Глава 9

Джейни

— Тренироваться в стрельбе по мишеням? — Спросила я после того, как мы молча брели через лес добрых десять минут, прежде чем вышли на поляну, где он установил с полдюжины мишеней на разных расстояниях. Я наблюдала, как он вытащил пистолет из-за пояса джинсов и проверил обойму.

— Видел, как ты стреляешь, — небрежно бросил он.

— Я хороший стрелок! — Я тут же ощетинилась. Я никогда не промахивалась мимо цели. Никогда. Так что, возможно, не всегда (ладно, может быть, почти никогда) попадаю в яблочко, но все же. Я знаю, как обращаться с оружием и направлять его.

— Хорошо — это не значит здорово, — сказал он, пожимая плечами и протягивая мне пистолет.

— Ты действительно считаешь, что должен вручить мне пистолет после того, как оскорбил меня? — Спросила я ворчливым тоном. Но внутри я исполняла счастливый танец. После восьми лет тренировок семь дней в неделю в Хейлшторме, где наличие двух сломанных рук едва ли можно было считать оправданием для пропущенной стрельбы по мишеням, я не привыкла к безделью. Я была вне себя от нетерпения вернуться к какой-то тренировке, особенно если он думал, что сможет улучшить мою меткость.

Он сунул мне в руку пистолет и широко развел руки. — Хочешь стрелять, стреляй, — насмехался он, зная, что я ни за что не выстрелю в него.

— Перестань закрывать глаз, — приказал он, снова поднимая мою руку и слегка раздвигая мои ноги. — Стреляй. — Я выстрелила и попала практически в цель. Волк издал какой-то ворчливый звук. — Точнее, — сказал он, и я услышала, как зазвенели монеты в кармане. Примерно через секунду я поняла, что была права, потому что он протянул руку вокруг моего тела и положил монету на прицел. — Стреляй.

— А для чего эта монета? — Спросила я вместо этого.

— Нужна, ты дергаешься.

Мои брови сошлись на переносице, но я нажала на спусковой крючок. И, как он и ожидал, монета полетела в воздух. — Черт возьми, — прорычала я, когда он наклонился, чтобы поднять ее.

Он положил ее снова, но на этот раз его рука обвилась вокруг моей, его палец прижался к моему на спусковом крючке. — Медленно, — сказал он, его палец мягко прижался к моему. Затем, раздался выстрел, и… монета осталась на месте, а пуля попала точно в яблочко.

— Ни за что! — Закричала я, поворачиваясь к нему лицом. — Не может быть, чтобы это было так просто! Я работаю над этим каждый день в течение многих лет. — Волк пожал плечами, засунув руки в карманы и слегка улыбнувшись мне.

— Попробуй ты, — сказал он, кивнув головой в сторону мишени.

Я подняла монету с земли, вернулась на позицию, последовала его совету и выстрелила. И будь он проклят, пуля попала почти в том же самом месте. — Кто тебя этому научил? — Спросила я, снова повернувшись к нему. Волк рассматривал меня в течение долгой минуты, принимая мое волнение и удивление, прежде чем испустить долгий вздох.

— Папа.

Что ж, в этом есть смысл. Его отец был Приспешником. Я слышала, что отец Рейна управлял клубом строго. Конечно, он научил своих людей стрелять. — Ты лучший стрелок у Приспешников? — Спросила я в тишине, которая начинала казаться тяжелой.

На это я получила ухмылку. Настоящую, настоящую ухмылку! — Нет, — сказал он, качая головой.

— В пятерке лучших? — Настаивала я. На это я получила утвердительный кивок. — Кто первый?

— Репо, — мгновенно ответил он.

Репо был относительно новым членом клуба. Его пришили всего год назад, сразу после того, как он помог спасти Саммер и завоевал расположение Рейна. — Не может быть. Ему всего… двадцать один год.

— Четвертый, — поправил Волк. — Твой возраст, — добавил он, удивив меня. Откуда он знает, сколько мне лет?

— Ты его…

— Я его не учил, — пожал он плечами. Значит, он был просто прирожденным стрелком? Это было интересно. Он, не вытаскивая руку из кармана махнул другой в сторону мишеней. — Произведи на меня впечатление, — сказал он, и я всегда была готова принять вызов.

— Я сделала это! — Воскликнула я, вскинув руки вверх, когда час спустя наконец-то попала в яблочко по самой дальней мишени. Я широко улыбнулась Волку, преисполненная гордости за свое достижение, которым была обязана ему хотя бы отчасти. Его глаза изучали мое лицо, остановившись на мгновение на моем рте, и я наблюдала, как его лицо, казалось, медленно начало закрываться снова. — Не надо, — тут же сказала я.

— Что не надо?

— Не закрывайся, — сказала я. Я увидела, как он тут же покачал головой, и сделала то, чего никогда не делала: попросила: — Пожалуйста.

Его голова склонилась набок, прежде чем он медленно опустился на землю, глядя вдаль, его ноги все еще были на земле, колени подняты. — Иди сюда, — сказал он, не глядя на меня.

Я выдохнула, не зная, к чему это приведет, но была уверена, что хочу знать. Я подошла к нему, останавливаясь, чтобы стать рядом с ним. Он протянул руку и схватил меня за запястье, заставляя встать перед ним лицом к лицу. Затем его рука поднялась, чтобы схватить за пояс джинсов и использовал его, чтобы потянуть меня вниз на колени напротив него. — Сюда, — пояснил он, отпуская мои джинсы.

— Хорошо. Я здесь, — сказала я, когда мы просто сидели и смотрели друг на друга.

Он одарил меня странной улыбкой и на секунду покачал головой. — Не так, как с большинством мужчин.

— Я заметила.

— Возвел стены…

— Ни хрена себе, — я поймала себя на том, что смеюсь. — Они у меня тоже есть. Ну и что?

— Не могу преодолеть, — сказал он, и в его словах была сталь, — или переломить, — добавил с ухмылкой, как будто знал, что я думаю, что всегда есть способ обойти стену.

— Может быть, и нет, — согласилась я, понимая необходимость верить, что стены, которые ты строишь вокруг себя, непроницаемы. — Но знаешь, что?

Он склонил голову набок, и по тому, как плясали его светлые глаза, я поняла, что он развеселился. — Что?

— Не имеет значения, из чего сделана стена; достаточно хорошая бомба может пробить что угодно.

И тут случилось самое странное.

Он откинул голову назад и рассмеялся, громко и раскатисто, полный искренней признательности. Я никогда раньше не видела ничего подобного. Правда, я жила в лагере, где меня окружали мужчины, и они часто находили повод для смеха и наслаждения жизнью, но я никогда не видела такого человека, как Волк, серьезного и одержимого, с грубыми, мужественными чертами лица, озаренными весельем. В моей груди возникло странное ощущение давления, что-то, с чем я не была достаточно знакома, чтобы распознать, что заставило меня без раздумий протянуть руку и положить ее на его щеку.

Его голова резко повернулась ко мне, улыбка медленно исчезла. Его глаза стали тяжелыми, когда он поднял руку, его рука обвилась вокруг моей шеи, двигая меня вперед. Он делал это медленно, словно ожидая сопротивления. Но я не сопротивлялась. Все, что я чувствовала, было опьянение от звука его смеха и тепла, распространяющегося по моей груди.

Мои губы прикоснулись к его губам, посылая волну желания по всему телу. Я обхватила его лицо ладонями и сильнее прижалась губами к его губам, желая чего-то, нуждаясь в чем-то, что я не могла описать. Губы Волка раздвинулись под моими, и мой язык двинулся в его рот, требуя его почти яростно. Его руки крепко обхватили меня, притягивая вперед, пока я не оказалась прижатой к нему, его ноги тоже сомкнулись вокруг, полностью захватывая меня. Обычно, даже во время тренировок, когда меня удерживали, чтобы посмотреть, как быстро я освобожусь, я пугалась того, что меня удерживают. Это была моя самая большая слабость, потому что истерия и паника сделали меня неуклюжей и предсказуемой, это облегчало все для моего противника, предвидеть и помешать моему бегству. Но я так и не смогла преодолеть это ощущение удушья в горле, холодный пот, выступающий по всему телу, неприятное ощущение мурашек по коже. Я никогда не покидала ни одной из этих тренировок, чувствуя себя успешной. Я отходила в сторону, и меня сильно рвало, прижимаясь головой к кафельной стене в ванной, чтобы не заплакать.

Но прямо сейчас, с Волком, я была поймана в ловушку, как и всегда, кем-то, кто был по крайней мере в пять раз сильнее любого, кто когда-либо держал меня прежде, и я не паниковала. Может быть, потому, что большая часть меня знала, что он отпустит меня, если я хоть немного напрягусь, что он скорее оторвет себе руку, чем заставит меня бояться его. Может быть, это было потому, что мое тело чувствовало кайф от желания. Это было так ошеломляюще, так неожиданно, что я даже не могла думать о том, чтобы бороться с этим. Все, что я могла сделать, это почувствовать: сильное давление в нижней части живота, трепещущее сердцебиение, гиперчувствительность моей кожи, то, как моя плоть сжималась каждый раз, когда его пальцы слегка сжимались.

Волк зарычал, его руки скользнули вниз по моей спине, чтобы грубо схватить меня за задницу. Он использовал это, чтобы подтолкнуть мои ноги, чтобы они обернулись вокруг его талии, в то время как его собственные вытянулись подо мной. Как только мой таз опустился вниз, я почувствовала, как его эрекция сильно прижалась к месту соединения моих бедер. Я издала удивленный стон, мои губы резко оторвались от его губ, мои глаза открылись.

Глаза Волка открылись медленнее, он секунду смотрел мне в лицо, пытаясь оценить мою реакцию. Я и сам не знала, как себя чувствую в эту минуту. Как будто почувствовав это, бедра Волка поднялись к моим, заставляя его член прижаться ко мне, вызывая еще один стон и принося с собой прилив влаги. Мой рот приоткрылся на резком выдохе. — Ты в порядке? — спросил он, и его голос прозвучал еще более серьезно, чем обычно. Я почувствовала, как моя голова дернулась в неловком кивке, когда мои руки сжались в кулаки на его плечах. Его руки переместились с моей задницы на бедра, используя их, чтобы снова погладить меня своей твердой длиной. Мой лоб упал на его лоб. — Оседлай меня, Джейни, — настаивал он, его руки мягко лежали на моих бедрах, давая понять, что я контролирую ситуацию.