Глава 23

ВАЙОЛЕТ

На следующий день я одеваюсь более тщательно. Черный бюстгальтер и трусики. Черные брюки с высокой талией и темно-синяя блузка под черным блейзером.

Я все еще чувствую на себе его имя.

Мы вместе приняли душ, и Макс смыл все эти удивительные рисунки. Однако его имя лишь поблекло.

— Перманентный маркер, — сказал он. К концу недели должно сойти.

Вернувшись домой вчера вечером, я встала перед зеркалом в спальне и провела по буквам его имени на животе.

Макс.

Каким неожиданным был этот уик-энд.

А теперь реальность требует нашего возвращения.

В понедельник я не перестаю о нем думать. По возвращении домой, раздеваюсь догола и растягиваюсь на кровати.

Рассматриваю фотографии в телефоне и посылаю ему одну. Глаз дракона. Он прекрасен.

В: Спасибо за невероятный уик-энд.

М: Спасибо за фотографию. И что была моим холстом.

В: В любое время.

М: В ближайшие выходные?

В: Безусловно.

М: У меня дома, в пятницу вечером. Планируй остаться на выходные.

В: В воскресенье в полдень мне придется уйти.

Он отвечает не сразу. Затем…

М: Пришли мне еще одну фотографию.

В: А волшебное слово?

М: Немедленно.

Я хихикаю. Затем посылаю ему георгин. На фото можно увидеть изгиб моей груди. Я поглаживаю это место, наблюдая за загрузкой файла, а затем появляется маленькая галочка «доставлено». Когда я представляю, как он открывает фото, видит изгиб плоти, между ног становится влажно. Над самым верхним лепестком виднеется намек на бороду.

В: Я рассматриваю их с тех пор, как вернулась домой.

В: Они сексуальные.

Я посылаю двумя отдельными сообщениями. В нижней части экрана появляются точки, а затем исчезают. Потом появляются снова.

М: Ты трогала себя?

В: Только грудь... пока что.

М: Могу я тебе позвонить?

Вместо этого я звоню ему. Он отвечает после первого же гудка.

— Вайолет.

Его хриплый голос снимает с меня невозмутимый образ, который я носила весь день, и я закрываю глаза, погружаясь в тепло его слов.

— Расскажи, что ты хочешь сделать, котенок.

Легким, как перышко, касанием я провожу пальцами по животу.

— Я думаю о твоем имени на моей коже. Это очень, очень горячо.

— Для меня тоже.

— От этого я становлюсь мокрой.

Он стонет мне в ухо.

— Насколько мокрой?

— Ммм... — я двигаю ногами, нежно обхватывая свой холмик. Достаточно, чтобы обнаружить каплю влаги, но, не погружая пока пальцы полностью. — Довольно мокрой. Я чувствую на бедрах влагу.

— Твои пальцы внутри?

— Пока нет.

— Ты ждешь разрешения?

— Нет, — улыбаюсь я. — А я должна?

Он глубоко дышит. Звук раздумий.

— Мне нравится мысль о том, что ты прикасаешься к себе. А еще лучше, если я буду говорить с тобой по телефону и смогу услышать, как ты кончаешь.

— Мне немного больно, — шепчу я. — Мне нужно быть нежной.

— Тебе не нравится нежность. — Он тоже понижает голос. — Если бы я был там, я бы набросился на тебя. Стал бы лизать тебя медленно, вверх и вниз, пока ты не начала бы извиваться, требуя большего.

— Звучит нежно. — И хорошо. Я двигаю бедрами, пальцы задевают клитор, затем легко скользят между складок, потому что, да, я промокла.

— Иногда неплохо начать с нежности. Разогреть, подразнить, заставить извиваться.

— Теперь я извиваюсь.

— Ты можешь остановиться?

Э-э-э...

— Возможно?

— Хочу услышать отрицательный ответ. Безусловно мне бы пришлось больше потрудиться над твоим клитором, пока он не стал бы твердым и пульсирующим, и ты не почувствовала, как все внутри напрягается. Готовясь взорваться. Я бы сосал его, водил по нему языком, втягивал в рот, а затем зацеловал всю твою великолепную, чертовски сексуальную маленькую киску.

— О боже, — выдыхаю я. Теперь я извиваюсь по-настоящему, пальцы делают именно то, что, по его словам, сделал бы его рот. Клитор, потом все остальное. Снова клитор. Сжимаю его двумя пальцами, представляя, как он его сосет.

— Как насчет сейчас, котенок? Ты можешь остановиться сейчас?

Я мотаю головой туда-сюда.

— Нет… — хнычу я.

— Хорошо. — Теперь он практически мурлычет мне в ухо. — А теперь я бы перевернул тебя и отшлепал по заднице за то, что ты прикасаешься к себе без разрешения.

— Но ты сказал…

— И за то, что отвечаешь.

Звук, который я издаю, не человеческий, и он хихикает.

— Как только твоя задница стала бы красивой и розовой, я лег бы на кровать и приказал твоей нетерпеливой маленькой киске прижаться к моему лицу.

— Ммм…

— Вот так. Ты сочишься для меня, такая мокрая, что мне хочется вылизать все до последней капли. Я сжимаю твою задницу, надавливая на самые больные места, и заставляю тебя объезжать мое лицо, пока ты не кончишь мне в рот.

Я стону, оргазм взрывается на секунду раньше, чем я могу его остановить. Термоядерная реакция внутри меня не идет ни в какое сравнение с плавящим тело ударом желания и словами Макса. Он забрал беспокойство, чертовски грязными словечками щелкнул выключателем, и теперь я дрожу от повторных толчков и замешательства.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает он мне на ухо.

— Ммм… — Я перекатываюсь на бок. — Ага.

— У тебя есть одеяло, в которое ты могла бы завернуться?

— Ммм.

— Черт. Ты соскользнула в сабпространство? Черт возьми, я не должен был этого делать.

— Макс. — Я вдыхаю и выдыхаю, туман рассеивается. Я улыбаюсь, но он этого не видит. — Макс. Я в порядке. Все хорошо. Было очень мощно. Спасибо.

— Тебе нужно что-нибудь поесть.

— Серьезно. Из-за телефона ты путаешь посторгазмическое блаженство с сабпространством.

— Я никогда не делал такого раньше.

— Не занимался сексом по телефону?

— Ну, во всяком случае, не в качестве Дома.

— Было хорошо. Великолепно. А сейчас я встану, выпью стакан воды и съем злаковый батончик.

— Спасибо тебе за это, — вздыхает он. — Сейчас только понедельник, да?

— У меня впереди долгая рабочая неделя, она должна пролететь незаметно. А у тебя?

— Тоже. Завтра вечером совещание в отделении, вернусь поздно.

— Трудоголик.

— То же самое я мог бы сказать и о тебе. Заучка.

Я краснею. Так и есть.

— Ладно, значит, мы не совсем одинаковые. Ты совсем не ботан. — Макс ни за что не стал бы так отчаянно нуждаться в том, чтобы кто-то знал, что у него на все найдется ответ. Может, в каком-то смысле, он всезнайка но ему плевать, если кто-то заметит. Ему просто нравится быть правым. Не думаю, что для обозначения этого есть какое-нибудь словечко.

Он усмехается.

— Нет.

— Ты анти-ботан. — Вот. Другое дело. По крайней мере, для нас.

— В значительной степени.

— Кем ты был в старших классах, бунтарем?

Он отвечает не сразу, потом прочищает горло.

— Вообще-то, я не ходил в школу. Но в университете я, наверное, был бунтарем. Определенно темная лошадка медицинского факультета.

— Доктор Хулиган, — смеюсь я. Мне нравится. Обязательно использую это прозвище. Но он и хороший доктор тоже, о чем я ему сообщаю.

— Стараюсь. Это… мне нравится помогать людям.

— О-о-о, тайный ботан.

— Никому не говори.

— Твоя тайна со мной в безопасности. — Я знаю, что это еще не все, но приберегу вопросы для другого раза.

— А ты была самой умной девочкой в школе и за ее пределами, не так ли?

— Постоянно у доски и с поднятой рукой, — вздыхаю я. — Это правда.

— Держу пари, ты сидела прямо. Мне нравится такая поза.

— Нравится?

— Мне бы хотелось, чтобы ты сидела вот так. Подняв руку и ожидая, пока я тебя вызову.

— И о чем бы ты меня спросил?

Он смеется.

— Разве это имеет значение?

— Всегда, Макс.

— Значит, если мне когда-нибудь захочется тебя наказать, я должен просто потребовать, чтобы ты сопротивлялась желанию умничать?

— Нет, не надо, это невозможно, — протестую я, позволяя голосу охрипнуть.

Он только смеется.

— Ты уже поела?

Я открываю на кухне кран и наливаю стакан воды.

— Сейчас начну.

— Дай знать, как только вернешься в постель. Мне бы хотелось уложить тебя спать.

— Как романтично, — поддразниваю я.

— По меньшей мере, в тридцати процентах случаев, котенок.

— Такое соотношение по мне. — Я доедаю батончик, затем иду в ванную, чтобы снова почистить зубы.

Он в общих чертах рассказывает мне об остальной части своей недели, пока я не возвращаюсь в постель, на этот раз под одеяло.

Выключаю свет, притворяясь, что он рядом со мной.

— Спокойной ночи, Макс.

— Спокойной ночи, котенок.