Он уставился на массивный надутый пакет с попкорном через окно микроволновой печи и попытался вспомнить, как она использовала устройство несколько мгновений назад. Он нажал нижнюю кнопку, и дверь распахнулась, слегка напугав его. Он вытащил дымящийся пакет с маслянистым добром и бросил его на пол. Желтые взорванные ядра выплеснулись в лужу крови, которая все еще увеличивалась от быстрой кровопотери обезглавленного тела.

Он положил ее голову в ящик в центре прозрачного стеклянного покрытия. Меланхоличная беззубая ухмылка, которая была последним, что осталось на ее лице, затем затмилась закрывшейся дверцей микроволновой печи. Эдмон видел, что завести устройство было легко, но он не умел пользоваться даже туалетом, не говоря уже об электронике.

Посмотрев на нее достаточно долго, он просто надавил на цифровую клавиатуру своей окровавленной рукой, и каким-то образом, по странности Самайна, микроволновка начала готовить. Через несколько секунд кровь и плоть, подвергнутые воздействию микроволновой печи, начали потрескивать и хлопать, как при добавлении молока в огромную миску рисовых хлопьев. Эдмон изучал вертящуюся голову, пока глазные яблоки раздувались и вылезали из орбит, зная, что его работа еще далека от завершения.

Джек двигал ртом, ориентируясь в прохладной воде в огромном ведре, как только мог. Его передние зубы закончили пробиваться за несколько недель до этого, и ему не терпелось воспользоваться ими и поймать одно из красных яблок, которые уже ускользнули от Крисси, Мелвина и Сары Ли.

- Да ладно, Джек, ты никогда его не поймаешь! Ты занимаешься этим уже почти час, - захныкала Сара Ли.

- Да, а что насчет попкорна? - добавил Мелвин.

Эта мысль вновь пришла ему в голову с глубоким потрясением. Нырки за яблоками отвлекли его до такой степени, что он почти забыл обо всем. Этой мысли было достаточно, чтобы он приостановил свою деятельность и возобновил поиски попкорна, позволив им перекусить и расслабиться на диване.

- Хорошо, хорошо, я схожу за ним, - согласился Джек, поднимаясь на ноги и снова направляясь к лестнице.

- Ты и в прошлый раз так говорил! Больше никаких оправданий! - прошипела Крисси, чуть не сбросив длинную черную шляпу с головы.

- Это не так просто, как ты думаешь. Ты должна быть ведьмой, но если хочешь увидеть настоящую ведьму, тогда пойдем со мной наверх, -  oн подождал мгновение, чтобы посмотреть, на ее реакцию. - Вот так-то.

Он повернулся к ним спиной, распахнул дверь и закрыл ее за собой. Он начал карабкаться вверх по лестнице, как и следовало ожидать от Тигры. Оказавшись наверху, он прекратил кривляния и помчался по коридору, крича:

- Лейси-и-и-и!

Когда он добрался до дверного проема кухни, он затормозил и оперся о дверной косяк, чтобы сохранить равновесие. Его глаза расширились донельзя, пока он переваривал отвратительное зрелище, находившееся на полу.

Обезглавленный труп Лейси, река крови, мокрый попкорн, съеживающийся при соприкосновении с ее телесными жидкостями.

Он был шокирован, но все это казалось ему какой-то шуткой. Лейси, вероятно, просто разозлилась на него и решила отомстить за все нытье, которым он занимался раньше. На самом деле она не пострадала. В его шестилетнем сознании все это было просто какой-то замысловатой шуткой, чтобы преподать ему урок.

Он небрежно вошел в центр бардака.

- Хорошо! Я вижу, наконец-то готов попкорн! Ты и так задержалась! - крикнул он, наклоняясь и поднимая пригоршню неестественно розовой закуски.

Он бросил его в рот, все еще веря, что это не может быть правдой, с отвращением. Как только он подошел ближе, звуки лопающейся и шипящей плоти привлекли его внимание, как раз в тот момент, когда странный аромат, похожий на запах свинины, начал переполнять его чувства.

Он обратил свое внимание на работающую микроволновую печь позади него.

- Что ты готовишь, Лейси? Попкорн уже готов...

Как только слова слетели с губ Джека, он получил ответ; внутри микроволновки лежала все еще кружащаяся голова Лейси. Tа работала уже несколько минут, и глазные яблоки были выпучены до предела. Она сделала последний круг, прежде чем они взорвались, как пара крошечных вулканов, извергающих лавоподобный суп из тушеной роговицы. Каша из человеческих глаз облепила все окно, скрыв все, что находилось внутри.

Джек по-девичьи взвизгнул, побежал в другую сторону и столкнулся с Эдмоном, который зловеще наблюдал за его реакцией. Его крошечное тельце доходило Эдмону только до бедра. Он отскочил от него и упал обратно в суп из крови и попкорна.

Прежде чем он успел заплакать, нога Эдмона опустилась ему на живот. Лицо Джека покраснело, пока он боролся и извивался. Когда чудовищный каблук сильно надавил ему на живот, содержимое, которое он положил туда ранее той ночью, поднялось вверх.

Пенящаяся рвота представляла собой смесь непереваренной кукурузной карамели, яблочного сока, мясного рулета и крови. Она взлетела вверх, приземлившись на его нос и глаза. Комковатое месиво расплескалось по всему его лицу, когда он почувствовал, как защемило в кишечнике и мочевом пузыре.

Эдмон переставил ногу и снова надавил на его брюшную полость. Этот второй шаг сработал в противоположном направлении, вместо рвоты он теперь буквально выжимал дерьмо из мальчика. Черная жижа пропитала заднюю часть его костюма Тигры. Когда его кишки сжались и кишечник сдался, корчение и тошнота прекратились.

Эдмон убрал ботинок с провалившегося живота Джека и взялся за измазанный дерьмом окровавленный хвост его мягкого костюма. Он потащил бесчувственное тело Джека по коридору, оставляя за собой зловонный след тьмы и отпечаток смерти. Он остановился на верхней площадке лестницы и застыл, глядя вниз на дверь подвала, где раздавались звуки отвратительного саундтрека.

Эдмон поднял поникшее тело Джека за ноги и швырнул его, как кнут, вниз по лестнице. Инерция его тела взорвалась сквозь хлипкую раму, разбросав повсюду шквал щепок и осколков.

Деревянное конфетти неожиданно разлетелось по всем детям, которые безмятежно сидели на диване. Раздались крики. Они хотели что-то сказать и спросить, все ли с Джеком в порядке, но им не позволила истерика.

Когда массивные запекшиеся ботинки спустились по ступенькам, высота их криков только возросла. Когда Эдмон прокрался в игровую комнату, дети рассредоточились. Сара Ли спряталась за стиральной машиной, а Мелвин держался на расстоянии в дальнем конце трехместного дивана.

Крисси так испугалась, когда увидела маньяка, что сделала смелую попытку проскользнуть мимо него, прежде чем он устроился внизу. Это было ее последней ошибкой, так как покрытый тонкой пленкой кулак Эдмона сильно врезался в ее неразвитое плечо. От удара сустав вывихнулся, оставив конец, который прижался к ее коже и повалил ее на холодную землю. Эдмон прилепил свою подошву на ее миниатюрный таз и прижал ее свежеискалеченное тело.

- Пожалуйста, мистер, мне очень жаль! Пожалуйста, пожалуйста, просто отпустите! Отпустите меня! – взревела она, когда он мертвой хваткой вцепился в каждую ее икру.

Эдмон начал грубо закручивать ее бедра и впадины на бедрах, совершая вращения, которые не допускала нормальная человеческая анатомия. Когда ее суставы изменили направление и резко щелкнули, он начал дергать вверх, а перепуганные дети смотрели на это в абсолютном ужасе. Но они были не единственными, кто наблюдал...

Сквозь слой жуткой паутины и заплесневелого, покрытого туманом стекла наблюдала еще одна пара глаз. Это были глаза, которые не выражали отвращение из-за разрушения и порочности. Это были не осуждающие глаза. Они блестели от другого рода эмоций - почти дьявольских. Они смотрели с мрачным задумчивым экстазом. Когда Эдмон снова потянул, бессердечно выдергивая ногу девочки из ее дрожащего таза, они увидели все, о чем они мечтали в ту ночь. Это были глаза Хершела Хьюза.

Хершел энергично погладил свой покрытый венами член, когда девочка перешла в оцепенелое состояние контузии. Он наблюдал за Эдмоном с внешней стороны дома, когда тот оторвал вторую конечность. Эдмон переключил свое внимание с безногого ребенка перед ним на ошеломленного мальчика, все еще пытающегося спрятаться за диваном.

Он швырнул одну из долговязых конечностей в Мелвина. Окровавленная культя ударила его сбоку по лицу и сбила с ног. У него слетели очки, поцарапав пол в углу, и он начал беззащитно ощупывать бетон.

Он и близко не был к тому, чтобы найти их, когда Эдмон использовал другую красную протекающую ногу и начал лихорадочно вонзать ее в его тело. При каждом жестоком соединении сломанный костяной наконечник врезался ему в лицо, сначала разорвав его щеки в клочья, а затем проделав зияющие дыры в его лице.

Дико брызнула кровь, которая даже попала в окно, за которым Хершел прятался снаружи. Это создало в красной комнате своего рода ауру, которая выглядела, как съемки снафф-фильма, но это было еще лучше; он смотрел его вживую. Безжалостные удары мяса девочки о мясо мальчика были сродни натуральной "Виагрe". Он дрочил свой член в унисон с каждым ударом Эдмона. Чем ближе лицо Мелвина становилось к состоянию сырого гамбургера, тем ближе он подходил к кульминации.

Внезапно он взорвался, как пожарный гидрант, который только что отвинтили.

Выстрелы комковатой спермы заполнили латексную резину "Магнум" на его члене до такой степени, что она почти залила его сверху. Он специально надевал презерватив, чтобы не оставить свою ДНК. Ему было так весело, но он знал, что ему все еще нужно убедиться, что он не ставит под угрозу будущее. Когда Хершел пришел в себя, он засунул член обратно в боксерские трусы и застегнул ширинку. Небольшая капля спермы размазалась по кончику его указательного пальца, и он засунул его в рот и облизал дочиста.