Глава 9

Пирит

Когда все закончилось, Лука опустил ее на землю и начал поправлять джинсы и рубашку, в то время как Вэл изо всех сил пыталась застегнуть ворот своего топа. Руки дрожали от холода, и она чувствовала, как влажный воздух касается ее обнаженной кожи. «Как язык», — подумала она, содрогнувшись.

Лука взглянул на нее, наблюдая, как она возится, не предлагая помощи, хотя поднял ее пальто с земли и несколько раз махнул им, чтобы стряхнуть пыль. Он протянул ей его, держа за воротник.

Вэл сунула дрожащие руки в рукава, не поблагодарив. Вообще ничего не говоря. Ее язык превратился в опилки, все слова, в которых она себе отказывала, осыпались у нее во рту, как пыль. Подкладка пальто была прохладной от ночного воздуха и не давала особого тепла. Ткань ее одежды натирала везде, где касались губы и руки Луки, и она знала, что на бедрах появилась сыпь от трения его джинсов. Каждый раз, когда ее ноги задевали друг друга под юбкой, она чувствовала жжение.

Алкоголь заставил ее чувствовать себя вялой, как будто воздух превратился в жидкие волны, и она попала в кружащийся водоворот. Вэл оглянулась на переулок и почувствовала отвращение. Было что-то неприличное в том, чтобы совокупляться в темноте, на открытом месте, где любой мог увидеть. Как звери. Как две жирные уличные крысы, зараженные болезнью.

Он не использовал презерватив.

И теперь, когда Лука поимел ее, у него нет реальной причины оставлять Вэл в живых.

— Это было хорошо, — сказал он ей, и в комплименте прозвучало презрение. Вэл пристально посмотрела на него, пытаясь успокоить замерзшие конечности, и подумала о краске из баллончика на доме своих родителей. Ее собственная алая буква, на всеобщее обозрение. Шлюха.

— Пойдем. — Лука снова взял ее за запястье, и она последовала за ним, стараясь не хромать. Его единственной уступкой ей стало небольшое замедление шагов. — Эта ночь принадлежит нам.

«Ночь принадлежит охотникам, — подумала Вэл. — Не добыче».

Они прошли под мигающим уличным фонарем. Мертвые неоновые вывески мерцали под вспышками холодного света. Лицо Луки в тени походило на череп мертвеца, а ее собственная рука в его руке казалась окаменевшей, как мрамор. Он выглядел маниакально... устрашающим.

Вэл еле волочила ноги.

— Мне нужно зайти в аптеку.

— Зачем? — Он посмотрел на нее сверху вниз. — Ты больна?

— Ты не... использовал защиту. — Жар пополз вверх по ее шее унизительными красными полосками. — Я... — Она выдавила слова, выплевывая их, как шрапнель. — Мне нужно принять таблетку.

— Ты не проживешь достаточно долго, чтобы размножаться, — очаровательно сказал он. — Не забивай этим свою хорошенькую головку.

Она остановилась, ее лицо исказилось от отвращения и ужаса. Размножение такое уродливое, животное слово… как течка. Лука дернул ее за запястье, отчего Вэл, спотыкаясь, бросилась к нему, как кукла, и она почувствовала, как на спине выступил свежий пот. Вэл подумала... Ну, она не была уверена, что именно подумала. Лука с самого начала ясно дал понять о своих намерениях.

— Я бы чувствовала себя лучше, — дрожащим голосом настаивала она. — Пожалуйста.

Он пожал плечами.

— Если настаиваешь.

Они нашли круглосуточную аптеку. Она больше походила на небольшой отдел, чем на полноценный магазин. Лука ждал за дверью, блокируя единственный выход, в то время как Вэл зависла перед лекарствами.

«Я могла бы попросить о помощи, — поняла она, когда этикетки расплылись, как будто напечатаны на иностранном языке. Она посмотрела на кассира средних лет. — Я мог бы заставить его позвонить в полицию вместо меня».

Но ей придется объяснить: кто она такая, что происходит. Это прозвучит безумно. Кассир мог бы не понять — не сразу. К тому времени, когда он это сделает, будет уже слишком поздно.

(Валериэн Кимбл означает невезение)

Она чувствовала настороженный взгляд Луки даже из-за витрины. Он без колебаний причинил бы боль и ей, и любому, кого она втянула бы в это. Она могла не сомневаться. Возможно, он и не психопат, каким был его брат, но ему явно не хватало морали.

(Скольких психов она трахнула?)

Быстро, как будто скорость может победить демонов в ее сознании, Вэл схватила то, что ей нужно. Три коробки таблеток экстренной контрацепции, погребенные под раменом, шоколадными батончиками и бутылкой холодной воды, выхваченной в последнюю минуту из холодильника. Кассир пробил ее покупки, одарив опытным, мертвым взглядом человека, который видел и похуже.

Она уронила сдачу, когда передавала наличные — «это так дорого, почему я схватила так много» — и бросила взгляд на Луку, чье лицо выражало нетерпение. Кассир тяжело вздохнул, наклоняясь, чтобы помочь ей собрать рассыпавшиеся монеты, пока Вэл дрожала.

— Что ты ему сказала? — потребовал Лука, когда она вышла, сжимая свой пакет.

— Кассиру? — Она посмотрела на него, сжимая пальцы. — Н-ничего.

Он вырвал у нее пакет, порылся в нем, прежде чем отдать обратно. «Я должна была взять оружие», — запоздало поняла она. Эта мысль просто не приходила ей в голову. Она смирилась с ситуацией и с Лукой, как будто они неизбежны.

«Идиотка. Неудивительно, что ты продолжаешь попадать в подобные ситуации».

Безжалостный фатализм шептал Вэл, что если Лука убьет ее сегодня, то таких ситуаций больше не будет. Никогда.

— Лука, — обратилась она, и он посмотрел на нее.

Этот взгляд заставил ее голос застыть в горле.

— Не важно, — прошептала она.

Они шли, как ей показалось, несколько часов. Ноги Вэл стали резиновыми. Завтра работа официанткой превратится в особый ад — если она проживет достаточно долго, чтобы встретить следующий вечер.

— Куда мы идем? — спросила она, но Лука не ответил, не хотел отвечать.

Но ее страх сделал это за него.

Вэл еще не познакомилась с той частью города, в которой они находились. Все было залито неоновыми и сверкающими огнями. Все здания стояли побеленными или ярко раскрашенными. Это не район Хейт-Эбери. Она посмотрела на листовку, приклеенную к фонарному столбу местной галереи, рекламирующую показ «Бархатной бензопилы» в тандеме с новой выставкой. И не Тендерлойн тоже.

Здесь было больше людей, толпившихся перед увешанными маркизами зданиями. Она чувствовала запах чеснока, пота и приторный запах марихуаны. Лука сжал ее запястье, когда они проходили мимо другой пары, достаточно близко, чтобы коснуться.

— Не кричи, — предупредил он, понизив голос. — Я быстро обращаюсь с ножом.

Вэл, спотыкаясь, обошла жирную лужу.

— Куда мы направляемся?

Он не ответил, оставив ее воображать худшее. Ножи на самом деле не быстры. Ножи действовали медленно и болезненно. Они убивали порез за порезом, кусок за куском.

Она потянула руку, и его пальцы сжались сильнее, сжимая до тех пор, пока не захрустели кости. Вэл ахнула и остановилась, что побудило его дернуть ее за собой, как будто она упрямая собачка на поводке, приложив достаточно силы, чтобы она столкнулась с ним.

— Больше никаких разговоров, — отрезал он, снова шагая. — Не отставай.

Теперь она поняла, куда направляется Лука. Здание возвышалось над двумя приземистыми домами по обе стороны, тенистый мотель с одной из тех старых вывесок, на которых светилась надпись «Свободно». Похоже, это был его отель, потому что администратор не сделал ни малейшего движения, чтобы перехватить Луку, когда он направился в облупленный коридор, примыкающий к беленому деревянному столу.

Вэл уставилась на пожилого администратора, который подозрительно посмотрел на нее из-за своих блестящих очков, и почувствовала ужасный холод.

Лука полез в карман и достал пластиковую карточку-ключ, потертую от времени. Он вставил ее в металлическую щель снаружи одной из дверей, а затем еще раз, когда она не сработала. Раздался скорбный сигнал, щелчок, а затем он резко сказал:

— Проходи внутрь, — не отпуская ее. Чувствуя, что у нее нет выбора, Вэл зашла.

Это была маленькая, тесная комната. Потолок заляпан, ковер неровный и вытертый. Лука запер дверь и бросил на нее задумчивый взгляд, когда она отскочила от него.

— Такая послушная.

Кровать стояла между ними. Вэл села на дальний край, рядом с окном и ржавым кондиционером, и открыла бутылку с водой. Крышка поддалась легко. Она разорвала одну из коробок и проглотила дорогую таблетку, запив ее большим глотком воды, прежде чем закрыть бутылку и позволить ей упасть на смятые простыни.

«Они выглядят так как будто на них уже спали, —подумала она. — От них и пахнет как от использованных». Она надеялась, что это из-за Луки, а не из-за плохой стирки, но, учитывая обстановку, это могло быть и то, и другое. Вэл обхватила себя руками, когда Лука подошел к своему шкафу, гремя чем-то внутри.

— Никогда не встречал никого, кто бы настолько стремился к собственному уничтожению, — в его руках лежал кусок нейлона. — Ты действительно выходишь за всякие рамки, Валериэн. Значительно.

Вэл вскочила с кровати, но Лука перехватил ее и повалил обратно. Она закричала в матрас, когда он связал ее запястья за спиной скользким синтетическим шнуром, зная, что это не будет иметь значения, когда задыхалась на кислых простынях. Это не то место, чтобы обращать внимание на несколько криков.

Когда он перевернул ее, она была вся красная. Ее волосы влажно прилипли к коже.

— Выученная беспомощность, — проговорил он, убирая волосы с ее глаз. — Сама посмотри.

Она вскинула голову.

— Я знаю, что такое выученная беспомощность, ублюдок.

— Даже когда ты можешь сбежать, ты этого не делаешь. — Как будто она ничего не говорила. «Как будто, — подумала она с ужасом, — как будто у меня нет голоса». — Ты просто ложишься и ждешь смерти.

Разве это правда? Она так не думала. Она узнала, что правосудие было фарсом и что плохие вещи случались, когда другие люди вмешивались в ее проблемы. Как если бы она была живой гранатой, наносящей ущерб всем, кто стоял в радиусе взрыва.