— Риз, — продолжает Данте. — Это Гевин, Нейт и Мия. Мы знаем друг друга с детского сада. В двух словах, Гевин — наш местный Казанова, Нейт — умник, а Мия — милая болтушка.

— А кто тогда ты? — насмешливо хмурится Нейт.

— Очевидно, что я красавчик и очаровашка, — шутит Данте. Только это совсем не шутка. Он действительно такой.

Я улыбаюсь и машу ребятам.

— Рада с вами познакомиться.

Гевин вскакивает на ноги, обходит стол и, перехватив мою ладонь, оставляет на ней поцелуй.

— Для меня удовольствие познакомиться с тобой, — мурлычет он. — Вы ничуть не менее прекрасны, чем ваши фотографии, мадемуазель.

Он не француз, так что это довольно забавно. Но моё сердце ухнулось вниз. Даже они видели эти дурацкие фотографии? Каждый из них?

Данте, заметив моё выражение лица, спешит заверить меня.

— Риз, мне, правда, жаль. Это часть моей жизни… Пресса любит порассуждать. Но всё закончится, я обещаю. И они не использовали твоё имя.

— Да, потому что они не знают его, — бормочет Мия.

Она встаёт и наклоняется, чтобы обнять меня.

— Всё будет хорошо, — уверяет она. — Эти дурацкие сайты сплетен, словно пираньи, но Данте прав. У них очень короткие промежутки внимания. Они забудут о тебе достаточно скоро... как только ты вернёшься домой, точно. Приятно с тобой познакомиться.

— Мне тоже, — бормочу я.

Оставшийся парень, Нейт, невозмутимо смотрит из-за стола. Он не встаёт, и его глаза кажутся холодными. У него светлые, почти белые волосы и голубые глаза. Он не выглядит дружелюбным. Вообще.

— Ты слишком худая для американки, — замечает он. Без улыбки.

— Ты слишком груб для Кабрерианца, — отвечаю я. Без улыбки. И это трудно для меня, потому что я обычно довольно улыбчивая.

— О, чёрт! — злорадствует Гевин. Он смеётся и толкает Нейта в плечо, пока Данте хмурится.

— Веди себя хорошо, — предупреждает Данте Нейта. — Я серьёзно.

Какого черта? Что я сделала Нейту? У меня даже не было времени его обидеть. Тем не менее, по-видимому, я это сделала.

— Всё в порядке, — говорит мне Данте. — У Нейта осталось плохое впечатление об Америке, когда он был там в последний раз. Он не является её поклонником.

— О, — я приподнимаю бровь. — Я думала, ты сказал, что Кабрерианцы любят американцев. Ну, или наши доллары, приносимые туризмом.

Данте любезно улыбнулся.

— Я сказал, что люблю американцев. И я думаю, что большинство Кабрерианцев тоже. У Нейта просто был неудачный опыт.

— Действительно? — я поворачиваюсь к Нейту, решив попробовать ещё раз. — Что произошло? Тебя обокрали в Нью-Йорке? Нагрубили в метро?

— Проблемы с девушкой, — говорит Мия. — Он встречался с настоящей сучкой. Ей нужны были только его деньги и бесплатный отпуск в Кабрере.

— О, — я чувствую, как мои щёки краснеют. Я должна была догадаться. Проблемы в отношениях, кажется, корень всего зла. — Мне жаль.

— Не стоит, — напыщенно говорит Нейт, отталкиваясь от стола. — Просто по моему опыту, американские девушки все одинаковые: самодовольные, высокомерные и полные стервы.

Ошеломлённая, я смотрю на него.

— Я не знаю, что на это сказать, — признаю я.

— Ничего не говори, — советует Гевин. — Он просто ведёт себя как мудак.

Нейт бросает на него взгляд перед тем, как уйти. Данте следует за ним, и я наблюдаю, как они, кажется, ведут жаркий спор у края бассейна. Данте грозит пальцем перед лицом Нейта, и хмурый взгляд Нейта не покидает его лица.

— В чём его проблема? — спрашиваю я у Мии. — Неужели он так сильно обжёгся?

Она кивает.

— Угу. Девушка была хладнокровной сучкой. Я знаю, что не все американские девушки такие. Но это, похоже, не доходит до твердолобого Нейта. И на самом деле, он просто мудак. Он никогда не бывает счастлив.

Я наблюдаю, как Нейт уходит, а Данте возвращается к нам. Он не кажется даже взволнованным.

— Итак, на чём мы остановились? — спокойно спрашивает он, наливая стакан лимонада и предлагая его мне. В нём плавают листья мяты. Фантастика.

— Ты хотел сказать нам, что сегодня вечером приведёшь Риз к костру, — не упуская момент, тягуче отвечает Гевин.

Он поворачивается ко мне и берёт мою руку, говоря заговорщически.

— Там будут свежие крабовые ножки, устрицы — ты знаешь, для чего они хороши — и моллюски. И лучшее свежее растопленное масло. Плюс, конечно, фруктовые напитки с зонтиками, которым поклоняются все женщины. — Он хлопает глазами в преувеличении. — Пожалуйста, скажи, что ты придёшь. Иначе я умру медленной, мучительной, ужасной смертью.

— А для чего хороши устрицы? — невинно спрашиваю я с серьезным лицом. Он смотрит на меня, а Мия пытается скрыть хихиканье.

— Серьёзно? Ты не знаешь об этом? — спрашивает он. Я качаю головой, хотя прекрасно знаю, для чего они хороши.

— Это афродизиак. Опробовано и проверено, — он гордо бьёт себя в грудь. — Я удостоверюсь, что у них есть добавка специально для тебя сегодня вечером, моя милая.

Гевин улыбается мне, и я смеюсь. Он такой нелепый. Но я думаю, что мне это нравится. Обаяние, дерзость и раздутое чувство эго. Что тут может не понравиться? Очарование — это ключ ко всему. Без него он был бы просто задницей.

Я ухмыляюсь.

— Хорошо. Я приду.

Но потом я смотрю на Данте.

— Я имею в виду, мы придём?

Он терпеливо улыбается.

— Всё, что пожелаешь. Ты — гость в моем доме. Твоё желание для меня закон.

Гевин смотрит на него, потом на меня.

— Тебе лучше изучить свой список команд, — советует он мне. — Проси чего-нибудь полезное.

Я смеюсь над его забавным выражением лица, а затем поворачиваюсь, чтобы найти Данте, наблюдающего за мной.

Его голубые глаза мрачнеют, и мне интересно, о чём он думает.

Смеясь, я спрашиваю.

— Я могу просить о чём угодно?

Данте наклоняется, его губы так близко к моей щеке, что я чувствую его тёплое дыхание.

— Просто попроси, и оно твоё.

Я втягиваю воздух и пристально смотрю на него. Внезапно он кажется таким серьёзным, и моё сердце начинает пропускать удары. Его близость сводит меня с ума. Он пахнет восхитительно, как земля, море, солнце и лес. Я буквально кусаю губы, чтобы случайно не сказать: «Ты. Я хочу тебя».

И я начинаю понимать, что со мной происходит.

Он мне нужен.

Я знаю его всего два дня, и я хочу его полностью, абсолютно и безраздельно.

О. Мой. Бог.