Глава 11

Кэш

Я ввел код от ее ячейки, чувствуя легкое волнение, что же она могла там хранить и какие мелочи я мог узнать о ней. Она так тщательно скрывала любую информацию о себе, что мне хотелось узнать больше. Но мое возбуждение быстро угасло, когда я, толкнув дверь склада, обнаружил, что все помещение пустует, за исключением большой армейской зеленой спортивной сумки в центре.

Кто, черт возьми, арендует целый склад для хранения сумки?

Пожав плечами, я поднял немалый груз, засунул его в багажник маленькой машины Ло и снова отправился в путь. Рейн все утро писал мне СМСки, спрашивая о Малликах, когда он еще был дома с Саммер. Но потом, когда он добрался до лагеря и обнаружил, что Волк все еще не вышел на связь, он заставил меня пойти туда и проверить все. Волк, возможно, был немного затворником, но он всегда показывался в клубе, если происходило что-то серьезное. Так что я выехал из промышленной части города, проехал через трущобы, и дальше, туда, где город переходил в лес и становился сельской местностью. Волк жил на холме, что заставляло карабкаться на него только пешком или на огромном грузовике. Я припарковался у подножия и проклял его в новой и изобретательной манере, пока тащился вверх по склону холма и через лес туда, где, наконец, показалась маленькая бревенчатая хижина, которую Волк годами строил своими собственными руками.

— Тебе лучше быть запертым здесь с какой-нибудь первоклассной киской, если ты не появишься в церкви, — крикнул я через дверь, не потрудившись постучать. Место было маленькое, он бы услышал меня, если бы был внутри. Когда я ничего не услышал изнутри, я повернулся и посмотрел на кажущийся бесконечным лес с растущим чувством страха. — Мать твою. Если мне придется тебя выслеживать...

Дверь за моей спиной распахнулась, заставив меня обернуться. Волк полностью перегораживал дверной проем, его рука на боковой стороне двери, как будто блокируя мне вход.

— Кэш, — сказал он, кивая мне головой.

— Какого хрена ты тут, когда взрываются бомбы?

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он, прекрасно зная, что мы все уладили.

— Дело не в этом, Волк. Ты не скучаешь по церкви. Рейн волновался. Теперь, когда он узнает, что ты не сдох в одной из своих долбаных стоянок на дереве или что-то в этом роде, он разозлится.

— Я разберусь с ним, — сказал он, пожимая плечами.

Он... разберется с ним? Волк, возможно, был нашим старым другом, маленьким (но гигантским) тихим ребенком, который обычно стоял на страже меня и Рейна, когда мы попадали в неприятности, парнем, который однажды взял на себя половину бара конкурирующих байкеров, когда Рейн отказался «съехать из их секции»... но эта личная история никогда не изменяла того факта, что он всегда относился к Рейну и клубу с уважением. Он всегда играл роль, позволяя своей преданности говорить самой за себя. Но я видел, что этот ублюдок никогда ничего не говорил по-настоящему. Что-то случилось. И мне не нужно было еще одно чертово осложнение сейчас.

— Во что, черт возьми, ты ввязался теперь, чувак?

— Ничего, — ответил он, но не смотрел мне в глаза, а смотрел куда-то поверх моего плеча.

— Там повсюду взрываются чертовы бомбы. Никто не имеет ни малейшего представления, кто их ставит. Репо заноза в моей заднице из-за того, что я недостаточно часто бываю рядом, а я не могу быть рядом, потому что у меня дома гребаная Ло просит убежища, потому что у нее неприятности, и она не хочет вовлекать в это Хейлшторм...

Дерьмо. К черту все это. Я и мой говорливый язык. Никто не должен был ничего знать о Ло, даже Волк, который, вероятно, никогда не смог бы связать достаточно слов, чтобы рассказать кому-нибудь.

— Ло? — спросил женский голос изнутри, заставляя меня прекратить внутреннюю борьбу и посмотреть на Волка.

Его голова была запрокинута назад, лицом к небу, глаза закрыты, как будто он думал, что кто-то что-то испортил. Я почувствовал, как моя улыбка скривилась, мое мрачное настроение немного поднялось.

— Я, блядь, знал, что у тебя там есть юбка, — усмехнулся я, ныряя под его руку, прежде чем он смог остановить меня и вытолкнуть из своего дома.

Слева у боковой стены была маленькая кухонька, рядом с ней маленький столик, кресло перед массивным телевизором и его гигантская кровать. Слева — дверь в ванную, и это все, что у него было в доме, хотя вряд ли он поместил бы больше, чем сейчас. Мой взгляд упал на кровать, где, скрестив ноги, сидела девушка, выглядевшая немного расстроенной — белая повязка на руке, несколько царапин на щеке. Ее длинные темные волосы были собраны в низкий хвост, и она была одета в одну из белых футболок Волка, которая, учитывая, что он был практически гигантом, а она была маленькой крошкой, полностью закрывала ее тело до колен.

— Господи Иисусе, мать твою, — сказал я, закатывая глаза.

Потому что она была не просто юбкой. Она была гребаной маленькой протеже Ло. Она была бойкой, как хлыст, крикливой, задиристой. Тактическим гением, покрытым чернилами, со стенами, достаточно высокими вокруг нее, что стены Ло казались похожими на детский манеж.

Джейни.

Волк вошел внутрь, но оставил дверь открытой, и я воспринял это как не слишком тонкий намек на то, что я могу уйти в любое время.

— Ну-ну, — улыбнулся я, слишком забавляясь на наше общее благо. — Посмотри на это маленькое развитие событий...

— Кэш, — предупредил глубокий голос Волка, но я полностью проигнорировал его.

— Она не в твоем вкусе, парень, — сказал я, кивая на нее. — Но, черт возьми, если ты можешь справиться с этим умным ротиком, — подмигнул я Джейни.

Я просто издевался над ней. Мне нравились женщины с умным ртом, и с ними всегда было весело, и это было именно то, что я получил, когда она встала на колени в центре кровати и посмотрела на меня.

— Главное слово здесь — «умный», — начала она, подходя к краю кровати и спрыгивая с нее. — Я знаю. Это чуждое понятие для того, у кого едва хватает двух мозговых клеток, чтобы потереться друг о друга, и когда это происходит, все, что они делают, это кричат: «киска, киска, киска», но некоторые из нас действительно имеют...

— Убери когти, котенок, — засмеялся я, подмигнув ей и погладив по подбородку. — Я просто над тобой подшутил.

— О, — сказала она, немедленно сдуваясь, и я не ошибусь, если скажу, что она выглядела немного разочарованной, пропустив бой. Она вздохнула и посмотрела на меня своими большими синими глазами. — Почему Ло остается с тобой?

— Не знаю. А почему ты остаешься с Волком? — возразил я, опасаясь, как бы Ло не отшлепала меня, если бы я поделился с ней нашим секретом. Да, я беспокоюсь о цыпочке. Что, черт возьми, происходит? Она вызывающе вздернула подбородок и промолчала. И, как всегда, Волк тоже. — Ты в порядке, малыш? — спросил я, протягивая руку, чтобы коснуться повязки. Это была самая простая повязка из марли на кисти, но она вскрикнула и вырвалась. — Черт...

— Тебе стоит уйти, — сказал Волк, вставая между мной и Джейни, и стало ясно, что он впервые стоит против одного из своих братьев.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки, покачиваясь на каблуках в течение секунды, пытаясь понять, должен ли я настаивать на этом вопросе или нет. В конце концов, это действительно было не мое дело, это было дело Рейна, и, честно говоря, когда дело дойдет до выговоров человеку, которого мы знали всю нашу жизнь, да, я бы предпочел, чтобы мой брат был тем, кто разберется с этим дерьмом.

— Хорошо, — сказал я, поднимая руки и отступая на несколько шагов. — Но возьми свой гребаный телефон и позвони Рейну, или у тебя тут будет группа Приспешников, которые будут задавать вопросы и вытряхивать твое белье. Джейни, котенок, — сказал я, отклонившись в сторону, чтобы видеть ее (и от меня не ускользнуло, что она смотрела на спину Волка, сдвинув брови в полном замешательстве). — Позаботься о руке. Увидимся.

Я спускался гораздо медленнее, чем поднимался, и на этот раз это не имело никакого отношения к неровной почве. Или, может быть, все связано с этим, но в образном смысле. Не то чтобы у меня никогда раньше не было проблем с женщинами. Но это были совсем другие неприятности. Это всегда было: «как мне затащить эту женщину в постель», или «как мне сказать этой женщине, что она не будет моей старушкой», или даже «как заставить эту цыпочку перестать резать шины на моем байке». Я никогда не испытывал такой сильной симпатии к женщине, как сейчас. Что, черт возьми, это говорит обо мне? Что я могу быть настолько увлечен кем-то, кто делает дерьмо, которое я считаю непростительным? Да, она была вызовом. Да, для меня это всегда было как гребаный наркотик. И раньше в этом не было никакого смысла. Может быть, это было просто влечение. Временами я мог быть надежным и простым. Если эта женщина была достаточно горячей, я был готов прыгать выше головы и смотреть мимо большого количества сумасшедшего дерьма, чтобы попробовать ее на вкус. И, попробовав Ло, ну, скажем так, я захотел большего. Я хотел всего этого. Я хотел знать, что она чувствует, извиваясь подо мной. Я хотел знать, как звучит мое имя, которое она выдохнула, когда кончила. Я хотел знать, каково это, когда ее губы обхватывают мой член. Я хотел знать, действительно ли она такая дикая и распутная, какой я ее себе представлял. Неужели она ругается в постели? Была ли она готовы к разным позам? Мог ли я довести ее до точки невозврата, где она готова была кричать, умолять меня освободить ее? Могу ли я проникнуть под ее стены и посмотреть на женщину под ними?

— Господи Иисусе, — простонал я, подходя к машине и качая головой, глядя на свое отражение в окне.

Мне нужно было выяснить, в чем ее проблема, решить ее для нее, и убрать ее к чертовой матери из моей жизни, прежде чем не будет пути назад.