Как только мы вошли внутрь, мамина секретарша по социальным вопросам (не та, которую трахнул Тай) показала нам наши комнаты. Потом пришло время переодеваться к ужину. Когда я заканчивал, в дверь постучали.

– Да?

Тай просунул голову внутрь.

– Твой отец хотел бы видеть тебя перед обедом.

Я мысленно застонал. Мне, может быть, и был тридцать один год, но каждый раз, когда слышал слова, что отец хотел бы видеть меня, я мгновенно чувствовал себя подростком, который вот-вот получит по яйцам. В последний раз взглянув на себя в зеркало, я вышел из спальни и направился по коридору.

Как только постучал в дверь, папа позвал меня войти. Когда вошёл, он стоял в центре спальни, а его камердинер поправлял ему пиджак. При виде меня он одарил меня своей обычной лучезарной улыбкой.

– Привет, Торн.

Вернув ему улыбку, я ответил:

– И тебе привет. – Я сделал знак мужчине, который проверял папин смокинг. – Это что-то новое. У меня такое чувство, будто я попал в эпизод из «Аббатства Даунтон»⁴³.

Папа рассмеялся.

– Это Дуайт. Он здесь с момента инаугурации.

Теперь, когда подумал об этом, я вспомнил лицо этого парня из Белого дома. Президентские камердинеры в наши дни были скорее личными помощниками, чем просто парнями, которые поправляли галстуки.

– Приятно познакомиться, – сказал я, протягивая руку.

Дуайт с улыбкой пожал её.

– Сто первый воздушно-десантный, верно?

– Да, именно так.

– Я был рейнджером.

Я улыбнулся ему в ответ.

– Тогда очень приятно с вами познакомиться.

– Взаимно. – Затем Дуайт кивнул моему отцу. – Похоже, у Вас всё готово. Пойду проверю, как продвигается ужин.

– Спасибо.

Как только Дуайт ушёл, я бросил на отца тревожный взгляд.

– Насколько я понимаю, ты хотел меня видеть.

Папа указал на два стула с высокими спинками в углу спальни.

– Давайте присядем.

Я издал цокающий звук, когда сел.

– Это не может быть хорошо.

– Что может быть не хорошо, когда я разговариваю со своим первенцем?

– Да ладно тебе, папа. Мы в Кэмп-Дэвиде в официальной одежде, и я думаю, что мы прошли мимо того, чтобы притворяться, что это просто повседневная беседа.

– Хорошо, тогда я больше не буду ходить вокруг да около. Я понимаю, что у тебя возникли некоторые трудности в твоей новой должности.

Я вздохнул.

– Серьёзно? Какой придурок счёл нужным обременять тебя моими служебными неприятностями? В прошлый раз, когда я проверял, у тебя было много забот, будучи лидером свободного мира.

– Это не обременяет меня, сынок. Я был зачинщиком. Они просто отвечали на мой запрос о предоставлении информации.

У меня перехватило дыхание.

– Значит, ты проверял меня?

– Конечно. Хотел узнать, как ты устроился.

– Тогда почему ты не спросил меня? – Как ни старался, мне не удалось избежать обвинительного тона. Одно дело быть взрослым человеком, когда твой отец проверяет тебя, и совсем другое – быть человеком, который вёл отряд в бой и теперь подвергает сомнению свои способности.

Папа вздохнул.

– Я хотел получить непредвзятый ответ.

Вскинув руки, я вскочил со своего места.

– Ты не мог бы сделать это, подняв трубку и поговорив со мной?

– Я не думал, что ты собираешься лгать мне, Торн.

– Это чертовски похоже на правду.

– Я знаю, какой ты перфекционист. Если бы всё шло не так гладко, ты бы чувствовал, что подводишь меня, говоря правду.

Конечно, в этом он был прав. Я провёл рукой по волосам.

– Дай угадаю, ты слышал о моём тусклом выступлении.

– Кажется, тусклый цвет создаёт впечатление, что ты и не пытался. – Когда я склонил голову набок и посмотрел на папу, он ответил: – Слышал, что ты боролся в своей новой роли.

Я вздрогнул, услышав эти слова из его уст. С трудом сглотнув, я прохрипел:

– Да, я столкнулся с трудностями акклиматизации к моему новому положению.

Папа поднялся со стула и встал передо мной.

– Торн, для меня не имеет значения, насколько хорошо ты справляешься, потому что я знаю, что ты стараешься изо всех сил. Ты всегда отдавал сто десять процентов себя. Когда вы с Барретом были моложе, мне никогда не приходилось беспокоиться о том, чтобы ты реализовал свой потенциал так, как я это сделал с ним. Я знаю, что ты справишься с трудностями.

Меня не могли не тронуть слова отца. Отец всегда знал, что сказать, чтобы вытащить тебя из бездны. Я предположил, что это была одна из причин, по которой он был избран президентом – люди видели, что его сочувствие и сострадание были действительно искренними. В то же время чувство вины захлестнуло меня вместе с осознанием того, что я не старалась изо всех сил. Не выкладывался на полную катушку.

Засунув руки в карманы брюк, вздохнул.

– Хотя ценю твою непоколебимую веру в меня, я не вполне этого заслуживаю.

– Что ты имеешь в виду?

– Некоторые проблемы, с которыми я столкнулся, были прямым результатом моей апатии к работе. – Сделав резкий вдох, я рассказал папе о том, что случилось с Грегсоном и печально известным членом.

– Когда слышу, как ты признаешься в этом, я ещё больше беспокоюсь о твоём эмоциональном благополучии, чем раньше.

Вот оно, заявление в сочетании со страхом в его глазах. Отец беспокоился о посттравматическом расстройстве, которое я мог испытывать. Когда я впервые приземлился в Штатах, он хотел, чтобы я обратился к психотерапевту, но я отказался, хотя это была рекомендация, которую я давал своим мужчинам и женщинам по возвращении домой.

– Это что, затычка для того, чтобы я снов пошёл к психиатру?

– Я также беспокоюсь за тебя физически. Насколько понимаю, ты заболел во время встречи с клиентом.

Закатив глаза, я сказал:

– Это было просто какое-то расстройство желудка, одна из тех двадцатичетырехчасовых штучек.

– Тебе пришлось извиниться, что ты не пришёл на встречу, и ты был так болен, что Таю пришлось помочь тебе добраться до машины, – возразил папа.

– А ещё я обосрался. Он что, пропустил этот маленький лакомый кусочек?

Уголки папиных губ дрогнули, когда он попытался не улыбнуться.

– По правде говоря, он не сказал этого.

Отлично. Я только что без всякой необходимости выдал нечто унизительное.

– Я не горжусь этим признанием, но да, я наделал в штаны.

Папа усмехнулся.

– Должно быть, это было адское расстройство желудка.

Я не смог удержаться от смеха.

– Так оно и было. Мне не было так плохо с тех пор, как я съел то, что оказалось прогорклым кебабом во время моего первого тура по Ираку.

– Я и сам там бывал. Это одна из причин, почему я так осторожен с тем, что я ем на государственных и неофициальных обедах. Последнее, что мне нужно, это вытащить Джорджа Буша-старшего и блевать на всех⁴⁴.

– Нет, это было бы нехорошо, – рассмеялся я.

Когда наше веселье угасло, папа пристально посмотрел на меня.

– Я всегда рядом с тобой, сынок. Несмотря на то, что ты взрослый мужчина и заслуженный офицер, я всегда рядом.

Я улыбнулся.

– Я знаю и ценю это, даже если веду себя не так.

– «Каллаган Корпорейшн» полна способных и щедрых людей. Не бойся обратиться к ним за помощью.

– Например к Изабелле?

Папа нахмурился.

– Кто такая Изабелла?

– Изабелла Фланнери. Мюррей готовил её занять должность вице-президента, которую мне дали. Она должна была помочь мне с переходом.

– Могу предположить, что, употребив слово «должна», вы не позволяете ей делать свою работу?

– Возможно, – ответил я, пожав плечами.

– Почему бы тебе не воспользоваться имеющимся ресурсом?

«Ну, папа, вот в чём дело: она потрясающе красивая женщина, которая заставляет мой член хотеть стоять по стойке смирно всякий раз, когда я нахожусь в её присутствии. Кроме этой похотливой детали, она первая женщина, которую я действительно заметил с тех пор, как вернулся домой, и я не заметил её только из-за её красоты и ещё я нахожу её мозг чертовски привлекательным».

Я прочистил горло.

– Она просто трёт меня не так, как надо. – О господи, неужели я только что это сказал? Я был бы не прочь, чтобы Изабелла потёрла мне спинку.

– А ты не можешь хотя бы попытаться заставить это работать?

Если бы всё было так просто. После тех идиотских тирад, которые я произнёс за последние несколько месяцев, не думал, что возможно просто помахать белым флагом поражения и всё исправить с ней, но я не мог сказать об этом папе. Вместо этого я просто кивнул головой.

– Да, обещаю, что постараюсь.

– Я не совсем уверен, что верю тебе.

Я рассмеялся.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

Раздался стук в дверь, и в комнату просунулась голова Дуайта.

– Пора, сэр.

Папа кивнул.

– Мы уже идём. – Затем он улыбнулся мне. – Спасибо, что выслушал меня сегодня.

– В любое время.

Папа похлопал меня по спине.

– Хотя сегодня вечером ты не был со мной откровенен, я всё же считаю, что в твоих интересах предупредить тебя, что твоя мать собирается привести тебя сегодня вечером в порядок.

– Именно тогда, когда я думал, что вечер не может стать хуже, – сказал я.

– Хотя я и не согласен с тактикой засады твоей матери, она очень милая молодая женщина.

– Хм, очаровательная молодая женщина определённого происхождения, которая могла бы стать подходящей невестой? – Я покачал головой. – Кажется я снова чувствую себя в «Аббатстве Даунтон». У неё есть приданое?

Папа усмехнулся.

– Не смейся надо мной. Твоя мать была прелестной молодой женщиной определённого происхождения. – Чистое счастье светилось на его лице. – И она замечательна для меня.

Я не мог избавиться от чувства лёгкой зависти к выражению его лица и его чувствам. Больше всего на свете мне хотелось того, что было у них с мамой, но по какой-то причине это всё ещё оставалось неуловимым.

– Окей. Я постараюсь быть непредвзятым.

– Я рад слышать, что ты это сказал. – Улыбаясь, папа жестом велел мне открыть дверь. – Кто знает? Может быть, что-то хорошее для тебя выйдет из того, что я стану президентом. Ты мог бы встретиться со своей будущей женой в Кэмп-Дэвиде.

Я рассмеялся.

– Да, я не собираюсь ожидать чего-то особенного.

Мама набросилась на меня, как только мы с папой вошли в гостиную. Обняв меня, она с энтузиазмом воскликнула: