Глава 23

Первого июля Майк, проснувшись с изрядной долей трепета, первым делом включает телевизор. Он не смотрел торги драфтов уже много лет, а теперь придется, так как Лиам крайне туманно говорил о своих дальнейших планах. Ну, по крайней мере, в отношении карьеры. Майк знает каждую долбанную деталь о том, как Лиам проводит лето, но, когда разговор заходит о статусе свободного агента, он начинает ходить вокруг да около. Он рассказал о командах, которые обращались к нему с предложениями, но, кроме нескольких предпочтений — вся Западная конференция, хотя Майк считает, что команды Восточной конференции играют в стиле более подходящем для Лиама — никакой конкретики в своих намерениях.

Майк нервничает. Нервничает настолько, что включает канал Эн-би-си за час до открытия торгов, слушает говорящие головы, которые обсуждают самых известных игроков и их вероятные будущие команды. Благодаря продуманной карьере, блестящей игре во время плей-офф и недавно отлитому перстню обладателя Кубка Стэнли, Лиам в этом списке. Все команды, о которых говорят как о наиболее вероятных для Фитцджеральда, из Восточной конференции, и ведущие ошибаются, но кто может винить их за подобные рассуждения? Это действительно лучшее место для Лиама, не то, чтобы Лиаму было насрать. Майк эгоистично надеется, что он останется на Западе.

Всего через три минуты после открытия свободных торгов объявляют, что Лиам Фитцджеральд подписал трехлетний контракт с миннесотскими «Норт Страз» на четырнадцать миллионов долларов. Говорящие головы разом обсуждают «Норт Старз», эту сделку, Лиама, которой в рассвете сил и продолжает совершенствоваться, но Майк сквозь стук крови в ушах слышит их смутно.

Зазвонил его телефон, и Майк мог спокойно поставить все чертовы деньги на то, что это Лиам. Он не должен был отвечать, как бы зол ни был, должен отправить Лиама на голосовую почту, взять себя в руки, да только Лиам виноват, что Майк услышал это по телевизору, а не от него. Лиам виноват, что Майк вообще слышит такую новость.

— Какого хрена, — рявкает он, как только нажимает «Ответить».

— Полагаю, ты слышал о сделке?

Лиам говорит весело, как будто не замечает гнев Майка, а если и замечает, только это его не сильно беспокоит. Майк еще больше злится, слыша такой блядский пресыщенный тон.

— Какого хрена, Фитцджеральд? — повторяет он.

— «Норт Старз» сделали мне хорошее предложение. И мне нравится в Минни. Поэтому я подписал.

— Ты, черт возьми, не спросил меня! — кричит Майк.

— Потому что ты бы провернул то же самое, что и в Эдмонтоне, — огрызается Лиам. — Не тебе решать, что для меня лучше, Майк. Я сам выбираю, где играть.

— И это просто совпадение, что клуб находится в том же городе, в котором живу я, — язвит Майк. — И ко мне это не имеет никакого отношения.

— Очевидно же, что имеет отношение к тебе, не будь мудаком, — соглашается Лиам. — Неужели это так чертовски абсурдно, что я хочу жить в том же городе, что и мой бойфренд?

— Ты делаешь слишком много предположений, — огрызается Майк. — А что, если я, блядь, не хочу, чтобы ты жил здесь?

— Не говори глупостей только потому, что злишься на меня.

— Ты должен был, черт возьми, спросить, — настаивает Майк.

— И ты все равно сказал бы «нет», даже если бы хотел, чтобы я остался, поэтому ничего не сказал, — говорит Лиам. — Если ты хочешь продолжать видеться со мной несколько раз в год, мы можем это устроить, но жить я буду в Сент-Поле.

Долбанная херня, и Лиам это знает. Майк не может представить ничего более смешного, чем Лиам и он, живущие в одном городе, но встречающиеся раз в несколько месяцев.

— Знаешь, для кого-то, кому якобы наплевать на меня, — язвит Лиам, — ты не даешь мне принимать решения о моей собственной карьере.

— На этот раз это касается и меня, — парирует Майк.

— Как и с «Ойлерз», — вздыхает Лиам.

— Мы не об этом сейчас.

— Нет, мы говорим о том, что ты орешь на меня за мой же собственный долбанный выбор, — говорит Лиам. — Мама звонит, мне нужно ответить.

— Лиам, мы еще не закончили…

— Увидимся через несколько дней, — перебивает Лиам и, черт возьми, вешает трубку.

Майк кипит. Прекрасный момент для поиска боксерской груши, или спарринг-партнера, или покупки упаковки из шести банок, или… Не имеет значения. Ничего из этого он больше не может делать.

Он злобно убирает свою кухню, пока все, блядь, не начинает сверкать.

***

Лиам прилетает к четвертому июля. Этот приезд планировался на День Независимости еще до того, как Лиам решил переехать в Миннесоту — или, может быть, как раз перед тем, как он бы соизволил рассказать об этом Майку — и Майк посоветовал бы ему не утруждаться. Но его мама все твердила и твердила о необходимости встретить Лиама должным образом. Она виделась с ним раньше, но лишь мельком, и с тех пор, как Майк вернулся из Детройта, постоянно твердила о нормальном знакомстве. Как только Майк сказал ей, что Лиам приедет, все было предрешено. Пути назад нет.

Третьего числа Майк встречает в аэропорту Лиама. Тот в настолько приподнятом настроении рассказывает о своем «первом Дне Независимости», что почти заражает им Майка. По дороге к его дому он болтает о бенгальских огнях (зная его, он, вероятно, спалил себе брови) и картофельном салате (картофельный салат Майка, по общему признанию, очень хорош) и покупает хренову тонну фейерверков (на самом деле незаконно, и даже если бы это было не так, Майк никогда бы не позволил ему, но попытка хорошая).

Лиам извергает настолько непрерывный поток слов, что Майк не может вставить ни слова. Скорее всего он делает это нарочно, чтобы не оставить Майку места для ссоры из-за предстоящего переезда в Миннесоту.

Он болтает, распаковывая свое барахло, болтает, пока Майк готовит любимый картофельный салат, который они возьмут с собой завтра к его маме, болтает весь ужин. Он замолкает только в спальне, и, честно говоря, все равно шумит, хотя Майк не очень возражает против этого.

— Мы в итоге поговорим? — спрашивает Майк после того, как они привели себя в порядок перед сном и легли в постель.

Лиам выглядит так, будто уже почти спит. Майк немного удивлен, что Фитцджеральд, наконец, перестал болтать, думал, что тот будет трындеть даже во сне.

— Кажется, это первый раз, когда ты хочешь поговорить, — отвечает Лиам, не открывая глаз.

Майк фыркает.

— Я не хочу, — говорит он. — Я просто…

— Ты не хочешь, я не хочу, — ворчит Лиам. — Так что давай не будем.

— Нам нужно поговорить об этом, — настаивает Майк.

— Не хочу, — бормочет Лиам.

— Лиам, — напирает Майк.

— Если мы начнем разговор об этом, ты начнешь городить всякую хрень, на самом деле не имея этого в виду, — говорит Лиам. — И так как я все равно переезжаю, это не принесет ничего, кроме говно-настроения, что глупо, потому что я хочу быть здесь, и ты хочешь, чтобы я был здесь. Не хочу ссориться только потому, что ты не хочешь признавать, что у нас серьезные отношения. Я весь день провел в дороге, и у меня нет сил для всего этого.

Майк сердито смотрит на Лиама, хотя чувствует себя глупо, так как Лиам все еще не открыл глаза.

— Ложись. Спи.

— Хорошо, — соглашается Майк, потому что, честно говоря, все, вероятно, пойдет именно так, как сказал Лиам, и Майку не хочется доказывать его правоту.

***

На следующее утро, когда они едут в Дулут, за рулем сидит Лиам. Стиль его вождения всегда буквально ранил душу Майка, а сегодня еще больше, потому что они находились в его пикапе. Сейчас Майк ездит как можно меньше и только на короткие расстояния. Два часа — это херня, выдержит. В дороге Майк обычно останавливался каждые полчаса, но с Лиамом придется терпеть, потому что пацан тут же начнет беспокоиться.

Все не так уж плохо, пока Лиам выбирает музыку по своему вкусу. Пацан загорел, волосы от солнца стали светлее, уже видны веснушки на щеках и на руках, хотя обычно они появляются позже летом. Майк наблюдает за линиями мышц предплечий, когда Лиам ерзает на своем месте, подпевая какой-то поп-песне по радио, которая звучит точно так же, как и та, что была до этого, и та, что была до нее. Майк, черт возьми, стареет. Майк был стар, а вот Лиам поет во всю глотку, танцует в кресле, носит бейсболку задом наперед. Майк не совсем понимает, как все у них сложилось, но, с другой стороны, все происходит уже давно. Можно подумать, он уже привык к Лиаму.

Они приезжают около полудня, и мама Майка встречает их в дверях.

— Мы принесли картофельный салат, — своеобразно здоровается с ней Лиам.

— Он не помогал, — говорит Майк, чтобы мама не поверила в это «мы».

— Эй, я контролировал процесс, — возражает Лиам.

Ага, если считать, что контроль за процессом — это болтовня со скоростью пулемета, путаться под ногами, в ожидании, когда картофельный салат будет готов — тогда да, Лиам контролировал.

— Лиам, хочешь пива? — спрашивает его мама.

— Если есть, Лори, — наконец, произносит Лиам. При первой встрече он назвал ее «миссис Брауэр», на что Майк поморщился и попросил никогда так не называть его маму.

Лори берет себе и Лиаму по бутылке пива и посылает Майка подать им картофельный салат и приготовить несколько сэндвичей. Майк на кухне лучше мамы. И пусть это всего лишь сэндвичи, но все же. Она их как-нибудь, да умудрится испортить. В этом они с Лиамом похожи, наряду с упрямством и склонностью совать свой нос в дела Майка.

— Где Том? — спрашивает Майк, когда стрелки часов показывают около часа дня.

Они вышли на улицу. Майк занят тем, что пытается не задремать на такой жаре, пока мама вытягивает из Лиама историю его жизни. Том часто опаздывает, но, учитывая, что он живет в десяти минутах езды, а не в двух часах, это немного странно. Кроме того, Майку нужен буфер между Лиамом и мамой. Том и Майк будут закатывать глаза друг на друга, подруга Тома, Эмбер, и Лиам попытаются понять, кто может произнести больше слов за минуту, а еще можно направить маму к ее единственному внуку, если она начнет чересчур любопытствовать. Определенно безопаснее.