— Ты гребаный урод, — сказала она, но ее голос звучал слабо, и на языке ощущался вкус мяты, и Вэл показалось, что она чувствует запах цветов. Тигровые лилии — для ненависти.

Илья засмеялся, отвлекая ее от мыслей — «может быть, у меня инсульт» — и повернулся обратно к кухонному уголку.

— Моя еда остывает, Банни. Подумай над моим предложением. Теперь ты знаешь, где меня найти, а это маленький город.

Он позволил последней части своего предложения повиснуть, как угрозе. Или обещанию. Это могло быть и то, и другое, или и то, и другое, но на самом деле это походило на веревку, которой можно обвязать себя, потому что у нее появилось тошнотворное чувство, что Илья считал, что она уже поймана.

Вэл услышала его тихий смех, торопливо отпирая дверь дрожащими пальцами. Его слова следовали за ней, как завитки пара.

— Развлекайся, разрывая договор аренды, Банни.

***

Разорвать договор аренды оказалось легко. Женщина за стойкой была очень милой и, казалось, понимала, насколько взвинчена Вэл, потому что она действительно ускорила процесс. Покончив с этим местом, Вэл не могла удержаться от того, чтобы не оглядываться через плечо во время прогулки к автобусной остановке. Знакомое, затравленное чувство зажужжало между ее лопатками, и она чуть крепче сжала свой матрас, словно готовясь использовать его в качестве оружия, если понадобится.

В том, как она отреагировала на Илью, было многое, в чем нужно разобраться. Вэл старалась не слишком глубоко задумываться о том, почему у нее перехватило дыхание, когда он прижал ее к стене и посмотрел на нее своими холодными серо-зелеными глазами, как будто она была чем—-то, что он хотел проглотить. «Прекрати это. — Она сглотнула. — Прекрати, прекрати, прекрати...»

Но она знала.

Скрипучий автобус подкатил к тротуару. Вэл сидела на одном из задних сидений, положив матрас на колени, а чемодан зажала между ног, чтобы он не касался грязного пола. В автобусе были и другие люди, но, к счастью, никто из них не обращал на нее никакого внимания. Она бы этого не вынесла.

Вэл наблюдала, как мимо проносились винные магазины и магазины, торгующие золотом, перемежающиеся всплывающими киосками, в которых продавали шарфы и дешевые украшения, и странный грузовик с едой, обещающий все, от тако за один доллар до свежеприготовленного кимчи.

Ее пустой желудок заурчал, но при мысли о том, чтобы съесть что-нибудь, Вэл почувствовала тошноту. Кофе и шампанское, которые она выпила вчера, разыгрались у нее внутри, и это, в сочетании с ее тревогой и нервирующим присутствием Ильи, перенеслось на сегодняшнее утро.

Она узнала знакомый запах Миссии, как только вышла из автобуса. Это пахло… жизнью в ней. Это была та часть города, которая сумела не пустить по крайней мере некоторых туристов, и в ней было какое-то позорное достоинство, грубое и неприятное, чего не было в более очищенных районах Сан-Франциско.

«Должно быть, это и привлекает сюда людей, — подумала она. — Реальность. Опасность».

Она вспомнила обветшалое здание, поразившее ее детское воображение, в которое она влюбилась четырнадцатилетней девочкой. Идеальное здание клуба, как и ее желание нарисовать его во многом проистекало из желания всех остальных снести его и перестроить во что-то лучшее. Миссия была такой же, но в большем масштабе.

Вэл остановилась у входа в квартиру, втиснувшийся между продуктовым киоском и магазином по прокату сомнительных смокингов. В ее первом классе средней школы было много такого, о чем она не думала годами. Она чувствовала, как воспоминания накатывают, как прилив, угрожая утащить ее на дно, если она не выплывет на свободу.

Быстро, слегка запаниковав, она набрала номер Джеки.

— Я здесь, — сказала она, едва слышно. — Пожалуйста, спускайся.

Мимо с ревом проехал грузовик, покрытый граффити. Пять девушек прошли мимо, держа в руках стаканы с пенистым чаем всех цветов радуги*. Они посмотрели на Вэл без интереса, почти как одна, и чувство страха, грызущего ее позвоночник, усилилось.

Bubble tea — Пенистый чайный напиток, в который обычно добавлены «жемчужины» — шарики, сделанные из тапиоки, также известные как «боба». Большинство рецептов включают чайную основу, смешанную с фруктовым соком или молоком, иногда с добавлением льда. Перед подачей напиток трясут в коктейльном шейкере до появления пузырьков воздуха — отсюда название «пенистый».

Затем калитка распахнулась, и появилась Джеки, которая смотрела на нее сверху вниз с дружелюбным выражением на лице.

— Банни! Привет! Ты немного рановато — извини за ожидание.

— Нечего, — выдохнула Вэл. — У тебя... выходной сегодня?

— Нет, я работала дома. — Она устроилась за маленьким карточным столиком в углу, поставив чашку кофе «Филз» рядом с компьютерной мышью в форме настоящей мыши. Экран был черным, но на нем пробегали строки символов. «Код?» — Вэл задумалась.

— Надеюсь, я не помешала.

— Нет, все в порядке. Босс все равно пытается заставить меня делать что-то сверхурочно. Это все, что у тебя есть? — Она посмотрела на маленький потрепанный чемодан Вэл и сложенный матрас. — Не кажется, что это много — или ты привезешь остальное позже?

— Эм, нет, это все, — сказала Вэл. Она чуть не добавила: «Мне очень жаль», сама не зная почему. Она, вероятно, сказала бы это, если бы разговаривала с Мередит, но Джеки была менее внушительной, и с ней было легче держать себя в руках. — Я путешествую налегке, — запинаясь, добавила она.

Даже Вэл заметила, как Джеки изменила о ней мнение.

— О, у тебя вроде как капсульный гардероб? Я видела, как Бузфид* недавно сняли видео об этом. Держу пари, это экономит тебе много времени по утрам.

*BuzzFeed — Новостная интернет медиа-компания, основанная в 2006 году в Нью-Йорке. Джона Перетти, основатель BuzzFeed, изначально задумывал компанию как небольшую интернет-лабораторию, в настоящее же время компания выросла в международный медиа-портал, обозревающий широкий спектр тем: от международной политики до телевизионных сериалов и творческих мастер-классов.

— Время?

— Ты знаешь, с одеждой? Я никогда не могу решить, что надеть.

В данный момент Джеки была одета в черные лосины и футболку оверсайз, в ушах болтались флуоресцентные желтые серьги. Вэл, глядя на нее, не могла придумать ничего такого, что не прозвучало бы неискренне или саркастично, поэтому ограничилась вежливой улыбкой.

— Что ж... Добро пожаловать в твою новую берлогу, — произнесла Джеки в тишине.

— Спасибо? — Означало ли это, что она может уйти? Или ей нужно остаться и поболтать о пустяках? Вэл не была уверена, как долго она могла бы стоять там, неловко топчась и ожидая свободы, если бы Джеки не вернулась к работе. Это пренебрежение — если это так — дало Вэл повод, в котором она нуждалась, чтобы убежать в свою новую комнату.

На то, чтобы убрать все ее вещи, ушло меньше пятнадцати минут. Матрас расположился под окном, рядом с шаткой тумбочкой, похожей на приземистый барный стул, который кто-то решил переделать. Она сложила свои дневники и альбомы для рисования на столе, рядом с ноутбуком. Ее одежда отправилась в шкаф, подвешенная, как обезглавленные трупы, на вешалках.

Вэл сидела на своем развернутом матрасе, оглядывая тусклую, без мебели комнату. Ее последняя комната, та, что находилась в квартире, которую она делила с Дейзи, выходила окнами на восходящее солнце. Она обычно просыпалась, наполовину ожидая увидеть его рядом с собой, сама, не зная почему, пока не поняла — угол света утром был таким же, как и там.

Там, где Гэвин...

(На солнце еще хуже)

...изнасиловал ее.

«Не думай об этом».

Вэл наклонилась вперед, уставившись на пятно на ковре.

В этой комнате нет ничего домашнего или личного. Странно, но это успокаивало. Если она на самом деле не принадлежала ей, то никто не смог бы отнять ее у нее.

Любой, кто вошел бы в эту комнату, не узнал бы ее, настоящую Вэл.

Она была... в безопасности.

— Я в безопасности, — прошептала она, тишина нарушалась только тем, что Джеки печатала и звонила со своего компьютера. Ее голос звучал тихо и еле слышно, когда его поглотила пустота.

Слова звучали как очередная ложь.

Тяжело вздохнув, Вэл встала с кровати и закрыла дверь, чтобы переодеться на работу. Ложь или нет, на данный момент этого должно хватить. У нее больше ничего нет.

***

Вэл попала в ловушку рынка труда в районе залива без высшего образования, конкурируя с тысячами других людей, занимающих аналогичную должность. Поскольку многие из этих людей были и более отчаянными, и более квалифицированными, чем она, Вэл в итоге устроилась официанткой в ресторан средней руки под названием «Ле Виктуар», предлагающий небольшие порции в стиле Мишлен за небольшую плату.

Она была единственной официанткой, у которой не имелось смартфона, и приходила каждый понедельник перед обедом, как по часам, чтобы записать свои смены на неделю. Ее босс, стареющий гей-хипстер, двоюродный брат владельцев, казалось, находил ее технофобию забавной, и Вэл была готова терпеть его поддразнивания, если это означало уступку.

Сегодняшний день стал исключением. Она попросила Дезире прислать ее расписание, не зная, сколько времени потребуется, чтобы разобраться с Дейзи, а затем перебраться к Джеки и Мередит. Жизнь научила ее, что всегда лучше готовится к худшему.

«Вот, пожалуйста, — написала Дезире. — Удачи с переездом! X»

Вэл была тронута этим теплом, но что-то в нем звучало немного фальшиво. Как можно быть таким дружелюбным по отношению к тому, кого едва знаешь? Она не ответила на сообщение, решив, что просто поблагодарит ее лично. Только несколько часов спустя, когда было уже слишком поздно отвечать, Вэл пришло в голову, что это может показаться грубым.

Дезире доставала вещи из своего шкафчика, когда вошла Вэл. Она была симпатичной девушкой со светло-коричневой кожей и очень аккуратным макияжем. Вэл слышала, как она рассказывала одной из других официанток о своих десяти тысячах подписчиков в Инстаграм.