Морана сидела в машине, держась за руль, не поворачивая ключа, просто обрабатывая. Ей нужно было обработать. Дышать. Одна.

Итак, кто-то накачал ее наркотиками в клубе, что было неудивительно, учитывая, кем она была и где находилась. Ей следовало быть осторожнее. Она поскользнулась и могла умереть из-за этого. Но она этого не сделала. Тристан Кейн затолкал ее в VIP-зону с единственной женщиной, проявившей свою доброту. И он, должно быть, знал это. Морана не имела понятия, но должна была. А затем он вернулся в бар, по словам Амары, разобраться с барменом. А затем, когда все накалилось, он взял ее на руки, посадил в машину и велел Амаре отвезти ее домой.

Зачем? Ее ярость не угасла, даже немного. Только смущение усилилось. Он ненавидел ее, в этом она не сомневалась. Она не знала почему, но он искренне, глубоко ее ненавидел.

Он мог полностью оставить ее с другой женщиной. Он позвонил Данте и сказал ему об этом. Однако не стал его дожидаться. И она не могла понять почему. Люди делали это из доброты, и это слово, которое она никогда, ни за миллион лет, не связала бы с Тристаном Кейном, а не в том, что касалось ее. Это не было добротой его сердца.

Думаешь, что у меня есть сердце? Почему? Какой смысл спасать ее? Потому что она находилась на их территории? Из-за старой песни «Мы не хотим начинать войну»? Из-за.. Она не могла придумать никакого верного объяснения. Не ожидала, что он поведет себя как мудак мирового класса. По крайней мере, он не оставил её там, одну, в беде.

Почему она так думала?! Она не была его обязанностью! Она не была чьей-либо ответственностью, кроме нее самой. Она поскользнулась и во что бы то ни стало, она должна быть мертва прямо сейчас, чувствуя эту странную тяжесть в животе, потому что этот мужчина ей абсолютно ничего не должен Но ее любопытство и что-то еще не давали покоя, не отпускали ее.  Ей нужна причина для его действий — чего-то, чего он ей никогда не скажет (и не должен), и чего-то, что она не смогла расшифровать сама. И это было крайне неприятно.

Она умела читать людей, и он был единственным мужчиной, которого она не могла читать. Совсем.

Звук приближающегося двигателя вырвал ее из мыслей.

Ее взгляд переместился на зеркало заднего вида, чтобы увидеть приближающийся автомобиль.

Большой автомобиль приближается все ближе и ближе.

Внедорожник.

Ее сердце замерло, прежде чем оно начало бешено биться. Она внимательно наблюдала, как машина подъехала к ней сзади, в нескольких футах между ними, и заглохла.

Неустойчивое сердцебиение и потные ладони обрушились на нее, пока она ждала, что что-то произойдет.

Где-то на деревьях ворковала ночная птица, это громко и меланхолично звучало на просторе. Луна продолжала светиться и заливать всю местность своим светом. Ее пульс забился, как крылья обезумевшей птицы.

Какого черта?

Никак не отрывая глаз от зеркала заднего вида, делая мысленную пометку о необходимости тонирования окон, она начала считать на вдохе, пытаясь замедлить сердцебиение. В таком случае у нее случится инсульт.

Первый вдох.

Второй. Третий. Ничего не случилось. Дверь так и не открылась. Свет так и не загорелся. Ее глаза никак не дрогнули от заднего обзора.

А потом, по пятам небытия, в ее голове мелькнула еще одна мысль.

Это он в машине?

Взгляд на номерной знак подсказал ей, что это та же машина, но кто за рулем? Вполне возможно, что он отвез внедорожник обратно в клуб, и кто-то решил покататься на нем.

Если это было правдой, и кто бы это ни знал, она не была уверена, что заводить машину было хорошей идеей. Хотя она могла настелить его и попытаться вернуться в дом, другая машина была больше, громоздче и быстрее. И он может смять ее машину за считанные минуты. Она не хотела внезапно вызывать какие-либо враждебные движения.

Ощущение в ее животе росло, заставляя его опускаться все ниже и ниже, когда она дышала, тихо нажимая на сцепление и мысленно благодарив Амару за то, что она не вытащила пистолет, когда она вытаскивала ключи. Приготовив его быстрым движением, она заперла все двери, благодарная за пуленепробиваемое стекло, и закусила губу, не зная, что делать.

Что-то в ней подсказывало ей, что это не он. Хотя он ненавидел ее, он говорил ей прямо в лицо. Это не было похоже на него. Она не стала задерживаться на том, когда именно она познакомилась с этим ублюдком. Она просто сосредоточилась на настоящем моменте.

Это был кто-то еще, всего в нескольких футах от нее, и кто-то хотел причинить ей вред. Ее глаза посмотрели на телефон, прежде чем вернуться к заднему виду. Она могла бы позвонить в службу безопасности, но это означало бы предупредить отца о ее встрече с Нарядом и о причинах этого, чего просто не могло произойти. Понимание между двумя семьями было в лучшем случае шатким. Это не могло быть проверено. Не так. Не из-за собственной глупости.

Боже, ей следовало позволить Амаре отвезти ее обратно.

Она выпрямила позвоночник. Нет. Никаких сожалений. Она сделала то, что сделала, и все.

Морана сглотнула, глубоко вздохнула, ее пальцы зависли над ключом в замке зажигания, и, бросив последний взгляд на неподвижный автомобиль, она завела автомобиль.

В тот момент, когда она это сделала, внедорожник зажужжал.

С сердцем в горле, Морана схватилась за руль, переключила передачу и выехала на дорогу. Внедорожник ехал за ней, держась на расстоянии нескольких футов между ними, угроза его скорости была очевидна. По коже пробежали мурашки, по телу пробежала дрожь, когда она пыталась ускориться, замедлиться и бессистемно вести машину. Она не оторвалась от хвоста, преследующего её. Совсем.

Адреналин бурлил в ее теле, когда разум работал, пытаясь найти выход, ее сердце теперь бешено колотилось. За ней не будут гоняться, как за диким животным, и убивать. Нет.

Стиснув зубы, она чуть не ударила по рулю снова, когда громкий звук прорвался сквозь прилившуюся к ее ушам кровь. Морана снова взглянула в зеркало заднего вида и увидела, как мотоцикл опасно кренится по дороге, когда водитель сбрасывает газ. Морана отъехала в сторону, давая ему возможность обогнать, чтобы не вовлекать ни в чем не повинного незнакомца в какое бы безумие. Она увидела, как внедорожник тоже тянется за ней.

Мотоцикл все ближе и ближе к ним, и в тот момент, когда Морана подумала, что он проедет, случилось самое странное. Байк свернул и врезался в пространство между ее машиной и внедорожником. Какого черта?

Ей придётся всю эту ночь повторять, это выражение «какого черта». Был ли байкер ненормальным? Это могло быть катастрофой!

Морана снова подъехала к обочине дороги, всего в нескольких милях от своей собственности, и повернулась, чтобы посмотреть на катастрофу, которая вот-вот произойдет. Но этого не произошло.

Байкер одной рукой вытащил пистолет из-за спины, сохраняя при этом скорость и равновесие другой. Он ехал в общей сложности сто восемьдесят девять на пустой дороге, лицом к приближающемуся внедорожнику. Он поднял пистолет, пока Морана смотрела, очарованная, с бешено колотящимся сердцем, и направил его на переднее колесо.

Раздался выстрел, внедорожник занесло, но он внезапно затормозил. Мотоцикл тоже остановился, повернувшись от нее к зверю из транспортного средства, будто он был тоже зверем сам по себе.

Байкер держал руку поднятой, указывая на машину, в темном шлеме. Морана посмотрела на белую рубашку, туго натянутую на его мускулистую спину и заправленную в темные брюки. Она посмотрела на закатанные рукава, сухожилия и мышцы его предплечий с намеками на выглядывающие татуировки, другая свободная рука держалась за ручку большого мотоцикла.

Ее шея начала болеть от того, что ее повернули, но она не сводила глаз, даже не моргала, ее сердце бешено колотилось при этой сцене.

Все было по-прежнему. Внедорожник. Мотоцикл. Байкер. Полностью. Почти как в тихой дуэли, в схватке, в которой она ничего не понимала. Но она чувствовала, как в воздухе накатывается напряжение, густое и тяжелое, готовое взорваться в любой момент.

Все было по-прежнему. За исключением ее вздымающейся груди. Кем бы ни был байкер, она болела за него. Было что-то опасное в том, как он держался в движении, что-то еще более опасное в том, как он держался в этой неподвижности.

Внедорожник зажужжал. Байкер не дернулся. Автомобиль повернулся. Быстро. Его мышцы спины напряглись. И с проткнутой шиной, Морана смотрела в полном неверии, как автомобиль повернулся и угнался на бешеной скорости.

Если бы ей платили долларом каждый раз, когда она говорила: «какого черта?» Байкер остановился на мгновение, пока внедорожник не исчез из поля зрения, а затем завел мотоцикл и повернул обратно к ней. Морана повернула шею назад, когда он подъехал вперед, остановившись возле машины.

Она взглянула на устрашающий размер мотоцикла и человека, который на нем ехал, будучи осторожной и никогда не опускала окна. Он мог бы встать между ее потенциальным жутким убийцей, но она его не знала. И ей хватило моментов «какого черта» на одну ночь.

Мужчина поднял руку к своему шлему, и взгляд Мораны переместился на связки мускулов и вен, проходящих под его обнаженными предплечьями, татуировка стала знакомой, что- то трепетало внутри ее живота, когда она наблюдала, как он сгибается, а ее грудь слегка вздымается.

Одной рукой он поднял свой шлем, ладонь которого была обернута белой марлей, которую она не заметила на расстоянии, и все чувство трепета прекратилось, прежде чем буря охватила все ее тело.

Она знала эту перевязанную руку. Она знала эти предплечья. Блядь.

Перед ним упал шлем. Эти магнетические голубые глаза смотрели на нее через стекло, пристально глядя на нее, когда он слегка откинул голову назад, казалось бы, в непринужденной позе на своем чудовищном байке, оседлав его с той же грацией, с которой он взбирался по стенам ее дома. Его палец один раз постучал по наушнику на ухе, и внезапная вибрация в машине поразила ее.