ГЛАВА 25

АЛЕССИО

– Я отследил все телефоны. И всё ещё ничего, – проворчал Виктор, в разочаровании проведя ладонью по волосам.

Скрестив руки на груди, я сидел за своим столом. Словно загнанный в клетку зверь, Виктор неустанно наматывал по кабинету круги. Сложно было не заметить его ярость.

Устало прикрыв глаза, Феникс, запрокинув голову назад, развалился на диване. Выглядел он изнеможённым.

– Блять, не могу в это поверить. Как такое вообще возможно, что мы до сих пор не вычислили ублюдка? – не успокаивался Виктор.

Феникс пробормотал:

– Он хорош. Очень хорош. Чёртов мудила умеет скрываться.

Не могу не согласиться. Парни несколько дней пытались поймать предателя. Мои ищейки – лучшие из лучших, но пока мы не можем похвастаться каким-либо результатом.

Разминая шею, я пытался немного унять напряжение в мышцах. Разочарованно потерев лоб, я, наклонившись вперёд, оперся локтями о столешницу.

– Ты прав. Он определённо хорош. Но он не сможет скрываться вечно, – сказал я.

– Но чем дольше мы возимся, тем больше он успеет навредить! – возразил Виктор.

– Мы его найдём.

Несмотря на всё моё внешнее спокойствие, внутри я едва ли не кипел. Сложно описать словами всю степень моей ярости. Я заставлю его заплатить. Своей кровью. Он счастливчик, что я пока не нашёл его. Проживёт ещё парочку дней.

Феникс открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Открыв рот, он собрался было что-то сказать, но как раз в этот момент распахнулась дверь и в кабинет ворвался Николай.

Широко распахнув глаза, мужчина тяжело дышал. Его лицо исказила гримаса гнева. Все присутствующие в удивлении уставились на наёмника – и я не исключение.

Отодвинув стул, я поднялся на ноги. Впервые вижу его в подобном состоянии. С каждым вдохом, его грудь тяжело вздымалась. Покрасневшее лицо покрыто испариной. Вены на лбу и шее вздулись и пульсировали.

– Он мёртв. Ублюдок мёртв, – выдавил он, задыхаясь.

Нахмурившись, я наклонил голову к плечу. Николай шумно сглотнул, прежде чем ответить на мой невысказанный вопрос.

И его ответ – словно пуля в моё сердце:

– Альфредо мёртв.

– Что ты сказал? – спросил я, с расстановкой произнося каждое слово.

– Альфредо мёртв.

– Блять, – прорычал Виктор.

Ярость, словно волна, накрыла меня с головой. Она прорвала плотину моего самоконтроля быстрее, чем лава, вырвавшаяся из вулкана. Стремительно. И так же разрушающе. Каждая мышца в моём теле гудела.

Альфредо мёртв.

Он умер. Не от моей руки.

Я не смог отомстить.

Кроме ярости, меня переполняло чувство опустошения. Кожа горела огнём. Мне казалось, я задыхаюсь. Мир перед глазами потерял чёткие очертания из-за разрывавших меня эмоций. Я видел перед собой только безжизненные глаза матери.

На миг тело словно одеревенело. Выпрямившись, я взревел:

– Проклятье!

Именно я должен был быть тем, кто убьёт его! Мои руки должна была омыть его кровь! Отомстить за мать стало моим долгом.

Но теперь…

Каждый дюйм моего тела зудел и горел. Я сжал кулаки – так, что заболели костяшки. Дёрнувшись, в следующий миг я провёл пальцами по волосам.

– Это должен был сделать я! – вырвался из горла крик. Развернувшись, я с силой ударил стену, пробивая в ней глубокую дыру. Стоило выдернуть окровавленную руку из гипсокартонной ловушки, и на пол посыпалась краска.

Кто-то положил ладонь мне на плечо. Развернувшись, я схватил этого человека за шею. На меня смиренно, просто ожидая, когда я успокоюсь, смотрел Виктор. Я сильнее сжал пальцы, но выражение лица мужчины даже не изменилось.

Рыкнув, я отпустил его, отталкивая от себя. Наёмник споткнулся о собственные ноги, но, впрочем, быстро выпрямился.

– Блять, не трогай меня сейчас. Я за себя не отвечаю, – грубо бросил я, прежде чем угрожающе шагнуть к нему.

Виктор повернулся к Фениксу и Николаю, и кивнул в сторону двери. Они вышли даже не глядя в мою сторону. Дверь с грохотом захлопнулась, и я опёрся на стол.

Меня переполняла ярость. Я должен выпустить пар, прежде чем окончательно потеряю над собой контроль.

Скинув пиджак, я ослабил галстук и потянул его вниз, после чего дрожащей рукой провёл по лицу.

Глядя на свои ладони, я медленно сжал их в кулаки до хруста в суставах. Разочарованно вздохнув, я направился к выходу и широко распахнул дверь.

Коридор оказался пуст. Мои тяжелые шаги эхом отбивались от стен, пока я спускался в зал. Войдя внутрь, я направился к боксёрским грушам. Не раздумывая, я с силой ударил по снаряду.

Понятия не имею, сколько прошло времени. Удар за ударом. Кулаками. Ногами. С каждым движением, с моих губ срывалось яростное рычание. Костяшки кровоточили – кожа на них была разорвана. Пальцы болели, кости ныли от боли, но я не собирался останавливаться.

Боль. Она приносит облегчение. Мне это нужно.

Услышав, как открылась дверь, я замер в полудвижении. Остановив ладонью ход груши, не позволяя ей сбить меня с ног, я, зашипев сквозь зубы, обернулся, чтобы посмотреть на незваного гостя.

Виктор медленно вошёл в зал. Пристально глядя на наёмника, я следил за каждым его движением.

Он остановился всего в паре футов. Мужчина стянул с себя пиджак и бросил его на пол, а затем принялся закатывать рукава рубашки, обнажая покрытые татуировками руки.

Виктор не сводил с меня взгляда. Закончив с рукавами, он расстегнул две верхние пуговицы своей белоснежной рубашки. Размяв шею, русский сделал два шага вперёд.

Расставив ноги на ширине плеч, мужчина хрустнул костяшками, после чего указал пальцем на меня, затем на себя.

– Нападай, – холодно и бескомпромиссно произнёс он.

Ярость вновь захлестнула меня. С оглушительным ревом, я бросился на наёмника. Перед глазами стояла алая пелена, когда я замахнулся впервые.

Мы дрались. Удар за ударом. Выпад рукой. Ногой. Мы кружили друг вокруг друга, словно животные, схлестнувшиеся в драке на смерть. Виктор не давал мне спуску. Каждый из нас давал волю своему гневу.

Его кулак был почти у моего лица, когда я, увернувшись, нанёс ответный удар в живот. Застонав от боли, Виктор упал на колени. Я с ним ещё не закончил. Толкнув мужчину, я продолжил свою атаку. Он всё ещё пытался сопротивляться.

И только заметив, что противник заметно ослаб, я оттолкнул его от себя. Виктор, тяжело дыша, лёг на спину и сложил руки на груди.

Я присел рядом. Облизнув нижнюю губу, я почувствовал вкус собственной крови на языке.

– Легче? – на выдохе произнёс Виктор, повернувшись ко мне лицом. Он рассматривал меня своим подплывшим глазом, но я покачал головой.

– Даже близко нет.

Тело ныло от боли, но у меня так и не получилось избавиться от гнева.

– Дерьмо. Не думаю, что смогу хотя бы пошевелиться, – простонал он, а затем вздрогнул от боли. Запрокинув голову, Виктор заорал на всю мощь лёгких: – Николай!

Открылась дверь и вошёл второй наёмник.

– Теперь твоя очередь, – продолжил мужчина, изогнув губы в лёгкой улыбке.

Николай кивнул и снял пиджак. Закатав рукава так же, как ранее это сделал его напарник, он размял плечи и кивнул.

Второго приглашения мне и не нужно.

Позволяя ярости взять верх, я бросился вперёд.

Прежде чем я смог ударить его, Николай увернулся и направил свой кулак мне в плечо.

Это раззадорило ещё больше.

Повернувшись боком, я ударил его ногой. Мужчина отшатнулся, но быстро пришёл в себя и вновь бросился в атаку. Мы дрались, упиваясь своей яростью. И когда Николай выдохся, его место занял Феникс. Адреналин удерживал меня на ногах. Следующим был Артур.

В конце концов, моё тело начало слабнуть. Я едва мог поднять руку. После того, как Артур упал на маты рядом с Виктором, Фениксом и Николаем, я тоже опустился рядом и уставился в потолок.

Эти парни прикрывали мою спину. Они для меня братья, не по крови, а по духу.

– Алессио, – начал Виктор, но я тут же оборвал его:

– Не стоит. Просто ничего не говори.

Я приложил все оставшиеся у меня силы, чтобы сесть. Вздохнув, я провёл ладонью по мокрым от пота волосам.

Размяв шею, я вздрогнул от боли, а затем, собрав волю в кулак, всё же поднялся на дрожащие ноги. Кивнув парням, я направился к выходу.

Ярость, чудовище внутри меня – они наконец-то утихли. Но как надолго? Как надолго, прежде чем я вновь потеряю контроль?

Поднявшись вверх по лестнице, вместо того, чтобы отправиться к себе, я вошёл в комнату напротив – ту, что между моей спальней и Айлы.

Закрыв за собой дверь, я включил свет.

Взгляд застыл на огромном пианино в углу. Сердце сдавило в тисках. Внутри всё оборвалось.

Ноги понесли меня сами. Я остановился всего в шаге перед инструментом. Ощущение, что мою душу по живому рвали на части. Глаза начало жечь. Медленно подняв руку, я коснулся клавиш.

Я не смог остановить воспоминания, калейдоскопом взорвавшиеся в моей голове.

Проснувшись от громкого хлопка, я в страхе распахнул глаза.

– Мамочка? – позвал я.

В комнате включился свет. Я почувствовал её руки на своём теле, когда мамочка вытащила меня из кровати. Моргнув, приходя в себя ото сна, я услышал ещё один хлопок. А затем крики. Я не смог сдержать дрожь.

– Мамочка, что происходит? – испуганно сорвалось с моих губ.

Она опустилась на колени, и от выражения ужаса на её лице мои глаза расширились. Душа ушла в пятки, я едва мог дышать.

– Мамочка, – прошептал я.

– Алессио, послушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты спрятался под кроватью. Ладно? – начала она тихим дрожащим голосом. – Что бы ни случилось, что бы ты ни увидел или услышал – не выходи. Понял меня?

Схватив за плечи, мамочка осторожно встряхнула меня. Не понимая, что происходит, я кивнул.

Меня пугал страх на её лице. Моя мамочка никогда ничего не боялась. Она всегда улыбалась и смеялась. Никогда не видел её такой. Хрупкое тело тряслось, в её глазах стояли слёзы. Погладив ладонью по спине, мамочка притянула меня в свои объятья.

Осыпав моё лицо поцелуями, она отстранилась.

– Мамочка, а как же ты? Почему я должен спрятаться под кроватью? – спросил я.