Глава 16

Десять минут спустя Элли приняла сидячее положение. Она перевела дыхание, пытаясь сориентироваться.

Что-то снова разбудило ее. Она украдкой взглянула на дверной проем. К ее облегчению, он все еще был пуст. Она взглянула на прикроватные часы: 3:40 утра. Основная сила шторма, казалось, прошла, и теперь ветви за ее окном раскачивались на ветру, отбрасывая длинные, жуткие тени на стены спальни.

В свете луны, светившей в окно спальни, она могла различить мягкие очертания некоторых предметов одежды, висевших в шкафу. Элли застонала и откинула одеяло.

Что-то было не так. Она не могла понять, в чем дело... Но она не думала, что должна оставаться здесь достаточно долго, чтобы выяснить это. Она слишком умна, чтобы поверить, что мисс Битти всего лишь пытается ей помочь. Никто в здравом уме не стал бы так сильно стараться, чтобы помочь ей. Кроме того, ей здесь не место.

Хотя понятия не имела, где (если вообще где-нибудь) ее место, знала, что оно не в безупречно чистом доме старухи, живущей в какой-то шараде, пока все не выяснят, кто и что она на самом деле. Даже если у этой женщины добрые намерения, это только вопрос времени, когда она поймет, что не хочет, чтобы Элли жила рядом. И Элли не думала, что сможет вынести еще большее одиночество.

Элли подошла к окну и прижала ладонь к теплому стеклу. Она была почти уверена, что найдет дорогу домой. Она привыкла знать лес как свои пять пальцев, побывав в детстве в приключениях со своим братом.

Подошла к шкафу, надела новые теннисные туфли и упаковала несколько своих новых вещей в рюкзак, так как мисс Битти убрала большую часть того, с чем Элли пришла. Затем, вернувшись к окну, она осторожно отодвинула сетку от стекла.

Выскочив наружу, она бросилась через задний двор и исчезла в темном лесу.

***

Элли сидела на цементных ступеньках, которые вели от задней двери дома ее детства.

Хотя ночной воздух был теплым, она поежилась, глядя в сторону пруда на краю участка. Будучи маленькой девочкой, она провела много лет, плавая в нем и бегая по его травянистому берегу. Это было, конечно, до того, как она поняла, что под его гладкой поверхностью разлагается несколько человеческих тел.

К сожалению, она узнала о них на собственном горьком опыте.

Это был жаркий день. Она стреляла в щитомордников из дробовика своего брата и только что сняла теннисные туфли и начала погружаться в прохладную воду, когда заметила первое: бледное, раздутое тело, похожее на мужчину. Он плавал на поверхности менее чем в ярде от нее. Но как только она начала кричать, чья-то рука схватила ее за плечо.

Это была рука ее матери.

«Ты будешь держать рот на замке, если хочешь, чтобы я любила тебя, — предупредила мать, крепко стиснув зубы. Она сильно ущипнула Элли за плечо, затем отпустила и вошла в мутную воду, направляясь к телу. Она крикнула через плечо: — И не смей даже думать о том, чтобы судить меня. Потому что ты станешь такой же, как я, Элли Кэт. Подожди. Вот увидишь. — Затем, как будто это была запоздалая мысль: — Конечно, тебе будет еще труднее... с твоим странным маленьким личиком. — Она поморщилась. — Как я родила такого уродливого ребенка, выше моего понимания».

Элли попыталась стряхнуть с себя воспоминания о словах матери. Слова, о которых она думала слишком часто.

Она еще не заходила в дом. Она не была готова. Ей потребовалось тридцать минут пешком, чтобы добраться до дома, и, пройдя через мокрые, заросшие деревьями овраги, она испортила свои новые туфли.

Поднялся ранний утренний ветерок, задребезжало разболтанное оконное стекло на кухне. Она все еще смотрела на свои забрызганные грязью шнурки, когда со стороны пруда донесся звук. Она замерла и внимательно прислушалась. Она снова услышала это: женский крик. Покрывшись мурашками на руках, Элли вскочила. Открыв сетчатую дверь, она поспешила через кухню и дальше по коридору.

Вернувшись в затхлую комнату брата, она забралась в кровать и свернулась в тугой клубок. Дрожа, она не в первый раз задумалась, была ли права ее мать. Она становилась такой же, как она? Она начала кое-что видеть... кое-что слышать. Вещи, в существовании которых она искренне сомневалась, действительно существовали.

«Я схожу с ума.

И я совсем одна».

Элли охватило острое одиночество, и она вдруг пожалела, что не вернулась в дом старухи. Слезы наполнили ее глаза, когда она наконец смирилась с тем фактом, что у нее нет выбора.

Она не смогла бы жить в доме без электричества и воды. У нее нет навыков, которые она могла бы предложить работодателю... и она никогда не смогла бы вернуться к тому, чтобы продавать себя.

Что-то загремело перед домом. Элли насторожилось и напрягла слух, но ничего не услышала.

Через несколько минут по другую сторону окна завыл ветер. Мысли Элли вернулись к тем многочисленным ночам, когда она лежала в одной постели, завернувшись в кокон под одеялом вместе с братом, стараясь не слышать, как в доме бушует непогода.

Она ненавидела себя, когда становилась слишком взрослой, чтобы лежать с ним в постели. Когда ей было тринадцать, он начал отказывать ей. «Ты слишком большая для этого, — сказал он. — Это просто неправильно. Иди спать в свою собственную кровать. Иди, сейчас же. До того, как мама узнает, что ты была здесь».

Но отказ был невыносим — и только привел ее к новым призывам. В конце концов ей пришла в голову блестящая идея попытаться подражать картинкам в грязных журналах: картинкам, которыми он был так одержим; картинкам, на которые он часами смотрел, а затем рвал. Только теперь она поняла свою ошибку. Девушки в его журналах, которых она копировала, были девушками, которых он ненавидел. Его привязанность к ним не имела ничего общего с обожанием или любовью. Это было связано с ненавистью... Которая, вероятно, стала большой частью того, почему он начал ненавидеть и ее. Она заставляла его чувствовать себя неловко. Даже несчастно.

То, что она делала, было невероятно неправильно.

Так невероятно глупо.

Следующие два часа она лежала, свернувшись калачиком, в грязной постели. Она будет лежать там до утра, пока не сможет решить, что делать дальше.

***

Ровное урчание мотора пробудило Элли ото сна. Ее глаза распахнулись под одеялом, и она вспомнила, где находится, и поняла, что сейчас произойдет.

Департамент по делам детей и семей появился там, чтобы снова принять ее, и на этот раз они найдут ей новую приемную семью. Вероятно, ту, которая была действительно ужасна, как и предупреждала ее социальный работник. Первым побуждением Элли было бежать, но она не сделала этого, потому что идти абсолютно некуда.

Сетчатая дверь в переднюю часть маленького дома со скрипом открылась. Затем послышались шаги и знакомый голос.

— Элли? Ты здесь?

Это была мисс Битти.

Пульс Элли участился. Она села и вытерла глаза.

— Элли? Это я, детка. Ты здесь?

«Не доверяй ей», — предупредило что-то в ее голове. Но Элли проигнорировала это. Она встала с кровати и вышла в темный коридор. Битти посветила фонариком на стену, чтобы осветить себе путь.

— Пошли, милая. Давай отвезем тебя домой.

Домой?

Элли даже не подумала, прежде чем заговорить дальше.

— Что, если я не хочу туда возвращаться?

— Я так думаю, ты понимаешь, — сказала женщина мягким голосом. — Не старайся быть такой ожесточенной. Пожалуйста. Прими мою помощь.

Элли сделала паузу.

— Если я вернусь с тобой, ты позвонишь им, чтобы они приехали и забрали меня? — спросила она.

— Что? Кому позвоню?

— Моей сотруднице социальной службы.

— Зачем мне это делать?

— Потому что ты злишься на меня.

— Почему ты так думаешь? Я не сержусь.

Элли уставилась на женщину.

— Но я доставила тебе неприятности. Почему бы тебе не рассердиться?

— Это всего лишь короткая поездка, детка, — сказала Битти. — Кроме того, я понимаю. Просто это займет некоторое время. А теперь пошли. Давай отвезем тебя домой, приведем в порядок и уложим в твою постель.

Что? Как она могла не злиться?

— Я все еще не понимаю, почему ты стараешься изо всех сил помочь мне, — сказала Элли, ее голос прозвучал гораздо более пискляво, чем она надеялась. — Что ты с этого получаешь?

— Я думаю, что каждый заслуживает некоторой помощи, когда ему плохо. Не так ли? И если тебе так будет удобнее, я без проблем заставлю тебя отработать это. — Женщина поднесла фонарик к своему старому лицу, чтобы Элли могла видеть, как она подмигивает.

«Что мне терять? — спросила себя Элли. — Ничего».

Но Элли покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы ты была честна со мной, — сказала она более уверенно, чем чувствовала. — Никакого дерьма. Почему ты мне помогаешь?

Мисс Битти долго молчала. Наконец, она вздохнула.

— Ты можешь хранить секреты?

— Да.

— Ладно, хорошо, если ты хочешь знать, я сделала кое-что плохое. Что-то действительно, действительно ужасное, и я пытаюсь компенсировать это единственным известным мне способом.

Элли обдумала слова старой женщины. Она говорила так искренне, что трудно было ей не поверить. Может быть, эта женщина сделала что-то действительно плохое. Если так, то все в порядке. Не было никакой возможности, что она сделала что-то хуже, чем Элли. Ведь Элли практически убила своего брата. Если бы она не была так ненавистна ему, он, возможно, все еще оставался бы жив.

Битти внезапно показалась Элли более настоящей. Может быть, она действительно собиралась помочь ей. Может быть, она действительно могла бы дать ей новую жизнь. Может быть, было бы хорошо поверить ей... по крайней мере, сейчас.

— А теперь давай, — сказала старуха. — Давай прекратим болтать и отвезем тебя домой. — Она потянулась, чтобы взять Элли за руку.

И впервые Элли позволила ей это.