Он сухо кивнул.

— Мы искали, — повторил он снова. — Полиция искала. Но, побеседовав с твоими родителями, они подумали, что…

— Что я сбежала? — перебила она. — Они только взглянули на дерьмовый трейлер, на дерьмовых людей, пристрастившихся к опиатам* и выпивке, увидели, что была большая вероятность, что те избили своего ребенка, и решили, что я сбежала? Что я сама приняла решение уйти? Что я, может быть, появлюсь, когда проголодаюсь, и у меня закончатся все деньги, которые мне удалось украсть?

Орион думала о таком исходе событий. Но не в течение нескольких часов после того, как ее похитили. Не дней. Даже не месяцев. Нет, у нее не хватало духа, чтобы думать о таких вещах. У нее вообще не было ни на что сил. Она была сломлена, разбита, разорвана в клочья.

Лишь годы спустя она подумала об этом. Годы, в течение которых ни один полицейский не вломился в дверь, разыскивая их. И она поняла, как это повлияло на ее веру в полицию и власть.

Это теория, которую ей удалось собрать воедино. Большинство похищенных девушек останутся пропавшими без вести. Мир, возможно, был печальным и уродливым, но не настолько уродливым. У большинства молодых девушек кто-то был, даже если не родители, то брат или сестра. Бабушка. Друг. Учитель. Кто-то, кто скучал по ним. Кто сидит перед экранами телевизоров, чьи близкие дают интервью в новостях, встречаются с Опрой и пишут книги. И этих девушек, найденных или нет, любят и помнят. Таких девушек, как Шелби. У Орион никого не было, и о ней забыли почти сразу же, как только ее похитили. И все же она не завидовала Шелби. Она наслаждалась своим одиночеством.

Конечно, некоторых похитили из чистой случайности, просто не повезло. Не многие оказались из привилегированных слоев, у которых были любящие родители. Такие девушки никогда не задерживались надолго. Кроме Мэри Лу, конечно, которая знала, что и когда нужно сказать. По большей части она была там, чтобы успокаивать новых девочек. Большинству ее поддержка не помогла — от Шелби наверняка бы избавились в не столь отдаленном будущем, если бы они не сбежали, — но такие девушки, как Орион и Жаклин, слушались Мэри Лу и выжидали своего времени.

Мэддокс стиснул зубы.

— Так сказали в управлении шерифа. Твои родители упомянули о пребывании в психиатрической больнице, и…

— Все еще не могу поверить, что они серьезно, бл*дь, им об этом сказали, — сердито оборвала она его, ее лицо покраснело от смущения, давление поднялось. — Там не было ничего особенного. Мне было двенадцать, когда я решила попробовать, и я даже не хотела умирать. Я просто не хотела жить в их гребаном доме, по их дерьмовым правилам, в гребаных мучениях.

Орион никому об этом не рассказывала. Даже Эйприл. Она лишь сказала, что у нее был аппендицит, и что потом она подхватила инфекцию, поэтому не виделась с ней в течение нескольких недель.

Стыд окутал ее, как смирительная рубашка, которая, как она узнала после того, как попала туда, была лишь мифом. Врачи пытались манипулировать ею, но им это быстро наскучило. Они не были удивлены, что такая девушка, как Орион, нашла валиум* своей матери и приняла горсть таблеток, для того чтобы узнать, что произойдет.

Мэддокс поднял руки, защищаясь.

— Пожалуйста, Орион, я просто пытаюсь объяснить тебе, что произошло. Тогда я был ребенком. Я не отличал свою задницу от локтя. Только знал, что девушка, по которой я сходил с ума, пропала без вести, и я никогда не верил, что она просто взяла и сбежала, — на его лице читалась искренность. — Вот почему я пошел работать в полицию. Вот почему никогда не переставал искать тебя. Я хотел тебя спасти.

— Ну, ты меня не спас, — ответила Орион, внезапно ставшая близка к обмороку или швырянию стула через всю комнату. И то, и другое выдало бы эмоции, которые она не хотела показывать. Ей нужно было прилечь, отдохнуть. И немного помолчать.

Она не стала дожидаться ответа, не желая продолжать разговор. Вместо этого она повернулась на пятках, открыла дверь и вышла из переговорной.

Жаклин ждала там, прямо за дверью.

Она ничего не сказала, не спросила, все ли с ней в порядке. Это был бы чертовски глупый вопрос. Никто из них не был в порядке.

— Кажется, мне хочется съесть стейк, — заявила Жаклин, ведя Орион по коридору. — И после того как мы позаримся на эту фигню «GoFundMe», думаю, мы сможем позволить себе столько стейков, сколько пожелают наши маленькие сердца. Что скажешь? Научимся пользоваться «Едой на заказ», чтобы съесть большой жирный кусок говядины? Эрик сказал, что каждая из нас получит от департамента по iPhone.

Орион облегченно вздохнула и попыталась улыбнуться.

— Да, — сказала она, и в этом единственном слове сквозила усталость. — Звучит неплохо.

Жаклин кивнула, подходя с Орион ко входной двери. Мэддокс догонял их быстрым шагом, стук его ботинок отражался у Орион в голове. Она проигнорировала его.

Она сосредоточилась на том, что было перед ней. Входная дверь. Звук шагов по кафельному полу. Яркие флуоресцентные лампы.

Игнорируя Мэддокса, она плечом распахнула дверь, придерживая ее для Жаклин, когда к ним подошел мужчина, точнее сказать — подкрался. Они насторожились. Орион ненавидела, что при первом же инстинкте она съеживалась. Подчинялась. Так не должно было быть. Это твердил ей разум. Но годы пыток говорили об обратном.

— Орион, Жаклин, — сказал мужчина, улыбаясь. — Ничего, если я буду обращаться к вам по имени? — его густые каштановые усы подрагивали с каждым словом.

Орион и Жаклин не ответили и ничего не предприняли, только смотрели на мужчину достаточно долго, чтобы Мэддокс успел их догнать.

— Кто ты такой? — потребовал Мэддокс, положив руку на плечо мужчины, отталкивая его на несколько шагов от девушек.

Орион закатила глаза. Было поздно защищать ее.

Мужчина казался невозмутимым. Он пришел в себя, стряхнул руки Мэддокса от своей спортивной куртки и сказал:

— Я бы мог за это подать на вас в суд, детектив, — он самодовольно улыбнулся, указывая на себя. — Меня зовут Лукас Спектор, — его голос был ровным и слащавым. — Я адвокат. Адвокат мисс Дарби. И других девушек. Я просто пытался представиться.

Орион моргнула. Она не нанимала адвоката. И, судя по его костюму, он был дорогим. У нее не было денег, даже не было банковского счета, и она предполагала, что родители не оставили ей ничего, кроме долгов. Жаклин немного рассказала ей про благотворительность «GoFundMe», но Орион сомневалась, что в интернете можно было получить большие деньги или какую-то поддержку. Возможно, немного, чтобы купить несколько обедов со стейком.

Она поняла, что у нее не было никаких навыков, высшего образования. Никакого резюме. Ей негде было жить. У нее не было ничего, кроме одежды в рюкзаке за спиной и белых кед, которые были слишком малы и испачканы собственной кровью. Как бы сильно она не испытывала ненависти к адвокатам и авторитетным людям, она почувствовала надежду.

Она обошла вокруг Мэддокса.

— Я не нанимала адвоката, — Орион с вызовом подняла бровь, спокойно встречая его взгляд, пытаясь не вести себя как жертва.

Он улыбнулся. Это больше походило на хищника, демонстрирующего свой оскал, но это ее не нервировало. Он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть то, кем являлся. И она уважала это.

— Но вы это сделаете. Я здесь для того, чтобы вы получили все, что вам причитается.

— Причитается? — повторила Орион.

Мэддокс стоял позади нее, излучая ярость. Краем глаза она заметила, что его руки были сжаты в кулаки.

— Достаточно, — сказал он твердым голосом. — Не знаю, кто впустил тебя сюда, но я готов сам вышвырнуть тебя, если…

— Я хочу его выслушать, — перебила его Орион, не оборачиваясь.

Она радовалась, что смогла сдержала ярость в своем голосе. Мэддокс отвечал вместо нее, пытаясь вмешаться, и было ли это из чувства долга перед значком или перед призраками их прошлого, это было неприемлемо.

Адвокату это понравилось. Его улыбка стала шире, дразня Мэддокса, прежде чем он переключил все свое внимание на Орион.

— Хуан Дель Рио вышел из тюрьмы по условно-досрочному освобождению. Он сидел за сексуальное насилие и попытку похищения. После, вас держали в плену десять лет. Вы потеряли доход. Образование, — он посмотрел на них обеих. — Потеряли жизнь. И я считаю, что это требует некоторой компенсации, учитывая, что наше правительство подвело вас, позволив осужденному похитить вас и пытать.

Мэддокс попытался заговорить. Поспорить.

— Ей не нужно…

— Ей не нужно, чтобы за нее говорил тот, кто понятия не имеет, что ей нужно, — снова рявкнула на него Орион.

Как бы ей ни было больно это делать, как бы ни кричали против нее собственные инстинкты, ее гордость кричала громче. Она протянула руку.

— Орион Дарби. Мне интересно услышать, что вы скажете.

Он взял ее за руку. Его пожатие было твердым и сухим, руки мягче, чем у нее.

— Я заинтересован в том, чтобы вы получили всё, что вам троим причитается. И я имею в виду реально всё.

Орион захотелось рассмеяться над этим заявлением.

Им причиталось детство.

Выпускной бал.

Высшее образование.

Первый поцелуй для Шелби, второй — для Орион.

Способность вновь смеяться.

Кроме того, им причиталась кровь всех их мучителей.

Но ни один адвокат не сможет этого добиться.

Она сама добьется.

Но адвокат мог бы обеспечить ей обеды со стейками на всю оставшуюся жизнь.

И это было бы просто замечательно.

_____________________________

* GoFundMe — американская некоммерческая платформа, которая позволяет людям собирать деньги на мероприятия, начиная от жизненных событий, таких как торжества и выпускные, и заканчивая сложными обстоятельствами, такими как несчастные случаи и болезни;

* Опиаты — разновидность наркотических средств, получаемых из снотворного мака или синтетическим способом;

* Валиум — синтетическое лекарственное средство, оказывающее снотворное, противосудорожное и успокаивающее действия.