ГЛАВА 26

АЙЛА

Рядом взвизгнула Мэдди.

– Господи! Это так смешно! – хохоча, она повернулась ко мне. – Согласись, забавно же.

Пожав плечами, я вновь вернула всё своё внимание фильму. Мы смотрели «Мальчишник 2». И, как по мне, это очень пошло.

Правда, хоть у меня и свело живот от смеха, когда мужчина узнал, что переспал с другим мужчиной, приняв того за женщину – я все же поморщилась, стоило правде выплыть наружу. Уж слишком много обнажённых тел.

Нажав на паузу, Мэдди повернулась ко мне.

– Ладно. Что хочешь посмотреть? Как божий день ясно, что тебе не нравится. Тогда выбери что-то весёлое и мы посмотрим это, – предложила она.

После кошмара прошлой ночью и произошедшего сегодня утром в комнате Алессио, я была довольно тихой. Мне постоянно приходится жить в страхе.

Заметив моё состояние, Мэдди сделала всё, что было в её силах, чтобы растормошить меня. Трудно было оставаться равнодушной к её энтузиазму и неудачным попыткам. Иногда она ставила себя в неловкое положение только, чтобы сделать ситуацию забавной. И я благодарна ей за это.

– Уже поздно, – начала я, а затем улыбнулась. – Думаю, пора бы и отдохнуть. Я устала.

Надувшись, Мэдди откинулась на подлокотник дивана.

– Но я даже не заставила тебя рассмеяться.

– Ты ошибаешься. Тебе это удалось, как минимум, раз пять. И в случае со мной – это уже едва ли не подвиг. Ты сделала мой день лучше, Мэдди, – мягко отметила я.

Накрыв ладошкой коленку подруги, я чуть сжала её.

– Хочешь поговорить? – так же мягко предложила Мэдди.

О, я хотела. Хотела всё ей рассказать. Такое заманчивое предложение, – и я почти сделала это, но остановила себя в последний момент. Из-за страха.

С грустью качнув головой, я опустила глаза.

– Всё хорошо, – пробормотала дочь Лены, обнимая меня. – Расскажешь, когда будешь готова.

Обняв её в ответ, я кивнула и отстранилась. Горничная улыбнулась, и я почувствовала, как мои собственные губы растягиваются в ответной улыбке. Встав, мы направились на кухню.

Включив свет, Мэдди прямой наводкой пошла к холодильнику. Порывшись в нём, девушка достала, приготовленный Леной на десерт пуцин.

– Хочешь? – спросила Мэдди, захлопнув дверцу.

Я отрицательно покачала головой, на что она только пожала плечами. Сунув ложку в рот, подруга пробормотала:

– Потопали.

Мы уже было собрались пожелать друг другу спокойной ночи, но услышали, как открылась дверь в зал. Обернувшись, мы увидели Алессио.

Когда мужчина вышел на свет, мои глаза распахнулись сами собой. Тело застыло. Иваншов вновь был не в костюме – в чёрной льняной рубашке с закатанными рукавами, пуговицы которой были расстегнуты до середины. Но удивило меня вовсе не это.

Босс мафии едва стоял на ногах. Весь в крови. Скулы мужчины опухли от ушибов, лицо было в ссадинах. Его тело вело вперёд с каждым слабым шагом.

– Бог ты мой, – ахнула Мэдди.

Казалось, Алессио полностью утонул в своих мыслях. Ухватившись за перила, он медленно, едва волоча ноги, поднялся наверх. Судя по его лицу и движениям – его разрывает от боли.

Нахмурившись, я повернулась к девушке. Больше она не смотрела на Алессио, её взгляд был прикован ко входу в спортивный зал.

– Не хочу знать, как выглядят другие парни, – широко распахнув глаза, прошептала она. Но как только последнее слово сорвалось с её губ, дверь вновь открылась, и мужчины вышли в коридор.

На этот раз был мой черед сдерживать вскрик.

Им досталось ещё больше. Мэдди бросилась вперёд, и я тут же последовала за ней.

– Что случилось? – в ужасе спросила она.

– Блять, – проронил Виктор, устало прикрывая ладонью лицо. Но как только его пальцы коснулись кожи, наёмник вздрогнул.

– Альфредо мёртв, – привычным для него убийственным тоном произнёс Николай.

Ком встал посреди горла. Ощущение, словно кто-то ударил меня под дых.

Голова закружилась, мир перед глазами потерял чёткие очертания. Моргнув несколько раз, я, накрыв ладонью шею, едва слышно выдохнула:

– Что?

– Альфредо мёртв, – прикрыв веки, повторил Николай.

Мой отец умер.

Коснувшись подрагивающими пальцами губ, я пыталась сдержать слёзы. Я понятия не имела, почему плачу. Но я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Алессио не самым лучшим образом воспринял эту новость. Дьявол, и я всецело его понимаю! Это должны были сделать мы, – прошипел Виктор.

– О, Боже, – прошептала рядом Мэдди. – Значит, всё плохо?

– Охренеть насколько, – ответил Феникс.

Прислонившись к стене, мужчины задумались каждый о своём. Сложно не заметить их гнев.

– Нужно навести порядок. Алессио может отыграться и на тебе, – заметила Мэдди.

– Да, я пойду, – прошептала я. Сердце колотилось в груди. Я должна сбежать – и как можно быстрее, прежде чем сломаюсь у них на глазах.

Кивнув, я ушла, не дав никому возможности ответить. Закрыв дверь, я, прислонившись к ней спиной, соскользнула на пол.

Прижав колени к груди, я опустила голову и пыталась выровнять дыхание.

Глаза горели от непролитых слёз. Мои тихие всхлипы наполнили пустоту тёмного зала. Я не должна сейчас плакать. Не из-за моего отца – человека, который отдал свою дочь чудовищу; человека, который закрыл глаза на всю мою боль и агонию. Но я всё же не могла заставить себя успокоиться.

Грудь разрывало от боли. Слёзы ручьями текли по щекам. Я плакала из-за своей утраты. И из-за боли, через которую мне пришлось пройти по его вине.

Я плакала из-за любви, которую могла бы получить, но которую, по его вине, никогда не испытала. В конце концов, я плакала из-за себя.

Он отнял мой мир. Мою свободу. Моё все. И хоть я и должна была ненавидеть его – я не могла.

Было грустно. Казалось, меня вывернули наизнанку. Я чувствовала себя подавленно. Слабой.

Не помню как, но в итоге я оказалась в своей постели. Лёжа под мягким пледом, я уставилась в пространство. И только лампа на моей прикроватной тумбе освещала комнату мягким светом.

Понятия не имею, сколько прошло времени. Я никак не могла заставить себя закрыть глаза. Всё думала об Альберто и отце. Я боялась, что мне опять присниться кошмар.

Ворочаясь с бока на бок, я пыталась устроиться поудобнее, но тщетно.

Устало вздохнув я, сев, потёрла ладонями лицо. Мысли вернулись к Алессио – и каждая клеточка моего тела застыла в напряжении. Я понимала его гнев и боль. После того, что отец сделал семье Иваншовых – Алессио должен был отомстить.

Судьба оказалась к нему более жестока, чем ко мне. Моё сердце разбивалось на осколки из-за боли, через которую он прошёл. Это пытка наблюдать, как ломается такой человек, как Алессио Иваншов. Невыносимая агония.

Как ни странно, мне хотелось его утешить.

Возможно, от того, что я понимала его. Из-за вины или, быть может, сочувствия?

Не уверена, но я могла пропустить через себя его боль. И мою душу рвало на части из-за мужчины, который, по факту, был для меня врагом.

Как иронично. Абандонато хочет утешить Иваншова.

В голове был полнейший хаос. Хотелось, хотя бы на секундочку, забыться.

Прикрыв веки, первое о чём я подумала, было моё большое пианино. Я тут же открыла глаза.

Вот оно.

Пианино.

Знаю, нам нельзя заходить в ту комнату, но ведь сейчас все спят. Может, я смогла бы тихонечко проскользнуть внутрь. Быстро поднявшись на ноги, я подошла к двери и едва слышно открыла её. Посмотрев по сторонам, я убедилась, что в коридоре никого нет и только потом вышла.

На цыпочках, я подошла к соседней комнате, но тут же замерла, когда заметила, что кто-то в ней включил свет. Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь.

Душа ушла в пятки.

Алессио сидел на диване, повернувшись лицом к пианино в углу. Не сводя с него взгляда, мужчина держал в руке бокал. Медленно поднеся к губам, он залпом опустошил его.

Выглядел Иваншов ужасно.

С тяжёлым грузом на сердце, я решила уйти к себе, но, услышав голос Алессио, замерла, распахнув глаза:

– Я знаю, что ты здесь.

Накрыв ладонью грудь, я прикусила губу.

Должна ли я проигнорировать это? Голос разума отчаянно спорил с голосом сердца.

В конце концов, я медленно открыла дверь и шагнула внутрь, замирая у порога. Алессио всё так же не сводил взгляда с пианино.

Нервничая, я переступила с ноги на ногу.

– Часто бываешь здесь? – прозвучал сухой и грубый вопрос. Поёжившись, я покачала головой, но, осознав, что Алессио, скорее всего, даже не заметил этот мой жест, прошептала:

– Нет.

И вновь тишина. Отведя взгляд от мужчины, я вновь обратила своё внимание на пианино. Такое красивое. Я чувствовала, как медленно расслабляется моё тело.

Обняв себя руками, я сделала несколько шагов и замерла посреди комнаты. Мои глаза всё ещё были прикованы к клавишам. Пальцы так и зудели от желания коснуться их.

Плечи поражённо опустились. Отвернувшись от инструмента, я принялась рассматривать Алессио.

Глава мафии наблюдал за каждым моим движением. Напряжённым нечитаемым взглядом.

Глаза в глаза.

Парой секунд позже, тяжело сглотнув, я сдалась, опуская взгляд ниже – и едва сдержала шумный вздох.

Руки мужчины кровоточили. На костяшках живого места не было. Ссадины, царапины, рассечения – живой кожи и не видно. Алессио даже не позаботился о том, чтобы обработать раны.

Моё сердце сжалось.

Подняв голову, я увидела, что Иваншов все ещё рассматривает меня. Нервно облизнув губы, я сжала свои похолодевшие ладони в кулаки. Во взгляде русского появилось недоумение. А затем он посмотрел на пианино.

Тишина. Никто не двигался. Казалось, никто даже не дышал.

– Играешь? – хрипло спросил он.

Мои губы приоткрылись.

Не думала, что он когда-либо спросит о чём-то подобном. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Пытаясь избавиться от вставшего посреди горла кома, я сглотнула, после чего ответила:

– Да.

И вновь затянувшаяся пауза. Я всё ждала, что Алессио ответит что-то на это, но нет. Ощущение, что меня для него больше не существовало. Но я всё ещё ждала. Понятия не имею почему, но ноги словно приросли к полу.