— Что происходит?

Он покачал головой, призывая меня к молчанию.

— Когда? Черт. Дерьмо, черт побери, — сказал он, и слова прозвучали дико. — Приеду как можно скорее. — Он помолчал, глядя на меня. — Я возьму с собой Ло, чтобы посидеть с тобой. — С этими словами он повесил трубку. Но он не разговаривал со мной. Вместо этого он снова сосредоточился на телефоне и быстро набрал номер. Его глаза встретились с моими, когда трубку подняли. — Рейн. Бери Репо и тащите свои гребаные задницы на байки. Волк ушел в САМОВОЛКУ. Нет... он охотится. Да, на человека. Я знаю. Да. Его дом. Тридцать минут.

Мало кто знал о прошлом Волка. Я, с другой стороны, знала. Так что, если он был в самоволке и охотился на человеческую добычу, это абсолютно оправдывало каменное, покорное беспокойство, овладевшее обычно беззаботным лицом Кэша.

— Тебе нужно будет посидеть с девушкой и успокоить ее, — сказал он мне, уже направляясь к машинам.

— Окей. — Я могу это сделать. — Тебе нужно, чтобы я привела туда Хейлшторм, чтобы они поддержали тебя и твоих парней?

— Только мы трое в этом деле. Любой другой может стать потенциальной сопутствующей потерей.

Это я тоже понимала. Поэтому я молча забралась на пассажирское сиденье и дала ему возможность помолчать, чтобы прийти в себя. Мы припарковались у подножия холма Волка, и я схватила его за руку, прежде чем он успел развернуться и заговорить с Рейном и Репо, уже припарковавшихся на своих байках, и выглядевших такими же встревоженными, как и Кэш.

— Да? — спросил он немного резко, но я слишком хорошо понимала, что он чувствует, чтобы обижаться.

— Ты будешь осторожен. — Это был не вопрос и не просьба. Это был практически приказ.

— Конечно, — сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица. Мы повернулись и вышли из машины. — Мне нужно проводить ее наверх, а потом я спущусь, — сказал он Рейну и Репо, которые оба смотрели на меня гневными глазами, рассматривая мое разбитое лицо.

— Нет. Езжай... Я в порядке.

— Ло...

— Это не так уж далеко.

— У тебя швы по всему телу...

— Я же сказала, что все в порядке. Иди за своим парнем. Мне нужно пойти успокоить мою девочку.

Он неохотно кивнул, схватил меня сзади за шею и притянул к себе, поцеловав в макушку. — Я позвоню.

— Тебе пора, — бросила я в ответ и отстранилась. — Вы, ребята, тоже будьте осторожны, — сказала я Рейну и Репо, повернулась и медленно пошла вверх по склону, стиснув зубы. Я сказала ему, что со мной все в порядке, и я была полна решимости сделать так, чтобы это выглядело именно так, независимо от того, насколько это больно. Я была права, это было не так уж далеко... для здорового человека. Для человека со швами на спине это было все равно что пятнадцать футбольных полей.

Я подошла к двери и услышала, как отъезжают байки и, вероятно, машина. Я остановилась, подняв руку, чтобы постучать, и вдруг почувствовала, что нервничаю увидеться с ней, что не имело никакого смысла. Она была моей лучшей подругой во всем мире. У нас было так много общего. Хотя, вероятно, было так же много того, что мы скрывали друг от друга, и пришло время признаться, что я скрывала свое прошлое от нее, что я не доверяла ей раньше, а теперь пришло время — это изменить.

Поэтому я заставила себя постучать.

Когда я ничего не услышала изнутри — ни движения, ни телевизора, ничего, я почувствовала, как волосы у меня на затылке встали дыбом. Я потянулась к ручке и обнаружила, что она не заперта, еще одна вещь, которая меня беспокоила. Джейни была помешана на замках. Она проверяла каждую дверь внутри Хейлшторма, прежде чем лечь спать. Я знала почему. Никто ее не винил. Ни разу за все те годы, что я ее знала, она не забывала их проверить. А Хейлшторм был крепостью, сделанной из прочного металла, окруженный воротами из колючей проволоки и охраняемой сторожевыми собаками. И оставить дверь открытой в каком-нибудь маленьком домике в лесу? Ну да, только не Джейни.

— Джейни? — Крикнула я, толкая дверь и осторожно входя. — Ты здесь, детка?

Моим глазам потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к свету в темной комнате, и когда они это сделали, я, наконец, увидела ее, свернувшуюся в маленький защитный комочек на кровати под одеялом, и рыдающую.

Рыдающую.

Однажды. Всего однажды за все годы, что я ее знала, я видела ее плачущей — в ту ночь, когда мы встретились. После этого она прятала это, крепко запирала; или она справлялась со слезами наедине, но никогда не делилась ими. Ни со мной, ни с кем другим.

— Милая, — сказала я, мой голос был взволнованным шепотом, когда я двинулась, чтобы сесть на край кровати рядом с ее телом. Я протянула руку, чтобы коснуться ее плеча, но она вскрикнула и отскочила от меня, подскочив на кровати и прислонившись к изголовью. — Это я. Эй, это я, — успокаивающе произнесла я, поднимая руки ладонями вверх.

Джейни глубоко вздохнула, закрыла глаза и запрокинула голову к потолку. Воздух задрожал в ее груди, когда она выпустила его, ее глаза медленно открылись, когда она сосредоточилась на мне. Слезы исчезли, и у меня было мгновение, чтобы восхититься тем самообладанием, которое потребовалось ей, чтобы перейти от глубин ада эмоций к почти роботизированной пустоте в течение нескольких секунд.

— Ты в порядке, милая? — Спросила я, зная, что ее ответ будет поверхностным, пустым и отрывистым.

— Твое лицо, — сказала она вместо этого, решив не лгать.

— Спина хуже, — пожала я плечами, чувствуя, как пульсирующая боль возобновляется. — Твоя рука, — сказала я, указывая на белый бинт. Ее взгляд упал на конечность, о которой шла речь, и она снова на мгновение закрыла глаза. — Ожог, верно? — Спросила я, и она удивленно вскинула голову. При этих словах я позволила себе улыбнуться. — Я знаю, что ты любишь сестренка, — объяснила я. — Ты действительно думала, что я пропущу подпись Джейшторм? Никто так не взрывает, как ты, детка.

Ее рука поднялась, слегка дрожа, когда она нервно провела по волосам. — Ты знала, — тихо сказала она, и я кивнула. — Как долго?

— Примерно с той минуты, как поднялась с земли.

Джейни громко выдохнула. — Тебя там не должно было быть. Ты же должна была быть у Рейна, я попросила Саммер...

— Ни хрена себе, — рассмеялась я, не в силах сдержаться. — О, теперь в этом гораздо больше смысла.

— Что это значит?

— Этот нелепый званый обед. Никто из нас не понимал, какого черта мы там оказались, кроме того, что Саммер закатила истерику любому из нас, кто сказал, что не сможет прийти.

— Я хотела, чтобы вы все были в безопасности.

— Пока ты творила хаос.

— Я не хотела, чтобы кто-то из дружелюбных думал, что это кто-то из других дружелюбных делает грязную работу, — сказала она, используя глупый термин, который она всегда использовала для Приспешников или Малликов. Отец Саммер, Ричард Лионе, не был включен в этот список, но я предположила, что она чувствовала необходимость защитить чувства Саммер, защищая его.

Я замолчала на секунду, пытаясь подобрать нужные слова, стараясь не нажимать на неправильные кнопки. — Ту ночь, детка, я запомнила навсегда, — начала я, понимая, что она знает, что я не имела в виду ночь бомб. Я имел в виду ту ночь, когда встретила ее, ту ночь, когда она стала самой большой частью моего сердца. — Иногда, когда я закрываю глаза, я вижу все так же ясно, как тогда. Ты была слишком молода, чтобы быть настолько сломленной. В шестнадцать со шрамами, которые взрослая женщина никогда не сможет носить. И не только эти, — сказал я, проводя рукой по татуировкам на ее руках, татуировкам, которые она сделала, чтобы скрыть то, что было под ними. — Я имею в виду те, что ты носишь внутри. Я поняла тебя. Ты даже не могла говорить со мной, твое лицо было таким опухшим, но я поняла тебя. Я поняла. Наши души говорили на одном языке — языке, который могут полностью понять только женщины, детка. И в ту секунду, когда я подобрала тебя на той улице, я поняла, что отдала бы все, чтобы увидеть, как однажды ты снова сможешь выдержать свой груз, увидеть, как ты улыбаешься или смеешься, увидеть, как ты начнешь исцеляться.

— Я пыталась, Ло, — сказала она тихим, отчаянным шепотом.

Моя рука потянулась к ее руке, крепко сжимая и не отпуская. — Нет. Ты не пыталась. Тебе это удалось. Это заняло много времени, годы, но ты исцелилась изнутри. Но поскольку я говорила на твоем языке, детка, я знала, что есть некоторые шрамы, те, что глубоко в твоей душе, которые могут никогда не зажить. Я это понимала. Я никогда не ждала, что ты проживешь один день так, как будто всего этого с тобой никогда не было. Было бы лицемерием с моей стороны ожидать этого от тебя, когда я сама этого не делала.

— Ло… — прервала меня Джейни, ее тон был ясен: я не обязана говорить об этом, если не хочу.

Но мне этого хотелось. Мне надоело прятаться. Может быть, если я перестану прятаться, она тоже сможет. — Я была не права, скрывая это. Я ошибалась, думая, что то, что случилось со мной, повлияет на то, как другие будут смотреть на меня. Я не виновата, что вышла замуж за человека, который не был тем, кем я его считала. Я не виновата, что он избил меня, что он напал на меня. Я даже не виновата, что осталась. Я была молода. Старше, чем ты была, детка, но слишком молода, чтобы справиться с этим. Я не видела выхода. Но когда я наконец его нашла, то приняла решение.

Ее рука сжала мою. — Ло, я знаю о Дамиане... — Мое тело содрогнулось, прежде чем я заставила его расслабиться.

— Кэш рассказал...

Она тут же покачала головой. — Я шпионила, Ло. Я знаю, что не должна была этого делать, но я не могла заснуть. Было так много книг, которые я могла читать, так много статей, которые я могла посмотреть. Я изучила вас всех с самого начала. Я знала, что ты замужем. Я знала, что ты его бросила. Я не знала, что он избивал тебя. — Ее губы слегка задрожали, прежде чем она заставила себя расслабиться. — Но ты не права — это не изменило моего отношения к тебе. Это не определяет тебя. Ты — это ты. Ты самая крутая сука, которую я когда-либо встречала, и ты научила меня так многому, как быть сильной, как побеждать, хотя я и не знала, что у тебя есть что-то подобное, я думала, я чувствовала, что я должна быть сильной. Я чувствовала это нутром.