Шон обнял ее и просто почувствовал, как ее сердце бьется рядом с его в течение долгой, безмолвной секунды. Он не ожидал, что их ближайшее будущее будет наполнено миром, но он наслаждался этим моментом, когда большая часть его мира была в порядке.

– Знаешь, мне следовало бы сердиться на тебя, – вздохнула она. – Плавучий дом? Серьезно?

Он усмехнулся.

– Я должен был быть уверен, что ты не уйдешь от меня, и я не могу наблюдать за тобой двадцать четыре часа в сутки. Так как ты не плаваешь, вытащить тебя на озеро было лучшим решением. В середине недели, когда приближается зима, я думаю, что мы, возможно, единственные лодочники здесь.

– Ты подлый. – Она произнесла это почти как комплимент. – Но я догадалась об этом после компьютера в коробке из–под пиццы.

– Мне самому понравилось. – Он ухмыльнулся. – Но если ты хочешь поговорить о подлости… Что было в моем вине?

– Амбиен³.

Калли была единственной женщиной, которую он знал, которая могла одновременно вздрагивать и улыбаться, и каким-то образом это выглядело очаровательно.

– Шалунья. – Он покачал головой. – Не делай этого снова, или мне придется надрать тебе задницу.

Озорство на ее лице было похоже на флирт. По всем правилам, ему, по крайней мере, должен был понадобиться хороший душ и приличная еда, прежде чем он снова захочет ее трахнуть. Но нет. Он уже размышлял, подходящей ли высоты кухонные стойки, чтобы раздвинуть ее ноги и войти между ними.

– Если это должно быть сдерживающим фактором, то оно не работает, – прошептала она.

Шон громко рассмеялся. Это было еще кое-что, что он любил в Калли – ее игривую сторону. Он был так чертовски серьезен так чертовски долго. Не так много, чтобы шутить о борьбе с преступностью на федеральном уровне, но где-то по пути он забывал останавливаться и понюхать розы. Жизнь Калли была гораздо более опасной и напряженной, чем его собственная, но она все еще находила способы улыбаться. Он восхищался ее выдержкой и умом. Если бы его бабушка и дедушка все еще были с ним, они бы полюбили ее.

– Ты же знаешь, что нам придется поговорить обо всем, не так ли? О той ночи, когда была убита твоя семья, ты можешь вспомнить что-нибудь, что могло бы иметь отношение к делу? Кто пришел за тобой, когда ты убегала – все, что может помочь нам определить, кто хочет твоей смерти.

– Да, – сказал Торп, входя в кухню в одних брюках явно сразу после душа. – Как бы мне ни нравилось отвлекаться на твое прекрасное тело и невероятный секс, теперь нам придется пробираться через твое прошлое.

***

Торп придвинулся ближе и поцеловал ее в макушку. Затем он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я всегда надеялся, что смогу задать тебе вопросы, чтобы по-настоящему понять тебя, зверушка. Но не в таких обстоятельствах, как сейчас.

Калли мучительно хотелось спросить, почему он никогда не говорил ей, что знает, кто она на самом деле. Но она не могла быть жадной и требовать от него большего, чем он готов был дать. Кроме того, было важнее сосредоточиться на том, кто ее преследовал. Возможно, она не сможет остановить их, но выяснение того, кто это был, определенно поможет ей избежать неприятностей в будущем. Торп не собирался внезапно и волшебным образом влюбиться в нее навсегда. Вопреки тому, что думал Шон, Торп хотел ее, он беспокоился о ней. Ему было не все равно. И это было все.

– Я думала о той ночи снова и снова. Все казалось нормальным, пока я не услышала выстрелы внизу. Я думала, что мой отец в постели, так что я как раз собиралась вылезти в окно и встретиться с Холденом.

Торп даже зарычал.

– Я собираюсь выяснить, где сейчас этот придурок, и отплатить ему за то, что он сделал с тобой.

Он был защитником, и это было одной из вещей, которые привлекали ее. Он всегда был готов оторвать голову любому, кто причинит ей боль. Когда он рядом, было так легко доверять, что у него все было абсолютно под контролем. Шон напомнил ей, что в мире есть нежность. Он заставил ее поверить, что она для кого-то важна. Он был ее опорой. И ее завтрашним днем.

– На самом деле, я думаю, что справедливость восторжествовала.

Шон усмехнулся.

Она ответила неуверенной улыбкой.

– Согласна.

– Ты знаешь?

Его голубые глаза блеснули удивлением.

– Я время от времени пыталась разыскать его, когда могла пробраться к компьютеру в библиотеке, чтобы ничто не могло привести ко мне. Я действительно думаю, что он получил по заслугам. – Она повернулась к Торпу. – Его родители переехали в Кентукки примерно через шесть месяцев после того, как он бросил меня. Через несколько месяцев от него забеременела какая-то девушка. У нее не было денег, но был злой отец. Вскоре после этого они поженились, и я почти уверена, что это было из-за угроз ее отца. После трех детей и семи лет она бросила его и забрала все, что у них было. Он был слишком глуп, чтобы удержаться на работе, поэтому ограбил круглосуточный магазин. Его посадили. Он всегда был симпатичным, так что я держу пари, что он действительно популярен в тюрьме.

Торп, казалось, прокручивал эту историю в голове.

– Я хотел бы сам выпотрошить его, но сейчас у нас есть более крупная рыба. Давай вернемся к той ночи, когда были убиты твои отец и сестра. Есть ли способ, которым Холден мог быть замешан в этом?

Калли покачала головой еще до того, как Торп закончил предложение.

– Он слишком глуп, чтобы быть таким скрытным. Он не был жестоким, просто жадным. Теперь я знаю, что его больше интересовали деньги моей семьи, чем я. Он всегда хотел того, ради чего ему не приходилось работать. Если бы он ворвался в наш дом с пистолетом, он бы не застрелил мою семью, не замахнулся на меня, а потом убежал. Он бы остался, чтобы украсть все, что мог. Его поймали на ограблении, потому что кассирша, похожая на женщину-борца сумо, решила, что не собирается терпеть это, и набросилась на него. Она прижала его к земле и вызвала полицию. Кроме того, той ночью… свидетели видели его на несколько улиц дальше, и он никак не мог устроить стрельбу, а затем опередить меня и вернуться к своей машине, не запыхавшись и не забрызгавшись кровью.

– А как насчет его друзей? Помог бы кто-нибудь из них? – спросил Шон.

Она отрицательно покачала головой.

– У него больше не было друзей-парней. В какой-то момент он переспал со всеми их подружками или сестрами. Его все считали придурком.

– И почему он тебе понравился?

Торп скрипел зубами.

– Он был симпатичным, и у него были действительно красивые глаза. Когда тебе шестнадцать, это важно.

Она пожала плечами.

– Он спал с твоей сестрой? – спросил Шон.

Калли позволила своим глазам закрыться.

– Я не знаю. – Она глубоко вздохнула и заставила себя снова посмотреть им в лицо. – Сразу после того, как в том году начались занятия в школе, я однажды рано пришла домой с тренировки по чирлидингу и обнаружила там Холдена с Шарлоттой, которые якобы ждали меня. Она выглядела раскрасневшейся, а он, казалось, запыхался. Они сказали мне, что только что зашли в дом. На улице было жарко. Мне хотелось им верить. Зная то, что я сейчас знаю о Холдене, я уверена, что он пытался соблазнить ее.

Парни переглянулись, и в ее животе зазвенел гонг дурного предчувствия.

– Что? Выкладывайте. Что вы знаете?

Шон вздохнул.

– Согласно данным вскрытия Шарлотты, она была на девятой неделе беременности, когда умерла.

Волна недоверия захлестнула Калли. Слезы защипали глаза. Ей было стало дышать. Она была слишком потрясена и оцепенела. И несмотря на прошедшее с того момента время, лезвие предательства вонзилось ей прямо в сердце.

– Тогда это должен был быть Холден. Я знала, что она влюблена в него. Я не буду спрашивать, о чем он думал; я знаю. Должно быть, он смеялся над тем, что лишил девственности двух сестер. Но о чем, черт возьми, думала Шарлотта?

Торп пожал плечами.

– Что она, возможно, важна для него. Иди сюда, зверушка.

Когда он попытался притянуть ее в свои объятия, Калли воспротивилась и вывернулась.

– Не надо. Не сейчас.

– Мы не Холден.

Серые глаза Торпа казались грозовыми тучами под нахмуренными темными бровями.

– Ей просто нужно время, – возразил Шон. – Это слишком много для нее.

Калли бросила на него благодарный взгляд, обхватив себя руками и пытаясь осознать тот факт, что ее обманула сестра, которую она любила. Но Шарлотта всегда была трудным ребенком, всегда набрасывалась, будто наказывала мир за то, что он забрал ее мать. Ей всегда требовалось больше любви, чем мог дать один человек.

– Оглядываясь назад, я должна была понять, что она будет уязвима для кого-то с таким гадким языком, как Холден. Но мне не верится, что кто-то из них мог так поступить со мной.

Она прерывисто вздохнула, пытаясь справиться с ударом, который, вероятно, вообще не должен был быть ударом. Но это откровение, даже спустя все эти годы, все еще было подобно бомбе, взорвавшейся внутри нее.

– Я думаю, что примерно через два часа после того, как мы убежали из моего дома, я поняла, что совершила огромную ошибку, но я была в шоке и ужасе.

– Конечно, – успокоил ее Шон, но не попытался прикоснуться к ней.

Он был доступен только в том случае, если ей нужна поддержка. Благослови его господь.

Но она не была готова.

– Есть ли шанс, что Холден и твой отец поссорились из-за беременности Шарлотты? – спросил Торп.

– Холден застрелил его, тогда, может быть, он и твоя сестра боролись за пистолет?

– Нет. В доме не было слышно голосов, только выстрелы. Мой отец был тихим человеком, и он, возможно, не повысил бы голос на Холдена, если бы знал о беременности Шарлотты, но Холден бы закричал. Он был непокорным и хотел, чтобы его услышали. И Бог Свидетель, что Шарлотта бы тоже не промолчала. Ни один из них не мог заткнуться. Кроме того, у него не хватило бы ума вытереть пистолет начисто и подбросить его в мою комнату, чтобы подставить меня.

– Отчеты с места преступления заставляют сделать только один вывод: работал профессионал, – согласился Шон. – Кто бы это ни был, он точно знал, что делает.