Идиот.

Зная, что Мередит, скорее всего, внимательно слушает и ждет, когда закроется дверь, чтобы продолжить нападки, Вэл вытерла вино, схватила свою сумочку, и ушла вскоре после Гэвина. Прежде чем Мередит смогла довести дело до новой ссоры.

Если Гэвин посчитал ее лишней — что ж, Вэл видела, что он делает с ненужными людьми. Все, чем можно пожертвовать, убиралось с доски. Чем меньше Мередит знала, тем в большей безопасности была, осознавала она это или нет.

До смены Вэл оставалось еще слишком много времени, а сидеть в комнате отдыха в одиночестве целый час — значит привлечь ненужное внимание Мартина, который и так был подозрителен, поэтому Вэл отправилась в кафе за углом, чтобы переждать.

Оглядевшись, Вэл с потрясением поняла, что это такое же кафе, в котором она встречалась с Джеки и Мередит договариваясь о съеме комнаты. Инди-стиль. Искусно подобранные старые вещи. Не похожее на «Старбакс», которых в городе так же много, но по-своему такое же однообразное. Как будто кто-то украшал их по копирку. Инди 101.

Ее карамельный латте на вкус напоминал пепельный сироп, но, по крайней мере, приятная сладость вымыла вкус секса и орегано, который, казалось, все еще покрывал ее рот.

Она поставила свою кружку сильнее, чем собиралась, выплеснув кофе на стол. «Что, черт возьми, мне теперь делать?» Согласно письму, которое написала сумасшедшая сестра Гэвина, сегодня заканчивалась ее отсрочка. Они придут за ней.

И, похоже, Гэвин не собирался ее спасать.

А почему он должен? Он получил то, что хотел.

Отставив в сторону полупустую чашку, Вэл посмотрела на часы. Еще слишком рано, но, по крайней мере, теперь она могла сидеть в комнате отдыха, не выглядя как ненормальная.

Стоял холодный вечер, туман снова поднимался волнами. Влага бисером покрывала воздух прозрачными занавесками, осыпая ее кожу, как легкая морось. Ветер был таким плотным от осадков, что, казалось, имеет вес, и Вэл пожалела, что забыла захватить с собой пальто.

Ночь продолжала ухудшаться. Между ног у нее все болело. Тупая боль пульсировала в глубине живота каждый раз, когда она наклонялась слишком сильно или делала слишком длинный шаг. Она старалась не хромать, но не была уверена, что дискомфорт не отразится на ее лице.

Вэл накрасила губы, покрытые синяками от поцелуев, темно-фиолетовой, почти черной помадой после того, как допила кофе. Помада отвлекала от остальной части ее лица, привлекая внимание к улыбке, которую она демонстрировала клиентам. Это была милая улыбка, даже если она не касалась ее глаз. Вэл достаточно потренировалась перед зеркалом дома.

Пока она носила тарелки на кухню и обратно, на ее плечи давило напряжение. Она то и дело поглядывала на дверь, боясь, что войдет еще один из родственников Гэвина или, что еще хуже, сам Гэвин. Вэл совсем не хотела, чтобы он приходил к ней на работу и садился за столик, которые ей пришлось бы обслуживать, просто чтобы насмехаться и унижать ее перед незнакомцами.

Но хотя никто не приходил, кроме ее обычных клиентов, чувство ужаса все усиливалось. Если что-то ужасное еще не произошло, это не значит, что оно не произойдет в ближайшее время. Прошла уже неделя, и Лука наверняка уже начал скучать и проявлять беспокойство. Он не был похож на своего брата. Его поддерживала не охота, а сама идея убийства.

Неприятное беспокойство не покидало ее, когда Вэл заканчивала смену, двигаясь, как призрак, пока она доставала сумочку из шкафчика и начинала долгую прогулку домой в темноте. «Надо было взять такси», — подумала она, настороженно оглядывая витрины магазинов. Многие из них были темными и зарешеченными. Кожу на ее шее покалывало, и каждый звук в темноте посылал искры страха в мозг в ожидании угрозы, которая так и не наступила.

В этом и заключалась особенность жизни в большом городе. Ты никогда не оставался полностью одинок. Даже в неурочное время всегда кто-нибудь находился на улице. Это должно было заставить ее чувствовать себя в безопасности, но именно постоянный людской поток делал Сан-Франциско таким опасным. Она никогда не могла быть полностью уверена, что человек, идущий напротив нее в темноте, не хотел причинить ей вреда.

Тем не менее, жизнь в городе сделала ее невосприимчивой к опасностям. Она не стала сильнее, просто более раздражительной. Жизнь в месте постоянной нервозности означала, что многое из происходящего на улице воспринималось как белый шум. Это было необходимо, иначе можно сойти с ума.

Вэл услышала шаги позади себя, оценив их как возможную угрозу, и ускорила шаг, но она все равно не ожидала, что ее схватят.

— Привет, Вэл. — Голос Луки донесся из-за ее спины, сопровождаемый железной хваткой. То, как он держал ее, могло бы показаться интимным, если бы она была рада встрече с ним. Но это не так, и когда Вэл попыталась высвободиться из его крепкой хватки, он только крепче сжал руки вокруг ее талии. — Давно не виделись.

— Я была занята, — проговорила она сдавленно. — Дай пройти.

— О, да, — зловеще сказал Лука. — Ты пойдешь, конечно.

Что...

Ей удалось издать один вскрик, яркий и пронзительный в темноте, прежде чем что-то острое вонзилось в ее шею. Темная улица стала еще темнее, и Вэл прижалась спиной к его телу, которое, несмотря на ночную прохладу, казалось пугающе теплым.

Он ждет здесь не так долго, поняла она. Не достаточно долго, чтобы замерзнуть.

Что означало... что-то. Шестеренки в ее голове начали заклинивать.

«Береги голову», — подумала она.

Последнее, что она помнила, это запах новой кожи и кислый запах страха. В тот момент, когда она собиралась закричать снова, ее сознание отключилось.

И она перестала что-либо чувствовать.