Меня забавляет такое замечание. Не знаю, потому ли, что я никогда не представляла себя свахой, или потому, что теперь мне кажется, что я правда могла бы.

Присаживаюсь на травку, чувствуя спокойствие и безмятежность.

— Почему?

Принц садится рядом.

— Раньше я не замечал за тобой любовь к романтике.

Колеблюсь. Возможно, сейчас подходящий момент, чтобы выяснить, что творится у него в голове (или хуже того — в сердце) в отношении меня. Может быть, он уже узнал меня достаточно, чтобы понимать, какая я на самом деле. Что я не способна любить. Или, по крайней мере, мы можем всё прояснить на берегу, пока не стало слишком поздно.

Может, нам удастся избежать боли. Ещё не поздно пресечь чувства в зародыше.

— Я не романтик, — поясняю, искоса поглядывая на него.

Не знаю, как он воспринял мой ответ, потому что он не смотрит на меня.

— Только что, буквально минуту назад, ты… — Они просто дети, — отрезаю я. — Им же нужно пройти через всё это, верно? Полюбить, разлюбить, страдать от несчастной любви или думать, что страдаешь… Наслаждаться каждым моментом, новыми ощущениями. Разве это их не касается? Разве они не имеют право попробовать?

Не знаю, как расценивать взгляд, который он задерживает на мне. Непроизвольно напрягаюсь.

Не могу понять, о чём сейчас его мысли. В конце концов он отводит взгляд.

— А потом это пройдёт. Как и у всех взрослых.

— Но то, что оно рано или поздно закончится, не означает, что не нужно наслаждаться тем, что происходит в процессе.

Ещё не закончив фразу, я понимаю, как лицемерно это звучит с моей стороны. Разве не я вот совсем недавно думала, что заводить роман с принцем бессмысленно, потому что мы всё равно расстанемся? Отвожу взгляд, растерявшись. Какая из двух этих мыслей верная? Та, где я избегаю боли, или та, где, по крайней мере, останутся воспоминания о предпринятой попытке?

— Ты… проходила через это? — неожиданно спрашивает он. Я не сразу понимаю, о чём он. Он видит моё замешательство и поясняет: — Ну… любовь. Ты когда-нибудь влюблялась?

Молча смотрю на него. В кого, по его мнению, я могла влюбиться, если мне всё время приходилось притворяться? Если я никогда никому не была нужна? Если мне никто никогда не был нужен? В моей жизни таким чувствам не было места. И по-прежнему нет. Если бы я кого-то полюбила, то только доставила бы проблем. Не хочу любить кого-то, не научившись любить саму себя. Не хочу влюбляться, не залечив сначала свои раны.

— Мне было нельзя, — кратко пробормотала я.

Наверное, стоило рассказать ему, что я всё ещё не могу это сделать. Что я вряд ли способна на такие отношения, потому что не знаю как это. И вообще, что значит «любить»? Как он понимает это слово? Что оно подразумевает, какие последствия влечёт за собой?

У принца нет ответов на вопросы, которые мне не хватает духу озвучить. Он просто… опускает взгляд и сжимает кулаки. Я тяжело сглатываю. Я сделала ему больно? Я не хотела. Не знаю, что творится у него в мыслях. Не понимаю. Что он чувствует? Как мне вести себя?

Если бы я его не поцеловала, нам бы не пришлось проходить через всё это.

И всё же каждый раз, когда я пытаюсь об этом сожалеть, то меня не оставляет мысль, что мне понравилось. Это было сладко и вызвало приятное покалывание по всему телу.

Я думала, это будет похоже на все поцелуи, украденные у меня прежде, на все трения и смятия губ, к которым я привыкла, но когда я поцеловала Артмаэля, то оказалось, что ничего подобного.

Это было приятно. Один из самых запоминающихся моментов… спокойствия.

Но я не должна была этого делать, не зная о его чувствах. Не понимая, что это может причинить ему боль в дальнейшем. Но теперь я могу предположить. Возможно, сейчас это мне о чём-то скажет.

— А ты? — решаюсь спросить, разглядывая траву. — Было ли какое-то из твоих завоеваний больше, чем на одну ночь?

Он медлит с ответом.

— Нет… Ничего серьёзного. Я не очень-то постоянный. Не могу себе позволить. Я же принц: в конце концов мне придётся жениться на ком-то… важном для страны. Лучше никем не увлекаться.

Я едва не выдыхаю с облегчением. Он всё прекрасно понимает. Любовь для него, как и для меня, — недопустимая роскошь, и он это знает. И хотя на секунду я почувствовала себя свободной, в следующую я уже ощущаю тяжесть в груди. На такую жизнь он обречён? Сплошь из обязанностей, включая брак? Жениться на той, которую не хочет… И чем же это отличается от моей жизни? Возможно, не прям то же самое, но тоже по сути необходимость отдавать своё тело и, что ещё хуже, свою жизнь другому человеку, наступив на собственные желания.

Я не хочу для него такой жизни. А ему, похоже, всё равно.

— И ты это выдержишь, принц?

— Ты о чём?

— Тебе же очень нравится… всё это, — рукой показываю вокруг. — Я имею в виду, весь мир. Возможность делать в нём то, что тебе хочется. После всех приключений и подвигов, после всего увиденного… Ты сможешь провести остаток жизни в замке, покорно принимая всё, что тебе навязывают… даже в постели?

Я ловлю себя на том, что мне хочется услышать «нет». Что он не сможет без всего этого. И тогда бы я смогла предложить ему пойти со мной. Почему нет? Из нас вышла бы отличная команда. Вместе объехали бы весь свет. Он помогал бы мне развивать дело моей мечты, параллельно убивая чудовищ. Мы были бы непобедимы.

Но этого никогда не будет. Потому что у него, как и у меня, есть мечта. И наши мечты несовместимы.

— Придётся привыкать. Разве это не как в детстве? Каждый день проживаешь небольшое приключение, а затем возвращаешься домой… — замолкает на мгновение, глядя в небо. — А знаешь, у меня когда-то был очень хороший друг. Мы были неразлучны, почти как братья. Я сбегал из замка, и мы встречались в городе, чтобы бегать и играть. И хотя это звучит глупо, но тогда мне казалось, что… мы всегда будем играть вместе. Но, конечно, я ошибался. Однажды он уехал, а я снова остался один, как было до нашего с ним знакомства, — принц вздыхает и проводит рукой по волосам. — Наверное, всегда есть такой момент, когда нам кажется, что мы можем всё. Мгновение, на которое мы забываем реальную жизнь, пока та сама не напоминает о себе, развеивая иллюзии. И с этим путешествием я чувствую то же самое. Словно… оно даёт мне поверить, что так будет всегда.

Я не могу найтись с ответом, в голове возникает образ маленького мальчика рядом со мной, вечно одинокого, мечтающего о друге. Образ выглядит немного странным и диким, учитывая, каким независимым принц всегда казался. Видимо, он тоже по-своему постоянно носит маску.

Мы молчим, поглощённые мыслями о будущем. Каждый о своём.

Будущем, в котором нет другого.

В итоге первым мрачные мысли разгоняет принц, ложась на траву.

— В любом случае, до этого ещё нужно дожить. Я ещё должен совершить великие дела, прежде чем мне на ноги наденут кандалы.

— И какие у тебя планы?

Он ухмыляется мне.

— Соблазнить тебя?

Не знаю, сколько в этом ответе шутки, а сколько — правды, но предпочитаю воспринять это чисто как шутку.

— И как я не догадалась?

Он широко улыбается.

— Я хочу сделать себе имя, это ты уже знаешь. А ещё мы должны помочь Хасану. И знаешь, где я ещё никогда не бывал? На островах. Так что, может быть, когда сестра мелкого будет жива и здорова, я бы хотел отправиться в Грат или Ридию.

Грат. Поднимаю задумчивый взгляд к небу. Когда я время от времени фантазировала о побеге из борделя, то иногда представляла себе, что отправлюсь на этот остров. В моих книжках его описывали как землю богатства, процветания и новых возможностей. Судя по всему, там у женщин больше прав, поскольку в королевском роду было много принцесс, боровшихся за власть.

— Вполне возможно. Я уж точно собираюсь побывать там хотя бы разочек… — Так почему бы нам не отправиться туда вместе?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я вздрагиваю и поворачиваюсь к принцу. Он приподнимается, не сводя с меня своих серых глаз.

— А что ты так удивляешься? Не такая уж и безумная идея. Почему бы не воспользоваться тем, что у нас схожие планы?

— В наших планах нет ничего общего, Артмаэль.

Он затихает, и я понимаю, что слишком быстро возразила, слишком прямолинейно. Я испугалась. Я сразу догадалась, к чему он клонит. Он пытается продлить наше совместное времяпрепровождение. Но это просто отсрочка. Ещё несколько дней, максимум недель. В конце концов нам так или иначе придётся попрощаться. Мы можем ехать в одном направлении некоторое время, но у нас разные пункты назначения.

— Ты же понимаешь, что мы всё равно расстанемся, верно? — настаиваю я.

Я хочу, чтобы он сказал, что всё понимает. Что он знает это и его это устраивает. Мне нужно, чтобы он сказал это, потому что я начинаю сомневаться, что всё будет так просто, как я себе это представляю.

Когда успело стать слишком поздно, чтобы спокойно разойтись? Он отводит взгляд. Снова сжимает кулаки.

Но теперь у меня уже ни осталось ни малейших сомнений, что я задела его своими словами.

— Конечно, понимаю. Я же не зову тебя замуж. Просто… Просто спрашиваю… Вдруг ты захочешь продлить всё это ещё немного… Не знаю. Смущённо смотрю на свои ноги. В груди какая-то тяжесть, непроизвольно тянусь рукой, чтобы убрать то, что мешает дышать. Да, конечно, я хочу продолжить наше путешествие. Хочу открывать мир вместе с ним. Но нет, не хочу продлевать всё это. Хочу прожить жизнь в одиночестве. Чтобы никто не причинил мне боли. Чтобы я никому не причинила боли. Хочу, чтобы он меня забыл. Не хочу стать кем-то важным для него в том плане, в каком не уверена, что смогу ответить ему взаимностью. Часть меня хочет. Хочет попробовать. Хочет проверить, всегда ли его поцелуи будут давать мне такое невероятное ощущение умиротворения. Выяснить, сможет ли он хоть немного исцелить мои раны своими прикосновениями. Но я останавливаю себя, потому что мы всё равно расстанемся рано или поздно, и мне будет больно.