Глава тридцать четвертая

— Прости, но твой выбор товарищей ужасен, Кошмарик, — сказал Скуврель, вытирая свою иглу об камзол мертвеца. — От этого у меня зудит кожа, хитрюга.

— Они… — начала я.

— Самцы и самки фейри.

— Мужчины и женщины, — строго исправила я. Я была не просто полом. Как и они, злые или нет. — Это не мои спутники, — сказала я, прошла к Кенти и шепнула. — Будет больно, — а потом вытащила клинки из его ладоней.

Он упал на землю, прижимая ладони к груди. Я склонилась над ним, но Скуврель крикнул мне:

— Кошмарик, слушай меня.

Я подняла голову. Он стоял в защитной позе — агрессивно пригнулся, словно собирался биться со мной. Это было безумием, да?

— Ты не должна тут быть, — его глаза были дикими. — Ты должна бежать как можно быстрее.

— Никто из нас тут не должен быть, — сухо сказала я. — Но мы тут. Мне нужно остановить сестру и спасти свою деревню.

— О, это невозможно, Кошмарик, но ты хочешь это сделать, — он смотрел на меня почти с любовью. — О, ты можешь пробить их, как пронзила меня. О, мы все можем разбить оковы, которые заставляют нас делать то, чего мы не хотим.

Его рубашка была расстегнута до пупка, хоть падал снег, был холодный ветер, и я видела порезы на его теле, кровь пропитывала белую рубашку. Его темный узкий камзол свисал до колен, на черной ткани были вышиты угольные перья, но даже они местами были темными, словно скрывали пятна крови.

Я сглотнула.

Я так и не решила, стоило ли бояться Скувреля, или он был другом. Стоило ли жалеть его или презирать его. Но он принял раны за меня. Во рту было кисло от их вида, глаза покалывало от непролитых слез.

Он выглядел ужасно, лицо осунулось, темные пряди спутались. Равновесие был с ним жестоким. Это была моя вина.

— Я выбрала роль, в отличие от брака, — возразила я, хотя в словах не было едкости. Я повернулась к Кенти, но он игнорировал меня, на лице проступила боль, когда он встал, шатаясь, и пошел в лес, быстро, как заяц зимой. Я смотрела ему вслед. — Никто не выбирал за меня. Я не жертва обстоятельств или судьбы.

— Ты выбрала быть жертвой? — спросил Скуврель. Он звучал странно, словно боролся с мыслью, которую не хотел пускать в голову. — Быть ягненком на заклание для твоей сестры?

— Я выбрала быть охотником, — мрачно сказала я, схватила клетку с земли.

Я повернулась, и меня толкнули в спину. Мое лицо врезалось в дерево, звезды вспыхнули перед глазами.

Я моргнула.

Дважды.

Я была в клетке.

Пол был скользким от крови, и целым фейри тут был только Верекс. Я не хотела думать о том, что еще было на полу.

Я охнула, поднялась на ноги, скользя на крови на полу. Нога подвернулась с болью.

Верекс был быстрым. Он врезался в меня, и я едва успела уклониться, чтобы меня не придавило к прутьям. Запах горелой плоти наполнил мой нос, я откатилась.

Все произошло сразу.

Дыхание обжигало легкие. Я хватала ртом воздух, чтобы его хватило для размышлений.

Сердце болело, билось все быстрее, подгоняя меня.

Мои ладони покалывало от необходимости двигаться.

Мои ладони. В одной что-то было. Я быстро взглянула. Лук.

Верекс выстрелил дротиком из чего-то на запястье. Дротик вонзился в мой кожаный сапог.

Верекс снова бросился, топор рассекал воздух. Он был больше меня. Быстрее меня. У него были годы опыта. У меня не было шансов.

Но я должна была попробовать.

Дыхание вырывалось слишком быстро.

Я бросилась к полу, проехала по крови под его телом, оказалась у прутьев с другой стороны. Я ударилась об них, но развернулась и оказалась на спине на полу, подняв руку с луком.

Я вытащила стрелу из колчана, вложила ее, не целясь, выстрелила, надеясь, что она волшебно пронзит его сердце.

Верекс взревел, повернулся ко мне, подняв топор.

Стрела рассекла воздух, кружась, повернулась неестественно и вонзилась в его открытый в крике рот острием вверх. Я охнула, он упал на пол.

Мое сердце колотилось так громко, что я больше ничего не слышала.

Крови было так много. Я привыкла к крови, но не так. Не с двумя желтыми кошачьими глазами, глядящими на меня, словно они могли вот-вот моргнуть.

Я сглотнула, дыхание вырывалось с хрипом и болью.

Это было на самом деле? Я убила Лорда Сумерек?

Я собрала стрелы дрожащими руками, замерла и посмотрела на павшего врага. Да, это было на самом деле. Он смотрел на меня будто с укором. Я закрыла глаза, но все еще видела его глаза.

Я пыталась вытереть кровь с лица ладонью, прочистить голову, чтобы думать.

Мир кружился, сузился до этого мига, до того, что я сделала. Бой чуть не убил меня.

А потом осознание ударило по мне. Я была в плену. Снова. Не могла остановить сестру.

Я подбежала к прутьям в гневе, высунула голову и зарычала протяжно в лицо тому, кто меня поймал.

Он ухмыльнулся.

— Что ты наделал? — спросила я, дрожа так сильно, что было сложно выдавить слова.

— То, что мне приказали, — сказал Скуврель, цинично скривив губы. — Если не хотела, чтобы Равновесие командовал мной, не стоило продавать меня ему.

— Но ты бросил меня в клетку с Лордом Сумерек, и он хотел мне смерти! Я могла умереть. Почти умерла. А ты сидел и смотрел.

— И видел, что ты отлично себя спасла. Может, тебе нужно было немного отчаяния и ужаса. Я слышал, они могут дать человеку поразительную концентрацию, — он не переживал.

— Но я — твоя жена! — возразила я.

Он ухмыльнулся.

— И пугающая жена, пропитанная кровью правителя Двора. Тебе нужно научить меня трюку со стрелой. Мне нравится, что ты выстрелила ему в открытый рот.

Я резко закрыла рот, долго смотрела на него.

— Я могла умереть, а тебе нет дела, — сухо сказала я.

— Ты себя недооцениваешь, — холодно сказал он. — Ты не умерла бы.

Холодный ветер ударил по нам, и я отвернулась от кусочков льда, царапающих кожу. Скуврель не страдал от этого.

— Тебе не холодно? — осведомилась я.

— Я принимаю холод. В нем очарование ледяной симпатии моей жены.

Он предал меня. Я отвернулась от него, потому что доверяла ему, а он предал это.

— Я думала, что могла тебе доверять, — мой голос дрожал.

Он сделал паузу, глядя на меня.

— Я думал, я ясно сказал, Кошмарик. Мне нельзя доверять.

— Я думала, мы были в браке, — я все еще хотела, чтобы это оказалось ошибкой. Это была уловка? Он был на моей стороне, несмотря на то, как это выглядело. — Я думала, мы были союзниками. Я думала, мы были друзьями!

— Мы — все это, — его морок был до боли красивым, смотрел на меня печальными глазами. — Так, Кошмарик, я обхожусь с друзьями.

— Я ненавижу тебя, — сказала я. — Я буду ненавидеть тебя вечно.

Он хитро улыбнулся.

— Хорошо. Ты должна ненавидеть меня. Ты должна презирать меня костями, радоваться моему унижению.

— Зачем ты это говоришь?

— Потому что я привязан к правде, не могу говорить иного.