Сначала его глаза затуманились от замешательства. Он попытался пошевелить руками, наблюдая за окружающей его водой и темнотой, а затем посмотрел на нее, его веки трепетали.

— Ч-что за… какого хрена? Что ты творишь? — хрипло спросил он.

— Добрый вечер, мистер Андерсон. Как вы себя чувствуете?

Он дернулся, выплескивая через края бака немного воды, и она потекла к сливу у его основания. Вода попала ему в нос, он закашлялся и захлебнулся, его голова погрузилась под воду.

Она быстро подошла к нему, приподняв его голову и вытащив из воды за волосы.

— Эй, эй… мы же не хотим, чтобы вы умерли прямо сейчас, не так ли? Это разрушит весь план.

— Чего ты хочешь? — закричал он. — Деньги? У меня есть немного. Я отдам тебе всё, что у меня есть! — его голос дрогнул от отчаяния.

Орион усмехнулась.

— От вас мне нужны не деньги, мистер Андерсон, — она отпустила его волосы и начала расхаживать вокруг бака.

Он изо всех сил старался держать голову над водой, хватая ртом воздух.

Орион продолжила:

— Мы всегда так уверены, что моменты из нашего детства имеют решающее значение. Думаем, что будем носить их с собой, — она провела рукой по краю резервуара, пристально глядя на мужчину, пока его окаменевшие глаза следили за ней. — Что мы запомним эти моменты, перенесем их во взрослую жизнь, где сможем вынуть их и пролистать, как будто это фотоальбом, — она встретилась с ним взглядом. — Проблема в том, что на самом деле этого не происходит. Я никого не помню. Никаких подробностей. Но те моменты, которые я хочу забыть, моменты, которые, я была уверена, со временем исчезнут, потому что ни один человек не смог бы выжить с таким количеством ужаса, втиснутого в череп… они не забудутся. Я помню каждую часть, которую хотела забыть, а то, что я хочу вспомнить, — лишь обрывки.

— П-пожалуйста, я даже не знаю, кто ты такая! Что я тебе сделал? — тогда он заплакал, и это вызвало у нее отвращение.

— Мне? Мне ты ничего не сделал. Но как насчет Томми Эдлмана? Гриффина Беллмора? Хэнка Джонса?

Тогда на его лице отразилось понимание, смущение и страх.

— Мне нужно продолжать? — она встретилась взглядом с беспомощным мужчиной.

— Я отсидел свой срок. Я заплатил за это, — сказал он, задыхаясь. — Пожалуйста.

Она наклонилась и прошептала:

— Нет, ты не заплатил. Но теперь заплатишь, — она улыбнулась и резко направилась к большому шкафу, расположенному в другом конце комнаты.

— Зачем ты это делаешь? — крикнул он ей вслед, и слова эхом отразились от грязных бетонных стен. — Зачем?!

Она вытащила из футляра несколько портативных погружных нагревателей и вернулась к резервуару, поставив их на пол.

— Я делаю это ради детей, над которыми ты издевался, ради жизней, которые ты разрушил, ради невинности, которую ты украл. За каждого ребенка, который доверял такому грязному ублюдку, как ты.

Она схватила один из нагревателей и подошла к первому удлинителю, подключив его. Затем она включила нагреватель и кинула его в бак.

Он начал метаться из стороны в сторону, пока она шла за следующим. Или он пытался это сделать. Она позаботилась о том, чтобы ввести ему здоровую дозу мышечных релаксантов и связать его так крепко, как только могла. Не очень по-скаутски, на самом деле, но и охотиться на детей тоже было не по-скаутски.

Это была справедливая игра.

Она продолжила процедуру с погружными нагревателями, пока говорила. Всего их было десять. Он извивался и корчился, а затем закричал, когда горячие кольца нагревателя коснулись его кожи.

— Лично я, так же, как и монстры, издевающиеся надо мной, имею склонность к средневековым пыткам. Они использовали это, чтобы контролировать нас. Чтобы уничтожить нас и сломить.

Тогда он действительно забился в судорогах, расплескивая воду по краям, но не нагреватели. Они остались там, где были, плавая в воде вокруг него, обжигая его кожу. Она заметила, что немного воды попало на разъемы удлинителя, и возникли искры, поэтому она схватила несколько брезентов и накрыла шнуры.

Затем она встала перед резервуаром, уперев руки в бедра и наблюдая за тем, как он извивается, как слизняк.

— Я много изучала средневековые пытки после того, как мы сбежали. Действительно, увлекательная штука.

— Пожалуйста… — он громко заплакал. — Пожалуйста, отпусти меня!

Она подняла руку, хмурясь на него.

— Мистер Андерсон, пожалуйста. Я пытаюсь научить вас кое-чему. Не будьте таким грубым, — она одарила его слащавой улыбкой. — Так вот, эта особая форма средневековой пытки, они не дали ей какого-то причудливого названия. Просто называли это кипячением. Креативно, да?

Он начал дрожать, лихорадочно озираясь по сторонам, как будто хотел выбраться из собственной кожи.

— Еще в шестнадцатом веке старый добрый Генрих VIII сделал это законной формой смертной казни. Но они использовали масло. Можете в это поверить? — задала она риторический вопрос игривым тоном. — Тогда у них были специальные железные котлы. Просто огромные. И они разводили под ними костры, чтобы нагреть воду. И тем самым приготовить осужденного заживо, — она посмотрела на погружные нагреватели, теперь уже полностью раскаленные, и на многочисленные удлинители, потом пожала плечами. — Извините, это лучшее, что я придумала. Не знаю, сколько они будут нагреваться, они довольно маленькие. Это может затянуться надолго…

— Ааагррр, — звук, который он издал, был гортанным и нечеловеческим. Он забился еще сильнее, отчаянно ища помощи.

Тогда Орион улыбнулась шире.

— Ну и ну… кажется, я поторопилась с выводами, да, мистер Андерсон? — она на мгновение заколебалась, когда мужчина закричал и забился в конвульсиях. — Кстати, можно называть тебя Брекен? — лукаво спросила она. — Думаю, мы находимся именно на этой стадии наших отношений. Нас даже можно назвать друзьями.

Брекен Андерсон ответил еще одним жалобным криком, вода вокруг него начала пузыриться.

Орион хлопнула в ладоши.

— Отлично! Я действительно ценю тот факт, что с тобой оказалось приятно иметь дело, Брекен.

Она сделала несколько шагов ближе, наблюдая, как его кожа покрывается волдырями и кровоточит, и прошипела:

— Теперь умри, ублюдок.

_____________________________

* Содомия — это исторический термин, которым принято называть самые разные формы сексуального поведения. Закон содомии определяет некоторые половые акты, как преступления. Точные половые акты, подразумеваемые под термином содомия, редко прописываются в законе, но обычно суды понимают, что они включают любой половой акт, который считается неестественным или аморальным.