Что было весьма хорошо, а на судьбу Трясуна Скалозубу было, по большему счёту, плевать. Он даже был рад, что тот куда-то исчез. Нефиг его невесте со всякими мужланами общаться, лишь только с ним одним пущай говорит!

 

Наконец он добрался до намеченной цели. За время пути ему встретилось ещё несколько оборванцев, но Скалозуб, не глядя на оных, лишь ускорял свой и без того спорый шаг. Похоже, чернь совсем распустилась. Расхаживает по Пещере ремёсел как в своем родном Квартале! Один раз ему показалось, что по соседней улице прошёл патруль стражей, но он двигался в противоположном направлении, да и не очень-то хотелось оправдываться перед толпою вояк, куда и зачем он потащился один.

Ворота имения были наглухо заперты и никем снаружи не охранялись. Очень странно, неужели Кременькан покинул насиженное родовое гнездо? Очень и очень сомнительно. Чокнутый гном любил прихвастнуть, что его поместье по надёжности не уступает дворцу Предателя. Скалозуб, частенько бывавший в Королевской пещере, в том весьма сомневался, но пробраться за сплошной высокий забор возможным, и правда, не представлялось. Он громко постучал в массивные створки ворот.

Тишина.

Постучав раз, другой, прислушавшись и не уловив даже шороха, Скалозуб собрался уже пойти восвояси, но обратил внимание на одно обстоятельство. Не слишком приметное с первого взгляда, но весьма подозрительное.

Несмотря на кажущуюся заброшенность, улица перед входными воротами выглядела на порядок чище близлежащих окрестностей. Створки явно регулярно открывались и в поместье заносили разного рода добро. Если присмотреться, в дорожной пыли можно было разглядеть целую уйму следов.

Разозлившись, Скалозуб набрал побольше воздуха и принялся орать во всю мощь своих лёгких:

— Кременькан! Кременькан!!! Ты что, совсем сдурел, старый баран! Немедленно открывай ворота, слышишь меня?! Это я, Скалозуб! Я сказал, открой сейчас же ворота! Я знаю, что ты в поместье! Кременькан, клёп твою медь! Кремень…

Одна из створок тихонечко отворилась, из-за неё с округлившимися от страха глазами выглянул молоденький гном:

— Г-г-господин. П-п-пожалуйста, не кричите! В-в-велено никого не впускать. И, и даже отвечать без предварительного согласования сказали нельзя! — казалось, юнец вот-вот разрыдается.

Скалозуб, хоть и был напрочь сбит с толку абсурдностью ситуации, по привычке придал голосу самый строгий и рассерженный тон на какой был способен:

— Парень, ты либо немедленно впускаешь меня, либо я, нахрен, разбужу весь Оплот! Слышишь?! Чтобы меня, Скалозуба Усердного, наследника Дома Среброделов заставляли ждать под дверью словно бродягу?! Не смей!!! — Скалозуб в последний момент успел просунуть ногу, чтобы помешать перепугавшемуся до смерти юноше закрыть створки ворот.

— Х-х-хозяин мне бороду сбреет! — расхныкался гном.

— Ничего-ничего, у тебя и бородку-то бородой назвать пока что нельзя, — Скалозуб ухмыльнулся. — Веди меня к своему хозяину, паренёк. И не хнычь! Тогда может и замолвлю словечко за тебя Кременькану, чтобы не брил, а просто как следует отпорол!

Недоохранник радостно закивал:

— Да-да, с-с-спасибо, добрый господин! Х-х-хорошо, п-пройдёмте со мной. — Скалозубу наконец-то удалось попасть внутрь. — Туда. Через вход для слуг, п-п-пожалуйста! Если пойдём через главный, не хозяин, так Америк с меня точно бороду сбреет!!!

— Ладно, веди, хрен с тобой. — «Знать не знаю, кто такой Америк, но пререкаться с ещё одним идиотом, чего-то желанием не горю», — решил про себя Скалозуб.

Двор поместья был пуст, окна сияли провалами пустоты. Впрочем, это мало что значило. Имение Кременькана располагалось у самой границы Пещеры ремёсел, и Скалозуб знал, помещения уходят глубоко в недра гор.

Вообще говоря, проделывать бреши в стенах или полу пещеры без крайней необходимости воспрещалось. Существовал риск нарушить защитный барьер, впустив отродий в Оплот. Согласно семейной легенде, первоначально на месте имения был рудник (шутили, что там добывали кремень, хотя никаких сведений относительно добычи не сохранилось), и лишь когда месторождение выработали, деду Кременькана позволили основать тут свой Дом. В то время законнорожденными стремились стать все, и если возможности заработать денег и репутации было ещё предостаточно, то свободного места в Пещере ремёсел катастрофически не хватало. Либо селись в начинающий превращаться в трущобы Квартал, либо облюбовывай норы. Мудрый гном предпочёл второе и не прогадал. Со временем Дом возвысился, многочисленные штольни расширили, превратив в коридоры и комнаты, и нынче имение считалось самым большим в городе, если не принимать в расчёт дворец Короля.

Следов процветания Скалозуб, однако, не наблюдал.

Что-то заставило его на мгновенье остановиться, прислушаться.

Безмолвие. Какое-то противоестественное отсутствие всяких звуков: ни скрипа, ни шороха грызунов, ни жужжания. Шаги впередиидущего гнома были лёгкими, мягкими, едва слышными, но заполняли собой всё пространство, словно больше никого и ничего в мире не было.

Хмыкнув, Скалозуб пошёл дальше, внимательно глядя по сторонам.

Ни единой сломанной, брошенной или оставленной без присмотра вещицы. На каждой двери замки. Почему-то казалось, что висели оные как-то нарочито показушно. Не с целью уберечь нечто ценное, но дабы создать иллюзию заброшенности, подчеркнуть запустение.

Его не покидало странное ощущение, что в этом внешне вымершем уголке подземного царства бурлит активная жизнедеятельность, из чёрных дыр окон за ним наблюдает множество невидимых глаз. Возможно его поджидает засада, а может… Может некие безмолвные призраки просто ждут, когда он уйдёт, дабы продолжить своё мрачное действие, о каковом нельзя знать живым.

Подойдя к неприметному дверному проёму, служка шикнул, призывая к тишине, и на цыпочках вошёл в тёмный туннель. «Логово спящего монстра…» — решил про себя Скалозуб, продолжив, тем не менее, следовать за нерадивым проводником.

Первые два десятка шагов пришлось двигаться на ощупь, настолько кромешной была темнота, затем впереди, на фоне силуэта юного гнома, забрезжил слабенький свет.

«Чем я тут занимаюсь… — выругался мысленно Скалозуб. — Лезу по чёрному ходу, дабы вручить свадебное приглашение. Дожили! Ну, Кремень, ты у меня поплатишься за это сполна! Только попробуй хоть грошик попросить когда-нибудь в долг! Хоть заикнись…»

 

Пройдя по нескольким коридорам, слуга нерешительно замер у массивных дверей, украшенных витиеватыми узорами из потускневшей от времени бронзы.

— Д-д-дальше я с вами не пойду, г-г-господин, — глаза молодого гнома казались огромными, словно блюдца на пол лица. — З-з-за дверью приёмная хозяина. Т-т-только, пожалуйста, скажите про порку! Я так долго отращивал бороду…

— Ладно, давай, кыш отсюда! — избавился Скалозуб от своего провожатого.

После не самой приятной прогулочки по Оплоту, криков у закрытых ворот и ходьбы на цыпочках по поместью, Скалозуб был действительно зол. Может и поделом будет малому без плешивой бородки из трёх волосин! Заставить его, наследника Дома, красться словно воришку! Куда катится этот мир? Точнее то, что от мира осталось.

Отряхнув кафтан, пригладив бороду и приосанившись, Скалозуб решительно постучал в массивную дверь.

Ответом вновь была тишина. Окончательно озверев, Скалозуб со всех сил рванул на себя ручку и чуть не стукнулся о дверь головой, та оказалась не заперта. Шарахнувшись от несложной конструкции и звучно ругнувшись, незваный гость глубоко вздохнул, выдохнул и постарался поумерить свой пыл. Осторожно войдя внутрь, словно и другие неодушевлённые предметы могли в любой момент его садануть, Скалозуб осмотрелся.

В приёмной не было ни души. Света, что исходил из светлокамня на потолке, было достаточно, чтобы в полной мере оценить царивший повсюду бардак. Разбросанные книги и старые карты валялись вперемешку с пустыми бутылками. На маленьком столике лежал поднос с недоеденным ужином. Судя по комкам пыли и неприятному запаху, комнату не приводили в порядок уже очень давно.

— Какого хера ты снова припёрлась?! Я же просил не шастать сюда лишний раз, убирайся! — приглушённые вопли доносились откуда-то из внутренних покоев. — Ты что оглохла или отупела вконец? Пошла нахрен вон!!!

Двери, ведущие в комнату, распахнулись, на пороге застыл Кременькан. Похоже, он был удивлен не меньше замершего с открытым ртом гостя.

Видок у хозяина поместья был словно после продолжительного запоя. Запавшие глаза говорили о ночах, проведенных без сна. Кременькан и раньше не шибко заботился о своём внешнем виде, но то чудо, что предстало перед Скалозубом сейчас, походило более на последнего оборванца в Квартале, чем на главу богатого Дома.

— Скалыч! Какого рожна ты тут делаешь?!

Опешив от подобного гостеприимства ещё пуще прежнего, хотя казалось то было уже невозможно, Скалозуб тупо пялился на ненормального гнома, не находясь что сказать. Прошла, наверно, минута, а то и все три, прежде чем осознание нелепости ситуации дошло до критической точки, и он словно очнулся от сна. Собравшись с духом, Скалозуб выпалил всё накопившееся за сегодняшний день раздражение в едином порыве:

— Что тут делаю я?! Кременькан, с тобой всё в порядке? Ты, часом, ещё до конца не одурел? Эй, там внутри осталось хоть что-то? — Скалозуб демонстративно постучал пальцем по виску. — Закрылся и сидишь безвылазно тут в поместье, как жук-скалоед в прорытой норе! Пытаешься создать иллюзию, будто именье пустует. Никого не впускаешь, на письма не отвечаешь!

Да что вообще происходит в последнее время?! Не так давно ты был самым деловым и активным законнорожденным гномом! Как ни крути, тебя слушали все. Даже вечно недовольный Рыжеруб признавал тебя за лидера тайных собраний. А нынче, нынче ты удивляешься обычному гостю, словно увидел воочию самого Праотца! И орёшь так, будто Проявленный явился забрать твою душу.