ГЛАВА 27

АЛЕССИО

После того, как мама умерла – к пианино никто не прикасался. Оно принадлежало ей.

Моя душа горела в агонии, сердце ныло от боли.

Слова вылетели из рта быстрее, чем я успел остановить себя. По какой-то причине, присутствие Айлы действовало на меня успокаивающе.

С первыми нотами, моё сердце сжало в тисках. Я поднял руку, с силой прижимая ладонь к груди.

Прошло двадцать два года с тех пор, как я слышал, как кто-то играет. Двадцать два года с тех пор, как я слышал именно эту мелодию.

Айла открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Всё ещё улыбаясь, она вновь прикрыла веки. Девушка продолжила играть, не обращая внимания на окружающий мир. Черты её лица расслабились, она всецело растворилась в музыке. На её губах проскользнула тень улыбки.

Она казалась счастливой и умиротворённой.

И пока я слушал, боль внутри стала угасать. Она всё ещё не отпускала меня, но теперь я хотя бы мог дышать. Напряжение потихоньку покидало тело. Сердце замерло на миг, и я коснулся подрагивающими пальцами лица.

Прикрыв глаза, я почувствовал что-то влажное на щеке. Я плакал. Одна-единственная слеза. Я смахнул её резким движением, продолжая слушать.

– Мамочка, пожалуйста, сыграй! – попросил я.

Рассмеявшись, она потянула меня к пианино.

– Ладно, малыш, – разместившись на скамье, мамочка усадила меня к себе на колени. – Вот так, – сказала она, поцеловав меня в щеку, прежде чем обратила своё внимание на инструмент.

Сначала мамочка аккуратно провела пальцами по клавишам, а затем начала играть. И как только в воздухе разлилась мелодия, я расслабился и удовлетворённо вздохнул.

Как и всегда, я быстро почувствовал, что засыпаю.

Это была моя любимая часть дня.

Только я и мамочка. И пианино.

Я опустил веки, отдаваясь во власть воспоминаний. Это больно. Но сейчас боль немного утихла.

Сотни острых ножей больше не вонзались в мою душу. Я мог дышать.

Не открывая глаз, я слушал, как играет Айла. После этой песни, она сыграла другую. А затем начала напевать.

Распахнув глаза, я уставился на неё.

Медленно покачиваясь в ритм мелодии, девушка, казалось, была в своём мире. Внутри меня всё перевернулось. Сердце замерло.

Тёмные волосы волнами ниспадали на плечи. Её щеки покраснели, да ещё и это белое платье… В голове билась только одна мысль.

Что-то, о чём мой отец рассказывал много лет назад. Я покачал головой и сжал руки в кулаки. Пальцы прострелила пульсирующая боль, но этого оказалось недостаточно, чтобы привести меня в чувства.

Я не мог оторвать от Айлы глаз. И пока неспешная красивая мелодия наполняла комнату, я думал только об одном.

Айла.

Она была похожа на ангела.

ЛЕНА

Мысли не давали уснуть. Эта ночь была одной из тех, когда я думала о Марии.

Я прикрыла глаза, но, услышав красивую мелодию, распахнула веки и нахмурилась в замешательстве. Быстро села. Подняв взгляд вверх, я ахнула. Музыка звучала из гостиной. Пианино.

Но как это возможно? Никто не смел войти в ту комнату. Никто, кроме самого Алессио.

Кто же тогда играет? Я решила проверить.

Подойдя ближе, я была очарована прекрасной и умиротворяющей мелодией.

Никто не играл на пианино со времен смерти Марии. Лев и Алессио запретили.

Дверь была открыта. Прижавшись к стене, я заглянула внутрь. Алессио сидел на диване. Его взгляд был прикован к инструменту – у меня перехватило дыхание от выражения его лица.

Словно мужчину околдовали.

Я наклонилась вперёд. В этот раз мне пришлось прижать ладонь к губам, чтобы сдержать изумлённый вздох.

Прикрыв глаза и, с лёгкой улыбкой, напевая что-то, Айла играла на пианино.

Я перевела взгляд с неё на Алессио. Будто они оба находятся в каком-то своём мире.

Айла полностью растворилась в музыке, в то время, как Алессио растворился в ней самой.

Я всхлипнула. Слёзы покатились по моим щекам. Как же прекрасно…

Медленно отступив назад, я улыбнулась. Вот он. Момент, которого я ждала.

«С ним всё будет хорошо,» – подумала я.

Посмотрев вверх, я едва слышно прошептала:

– С ним всё будет хорошо. Он нашёл её, Мария, – я едва могла видеть из-за пелены слёз. – Теперь ты можешь спать спокойно. Твой маленький мальчик нашёл своего ангела.