металлическую кабинку. Бин визжит, когда кабинка раскачивается, и мы взлетаем все выше и выше на колесе обозрения. Когда достигаем вершины, колесо останавливается, и мы раскачиваемся взад-вперед.

Я вижу так далеко. Огни ярмарки под нами, сараи для животных и аттракционы, выставка и прилавки с едой, затем долина, холмы и город, и за деревьями солнце опускается за горизонт.

Бин прижимается к нам с Лиамом, держа медвежонка за лапы. Я смотрю на Лиама, чтобы узнать, наблюдает ли он за закатом. Вместо этого понимаю, что он наблюдает за мной. На его лице странное выражение. Как будто он только что увидел меня и не знает, что обо мне думать. Или что думать вообще.

Я нерешительно улыбаюсь ему.

— Ты в порядке?

Его глаза мерцают, затем он дарит мне всемирно известную улыбку Лиама Стоуна.

— Конечно, в порядке, — говорит он.

Колесо обозрения снова запускается, и момент проходит. Мы спускаемся обратно на землю, а затем отправляемся домой.