Эпилог

Две недели спустя

Кэш

Днями, она находилась в Хейлшторме. У них была их крутая начальница леди-босс. Они сделали ее сильной, твердой, умной. Потом наступила ночь, ее задница возвращалась в мою постель, и я получал все это. Она сильная, твердая, умная, но в то же время сладкая, дерзкая, милая, неуклюжая, сексуальная. Я получил каждый кусочек.

Ее задница была в моей постели, потому что моя задница не слишком любила спать в казарме с парой дюжин других мужчин и женщин, потому что я хотел, чтобы моя женщина была свободна со мной. А под «свободной» я подразумевал голой. А под «голой» я подразумевал обнаженную задницу и прижатую ко мне всем телом.

Я сдержал свое обещание и занялся по-настоящему ее киской. Ее швы исчезли, спина болела лишь тогда, когда она перестаралась на тренировке, и в конце концов я снова укладывал ее на спину. Я чувствовал, как ее ноги обвиввались вокруг меня, пока я вдалбливался сильно и глубоко, никаких ушибленных ребер, чтобы беспокоиться о них, ничего, что удерживало бы нас от полного поглощения друг друга, так что это было то, что мы делали. Мы трахались, едва переступая порог каждый раз, когда она приходила. Мы ели. Я ел ее и снова трахал в душе. Мы разговаривали, делились боевыми историями. Я снова трахал ее в постели.

Почти каждое утро я просыпался оттого, что она карабкалась на меня. По утрам, когда этого не случалось, я будил ее, уткнувшись лицом ей между ног.

Мы не говорили о том, что ее бывший подонок мертв. Она знала, я знал. Все было кончено. Она была свободна. Это дерьмо не нужно было разбирать. Она двигалась дальше, и это означало, что мы двигались дальше... вместе.

Три месяца спустя

Ло

Мы сидели на крыльце, пили кофе, укутавшись от февральского холода, и выглядели как нормальная пара — не бегущий с оружием байкер и лидер лагеря, полного хорошо обученных бойцов, убийц и захватчиков. Я просто думала, как близко к идеалу это было, как близко к среднему. Это казалось невозможным, быть теми, кем мы были, преступниками, не плохими парнями, но и не законно хорошими гражданами, но все же мы имели возможность иметь среднее, иметь нормальное.

Да, я как раз думала об этом, когда снежок пролетел через передний двор и шлепнулся прямо между Кэшем и моими ногами.

Девочки на другой стороне улицы хихикали, прячась за моей машиной. Лицо Кэша резко поднялось, игривая улыбка уже была полностью задействована (и позвольте мне сказать вам, что эта улыбка была зрелищем), когда он сделал полноценный шпионский бросок через передний двор, как будто его миссия спрятаться за своим байком была самой важной в его жизни.

Затем я наблюдала, как началась снежная битва, чтобы положить конец этим боям, Кэш нарочно принимал удары, чтобы все было честно, когда он колотил визжащих девочек мягким свежим снегом, пока их мать не появилась в дверях, улыбаясь этой сцене и зовя девочек за горячим шоколадом. Хороший выбор, учитывая, что их лица были покрыты ярко-розовыми пятнами от холода.

Кэш вернулся ко мне запыхавшийся, опустился на стул рядом со мной и согрел руки чашкой кофе.

Это было время.

Для этого разговора.

Одну тему я избегала, потому что знала, что это неловко и тяжко.

— Ты хорошо ладишь с детьми, — сказала я, глядя во двор и все еще не в силах встретиться с ним взглядом.

— Детка, что это за тон? – спросил он, слишком хорошо меня зная.

Я заставила себя повернуться к нему лицом. — Я не могу их иметь.

Его голова слегка дернулась, но я не увидела разочарования, только удивление. — Не можешь?

Я знала, о чем он спрашивает. Потому что он знал меня. Он знал обо мне все. И это включало мой менструальный цикл. Он знал, что он все еще у меня есть. Значит, он спрашивал, бесплодна ли я. — С биологической точки зрения, наверное, могла бы. Но Кэш... мне тридцать девять. Я знаю, что ты моложе, и я знаю...

Не теряя ни секунды, не давая мне закончить, он вмешался: — Разве ты не заметила, детка? Рейн и Саммер трахаются как кролики. Через пару лет у меня будет полдюжины племянниц и племянников, с которыми я буду возиться. А знаешь, что самое лучшее? — спросил он, наклонившись ближе и глядя мне в глаза, в которых я не видела ничего, кроме честности, — когда они устанут и начнут плакать... мы отправим их обратно к родителям. Тогда мы, — сказал он, схватив меня сзади за шею и притянув к себе, — сможем трахаться, как кролики.

Тогда он поцеловал меня, нежно, сладко, потом сильнее, настойчивее. Кофе был оставлен, так же, как и наша тяжелая зимняя одежда по всей лестнице, когда мы пытались добраться до кровати.

И не добрались. Мы трахались прямо на полу в коридоре, громко, дико, отдавая и забирая все друг у друга.

И все, о чем я могла думать потом, лежа там и переводя дыхание, было: мой. Он был таким хорошим, таким заботливым, таким милым, таким сексуальным... таким непредсказуемым, и он был весь мой.

Один год спустя

Кэш

Она нравилась мне там, в церкви, у алтаря, с цветами в руках. Мне это чертовски понравилось. И я понял, что мне бы понравилось гораздо больше, если бы она не была в розовом платье, которое на ней было. Мне бы больше понравилось, если бы она была в белом.

Но для этого было свое время.

Пришла очередь Саммер надеть белое.

Песня переключилась, и женщина моего брата стояла в дверном проеме, ее отец держал ее под руку, чертовски широко улыбаясь Рейну, который кивал на нее головой, без сомнения думая, какого хрена он сделал в своей жизни, чтобы заслужить ее. Я хорошо знал это чувство.

Ричард поцеловал Саммер в щеку, пожал руку Рейну, и парочка снова повернулась к нам.

— Я просто пойду вперед и скажу, о чем все здесь думают, — тихо сказал я, и все взгляды обратились на меня, губы уже подергивались, зная, что сейчас произойдет. — Это, должно быть, самая странная гребаная свадьба, которая когда-либо случалась, — улыбнулся я, глядя на сцену позади нас, когда все пытались подавить смех.

Потому что так оно и было.

С одной стороны, у нас были Приспешники, одетые в черное, с их жилетами, выглядящие как кучка сумасшедших ублюдков. С ними были Маллики, все до единого из этих темноволосых, светлоглазых ублюдков, Шотер, Брейкер и его женщина, Алекс. С другой стороны, стоял Ричард Лионе и пара его телохранителей, все в костюмах стоимостью в тысячи долларов. Среди них были все люди из Хейлшторма и несколько высоколобых (умных) друзей Саммер из ее жизни, пока она не свернула на неизвестную дорожку.

Это была самая сумасшедшая гребаная мешанина людей, когда-либо собиравшихся в одной комнате в одно и то же время.

Но сумасшедшие вещи сводили вместе сумасшедших людей. Безумные, непреодолимые вещи, такие как любовь, которая свела вместе Рейна и Саммер, а вместе с ними и меня с Ло, и Волка с Джейни.

Ло

— Ты должен был произнести речь, — выдохнула я, когда его рука скользнула по моему платью и стянула трусики вниз. Мы были в гардеробной. Не оригинально, но единственным другим выбором был шкаф уборщика, и мне не хотелось отбиваться от метлы, чтобы сделать это с моим мужчиной. Потому что именно это мы и делали, несмотря на мои возражения, мы собирались трахнуться в гардеробной на свадьбе Рейна и Саммер.

— Ладно тебе, Рейн утащил Саммер так быстро, как только мог, чтобы залезть в трусики своей жены. У нас есть время, — рассудил он, потянувшись к молнии и высвобождаясь.

Он вошел в меня быстро и сильно, погрузившись по самые яйца, и я тихонько застонала.

В этот момент раздался звук прочищаемого горла, и я почувствовала, как Кэш напрягся, а мои глаза расширились. — Не волнуйся, — отозвался тот же голос, очень знакомый. Очень приятный голос. — Ты получишь свое свадебное веселье. Я буду стоять на страже. Я не слушаю. Или воображаю. Нет. Вовсе нет, — раздался голос Шотера.

Прижавшись ко мне, грудь Кэша сотрясалась, он так сильно смеялся, и я почувствовала, как моя собственная улыбка стала шире.

— Если тебе там нужна помощь, Ло, то все мои пальцы и конечности твои, и ты можешь использовать их для своего удовольствия.

— Думаю, нам здесь хорошо, — крикнула я, мой сдавленный смех закончился вздохом, когда Кэш вошел в меня.

— Ты уверена, потому что я должен сказать, что я...

— Отвали Шотер, — крикнул Кэш, его голос все еще смеялся.

— Хорошо-хорошо. Отлично. Испытайте отличные оргазмы! — крикнул он так громко, как ему хотелось, превращая юмор и унижение в странный коктейль внутри.

Кэш снова подался вперед, и оба чувства улетучились вместе с ощущением его тела внутри.

— Я люблю тебя, — прошептала я, крепко прижимая его к себе.

— Я тоже люблю тебя, Уиллс, — сказал он, и я даже не вздрогнула.

Свобода оказалась совсем не такой, как я думала. Я думала, что буду просыпаться каждое утро с мыслью, что я победила, что я победила его. Но это было совсем не то. На самом деле, он очень редко приходил ко мне в голову.

Свобода была такой: это был дикий секс в гардеробной, прерванный другом, который был слишком счастлив, чтобы сообщить нам о нашей распущенности. Это было сдерживание слез, когда я наблюдала, как Рейн надевает свое кольцо на палец Саммер. Это было наблюдать, как Волк стоит на страже Джейни, как будто он планировал быть на пути любой опасности, которая могла бы когда-либо появиться на ее пути. Это было просыпаться утром рядом с Кэшем.

Видите ли, в моей жизни было пять моментов, которые сделали меня той женщиной, которой я стала: мой отец говорил мне, что женщины не должны служить в армии, давая мне страсть доказать ему, что он ошибается на мой счет. Смотреть, как любовь разрывает двух людей, и верить до мозга костей, что я никогда не испытаю такой страсти. Я почувствовала, как кулак человека, который должен был защищать меня, врезается мне в лицо. Найти Джейни на улице однажды ночью. И, наконец, осознать, что я ошибалась в моменте номер два — когда я полностью, всецело, безрассудно влюбилась в Кэша.