Глава 21

Лиленд

Учитывая, что мне явно больше не нужна моя квартира, я решил, что с таким же успехом мог бы переехать и перевезти все свои вещи в дом Джексона. Я отменил договор аренды, так что к концу месяца всё должно быть вывезено. Поскольку конец месяца в эти выходные, я решил, что уже стоит начать собирать вещи. Я сказал Джексону, что сам со всем справлюсь, но он был непреклонен в своем желании помочь.

Войдя вместе с Джексоном в мою квартиру, у меня возникает странное чувство. Не совсем тревога, скорее похоже на панику. Типа... «Что я делаю?»

— Ты в порядке? — спрашивает Джексон.

Я удивлен, что он вообще это заметил. Черт побери, я сам едва понял, но Джексон, кажется, всегда всё видит. Он как будто постоянно наблюдает за мной и понимает меня лучше, чем я сам. Бросаю на него взгляд, и паника начинает рассеиваться. Джексон — причина, по которой я это делаю. Я смогу пройти через это благодаря ему. Медленно киваю в ответ:

— Ага... тебе придется быть со мной терпеливым.

— Я должен быть терпеливым? Да ты буквально единственный, кто никогда не слышал этого слова. Я даже подумать не мог, что ты знаешь его определение.

Ухмыляюсь ему, и внезапно мне кажется глупым мое беспокойство по этому поводу. Неужели я действительно хочу вернуться к жизни в одиночестве, зациклившись на работе, дело за делом, никогда не живя для себя?

— Я знаю, что такое терпение. Я очень терпеливо отношусь к твоему желанию не заниматься сексом до свадьбы. Надеюсь, ты вскоре сделаешь предложение, но я изо всех сил буду стараться сдерживать себя.

Джексон вздыхает, как будто не находит меня чрезвычайно смешным:

— Итак, с чего ты хочешь начать?

— С гостиной. Можем оставить диван тут, я только вытащу пакетики с кокаином из него.

— Что? — восклицает он.

— Шутка. Там только один пакетик, и он не мой. Ну, то есть, он мой, поскольку я его купил, но я не употребляю и никогда не употреблял. Это хорошее средство для... установления контакта с людьми.

— Средство для установления контакта? — спрашивает Джексон. — Привет! Меня зовут Лиленд! Хотите нюхнуть кокаина?

Начинаю смеяться, указывая на него.

— Именно так я и делаю. Мы спустим его в унитаз, или ты хочешь забрать себе?

— Нет!

— Ну, ты кажешься немного робким, так что я подумал, может, захочешь воспользоваться им в качестве такого средства, — я подхожу к дивану и протягиваю руку под него. Хватаю пакетик, спрятанный там, и кидаю его Джексону.

— Лови!

Вздрогнув, Джексон ловит пакетик.

— О боже! Я не хочу прикасаться к нему! Теперь мои отпечатки пальцев повсюду!

— Иди смой его в унитаз.

Пока он это делает, достаю свои пистолеты из тайников, размещенных по всей квартире. Конечно же, в этой коллекции не все мои стволы; нет, они попрятаны по разным хранилищам в разных городах. Но, глядя на оружие, разложенное на диване и кофейном столике, внезапно понимаю, что у меня проблема. Я просто продолжал покупать новые экземпляры, потому что они казались намного лучше старых. Стоя на коленях, я не свожу глаз со своих запасов и не знаю, что теперь делать.

— Твою же мать, — произносит Джексон, вылупив глаза, как будто никогда в жизни не видел оружия. — Ты хранил всё это в своей квартире? А если бы у тебя провели обыск?

— Они все были спрятаны.

— Зачем тебе столько много?

— Я... и не думал, что их так много. Мне казалось, у меня их всего два или три.

— Да здесь, по меньшей мере, пятнадцать пушек.

— Знаю. И они все такие прекрасные. Я их так люблю. Как думаешь, мы можем переоборудовать твой домашний кабинет в оружейный храм для всех моих стволов?

— Ты не потащишь всё это оружие в мой дом.

— Что? — Очевидно я ослышался. — Нет... Ты что серьезно?

— Лиленд... ты ещё не заслужил моего доверия.

— Да о чём ты говоришь? Я потрясающе себя вёл.

— Ты вернулся в мой дом всего неделю назад после того, как сбежал, похитил какого-то человека и бросил его у полицейского участка.

— Я ничего такого не помню, — отвечаю ему.

— Очень удобно.

— Всё, что я помню, даже, когда тебя нет поблизости, это твое красивое лицо. Я закрываю глаза, и появляешься ты, улыбаясь мне, словно ангел, спустившийся с небес. И всё, о чем могу думать — какое это счастье, что мне дарована возможность находиться в обществе такого великого и мужественного человека как ты...

Джексон качает головой.

— Это самая большая чушь, когда-либо слетавшая с твоих уст.

— Правда? — ухмыляюсь в ответ. — Ты действительно так считаешь? Я столько глупостей наговорил, и ты думаешь, именно эта затмевает всё остальное?

— Да.

— Но ведь я сказал правду, — настаиваю и поднимаю на него взгляд, всё ещё стоя на коленях.

Джексон выгибает бровь, как будто мое признание слегка надумано.

— Боже, всё, что я пытаюсь делать, это любить тебя.

— Дело не в твоей любви ко мне. Проблема в том, что ты хочешь притащить пятнадцать пушек ко мне домой. По меньшей мере пять из них нелегальные, из-за чего я могу загреметь за решетку.

Я смотрю на него в шоке.

— Но они же натёрты до блеска.

— Нет!

— Значит, — сердито смотрю на Джексона, — в этих отношениях мы будем делать только то, что хочешь ты? Теперь всё понятно.

— Да, потому что я не хочу попасть в тюрьму.

— Я всего лишь люблю блестящие вещи, которые стреляют.

— Один пистолет. Ко мне домой ты можешь взять с собой один легальный пистолет и держать его запертым в кейсе для оружия.

— Что такое... кейс для оружия? — интересуюсь я. — Это типа клетка? Для моей прелести?

— Хочешь, помогу тебе выбрать? — вздыхает он.

— Нет. Но ты мог бы меня поцеловать, раз уж обидел.

— И как же я тебя обидел? — спрашивает Джексон таким тоном, как будто разрешить мне взять только один пистолет, это совсем не обидно.

Тяну к нему руки.

— Поцелуй меня, и я тебя прощу.

Джексон подходит ближе и смотрит на меня сверху вниз. Затем целует свою ладонь и проводит ею по моим губам.

— Я не мыл руки, после того, как отлил.

— Лжец. Быть не может, чтобы после того, как спустить в унитаз кокаин, ты забыл вымыть руки. А теперь, поцелуй меня по-настоящему. Так, чтобы мое сердце бешено заколотилось.

— А у тебя есть сердце? — интересуется Джексон, пытаясь пройти мимо. Хватаю его за ногу и тяну к себе. Он спотыкается и оглядывается, вопросительно приподнимая бровь. — Я пытаюсь помочь тебе упаковать вещи.

Выполняю обманный прием карате, ударяя по задней части его колена, так как хочу, чтобы Джексон опустился ко мне на пол. Когда он не спешит это сделать, хватаю его за руку и дергаю вниз. В конце концов он подчиняется и падает передо мной на колени.

— И зачем я стою на коленях?

Обхватываю ладонями его лицо.

— Ну можно взять с собой хотя бы десять стволов? — прошу я.

— Один.

Крепко прижимаюсь к Джексону и обнимаю его за шею.

— Ну... Пожалуйста? — надуваю губы.

— Меня не так-то легко уговорить, — говорит он, но намек на улыбку свидетельствует об обратном. Легонько толкаю его, и Джексон опускается на задницу. Забираюсь к нему на колени и продолжаю толкать, пока он не ложится на спину.

— Ну, разве это было трудно? — спрашиваю, глядя на Джексона сверху вниз. Покачиваю бедрами, и несмотря на его попытки сделать вид, что он этого не замечает или ему все равно, чувствую, как его тело напрягается.

Кладу руки по обе стороны от его головы и наклоняюсь вперед, останавливаясь в нескольких дюймах от его лица.

— Ни дня в жизни со мной не было трудно, — отвечает Джексон и опускает руки на пол, словно боится ко мне прикоснуться.

Не сводя с него глаз, опускаюсь ниже, пока не чувствую его дыхание на своих губах.

— Ты ещё и лжец.

— Я ни разу в жизни не врал.

Пока Джексон говорит, мой взгляд падает на его губы. Верхняя губа немного тонковата, но, когда он улыбается, у него нет ни единого изъяна. Ну что за сопли? Кем я стал, раз начал так думать? Это ведь просто похоть?

Провожу языком по его губам, желая, чтобы они раскрылись для меня. И почему Джексон так сильно сопротивляется? Обхватываю его нижнюю губу и тяну, но он ведет себя так, будто я всего лишь назойливая муха, жужжащая вокруг него.

Блин, но я чувствую, как его член твердеет подо мной.

Отпускаю его губу и улыбаюсь.

— Разве ты не хочешь узнать, каково это — чувствовать свой славный толстый член между моих ягодиц?

Джексон молчит, и я надеюсь, это значит, что он всеми силами пытается придумать хорошую отговорку. Провожу губами по его щеке к шее и нежно покусываю. Он сводит меня с ума и даже не прикасается ко мне. Как будто я целуюсь с долбаным диваном. Диван с твердым бугром посередине, но всё же диван.

— А как насчет твоего члена, толкающегося в меня? — подразниваю его, прежде чем присосаться к покрасневшему пятну на его шее. — Ты сможешь наблюдать, как головка твоего члена скользит внутрь, пока я молю тебя о большем. Типа: «Ох! Джексон! Хочу, чтобы твой отбойный молоток отмолотил мою впадину».

— Я чувствую, как у меня эрекция пропадает.

Ёрзаю задницей по его паху.

— Как по мне, то ты всё ещё возбужден.

— Один пистолет.

— Ты шутишь? Я только что говорил тебе непристойности, лизал и ласкал тебя, но по-прежнему могу взять только одну пушку?

— Ага.

— А почему мы вообще решили, что поедем к тебе? Может, я прикую тебя наручниками к столбику кровати и оставлю в своей квартире, где я устанавливаю правила?

Джексон фыркает:

— Этому не бывать.

— Хочешь поспорим? — спрашиваю его. — Если смогу приковать тебя наручниками к кровати, то возьму с собой по крайней мере два пистолета и гранатомёт.

— Пожалуйста, только не говори, что у тебя ещё и гранатомёт есть.

— Нет. Но если я раздобуду один, мы разместим его на каминной полке.

— У меня нет каминной полки.

— Ничего, мы её построим, чтобы я смог его там разместить. Тогда на другой её стороне расположится моя коллекция фаллоимитаторов. Мы установим их, словно трофейных животных.

— Нет! Никаких больше пушек. Никаких трофейных фаллоимитаторов.

Хватаю его руку и тяну, просовывая под его ногу свою. Затем переворачиваю Джексона на живот. Он пытается оттолкнуть меня, но я тяну его руку вверх и ложусь на него.