Джем взял подзорную трубу с собой в постель. Ты — хороший парень, подумал Фолк. Сомневаюсь, что твой отец стал бы возражать, если я буду называть тебя сыном. Я уже думаю о тебе в таком качестве.

Он стоял у окна в комнате Джема и долго смотрел на залив и на Ла-Манш, расстилавшийся позади. Спасибо тебе, Джим, думал он. Ты возложил на меня тяжелое поручение, но, очевидно, мы все присматривали друг за другом.

Миа никогда не чувствовал себя таким довольным жизнью. Трезво глядя на жизнь, он отнес это на счет полнейшей разрядки в постели Ианты, где он мечтал оказаться много лет, но куда смог попасть только сейчас. Пока капитан смотрел на темную воду, он понимал, что есть нечто большее, и дело не только в сработавшей магии Рождества. Он провел много ночей перед Рождеством, глядя на воду в темноте, но никогда не ощущал ничего подобного.

Фолк решил, что все дело в мире. Может быть, он все-таки извлечет из него пользу. Во время плавания в Австралию Джеремия будет тренировать своих канониров, как это делал всегда, но теперь у него не будет необходимости в ярости стрелять из пушек. С ним рядом будет Ианта и Джем тоже. Может быть, в предстоящие годы, если у него найдется время между морем, детьми и обязанностями капитана, он начнет писать свои мемуары.

Миа улыбнулся заливу, лежащему внизу. Мир принес собственный подарок на Рождество: выбор. Он посмотрел вверх, на небо, и поприветствовал бога войны, которому молился много воскресений подряд с квартердека как пастырь своего стада. А затем отдал честь еще одному богу — богу мира.

Капитан стоял у окна до тех пор, пока у него не замерзли ноги, а потом на цыпочках вышел в коридор. Еще один выбор. Оставалось надеяться, что Ианта права, и дети на самом деле будут завтра спать допоздна. Миа направился в ее комнату и забрался обратно в кровать. Ианта даже не взвизгнула, когда он прижал свои холодные ступни к ее теплым ногам. Хорошая женщина.