— «Выглядело»?! — удивился весьма странному в данном контексте слову пророк. — Звучит так, словно у Предателя имелась совсем иная причина истребить целый род…
— Всё вовсе не так однозначно, как показалось тогда свидетелям драмы, — узурпатор озабочено нахмурил лоб. — Скоро ты убедишься в этом и сам, наша прогулка ещё не окончена.
Взглянув напоследок на закрытую дверь, бывший кладовщик, прежний законнорожденный и кучка молчаливых телохранителей продолжили шествие по дворцу.
— Но каким образом Кременькан оказался причастен к тем давним событиям? С твоих слов выходит, что всех, кто хотя бы потенциально мог знать о находке Жизнетворцев, убили без следствия и суда. А книга…
— Слушай дальше, — Велер недовольно пожевал губы. — Проговорились не почившие Жизнетворцы, а один из их палачей. Фог… Гог… Хог… неважно, как там его звали, один из стражей, что казнил по приказу Предателя землепашцев, не выдержал стресса от убийства ни в чём не повинных женщин и их детей. Послав на три буквы сотоварищей и отдающего подобные распоряжения короля, он оставил столь желанную многими службу. Напившись в санную тряпку, кающийся солдат ожидал неминуемой расплаты: за преступленья — на небесах, за дезертирство — от своих же менее моральных коллег.
В таком-то состоянии и нашёл его всегда тянувшийся к выпивке Кременькан. Из пьяной солидарности он укрыл беглеца, откачал, дал время прийти в себя. Палач мало что мог поведать, но сложив два плюс два, Кремень сумел сделать выводы об истинной причине истребления славного Дома. Он вписался в довольно убыточный королевский контракт на ремонт перешедшего в казну имущества Жизнетворцев. И самым внимательным образом исследуя дом за домом, отыскал-таки неприметный тайник.
Неизвестно, где именно первопроходцы наши книгу знаний, спросить к тому времени уже было не у кого. Мы можем только строить предположения и гадать. Лично мне наиболее вероятным кажется вариант обнаружения стоянки не сумевших добраться до Оплота переселенцев.
Кременькан в своих соображениях пошёл дальше.
Он считал, что Король водит всех за нос и никакого «конца света» не было. Что Жизнетворцы дошли до других городов и там встретили наших братьев. Те поделились с ними древними знаниями, дабы несчастные вернулись и освободили народ.
Какие только не выдвигал он догадки, зачем Предателю понадобилось вершить сей грандиозный обман!
Что Маронон — жуткий демон, питающийся страданиями своих верноподданных. Что наш король — тёмный маг, ведущий чудовищный эксперимент над целыми поколениями. Что скрывая таким образом от народа альтернативы, деспот пытается сохранить абсолютную власть. Что ему нужны жертвы, дабы поддерживать вечную жизнь и так далее.
Так или иначе, в Оплоте медленно, но верно стал нарастать продовольственный кризис. Король совершенно не обращал на проблемы внимания, после происшествия с Жизнетворцами он ещё больше замкнулся и теперь даже не принимал посетителей. Управление Оплотом фактически легло на мои хрупкие плечи, — Скалозуб невольно взглянул на упитанную мужицкую фигуру кладовщика, — вот только полномочий и необходимых ресурсов мне никто не давал. Стражи подчинялись по-прежнему непосредственно Маронону, из толковых ребят идти работать в Сад, по понятным причинам, никто не хотел.
Ситуация с каждым новым неурожаем усугублялась и, несмотря на моё личное благополучие, было ясно — вечно так продолжаться не может. Я стал совать свой нос куда только мог и вскоре вышел-таки на Кремня.
Из двух безумцев: бессменного короля и параноидального мага, — я выбрал жаждущего решительных перемен. Вместе мы составили план.
Дальше ты более-менее знаешь всё сам. Вооружение черни, натравливание на колеблющихся законнорожденных. Оттягивание стражей на блокировку Квартала и удар по дворцу.
Голод, увечья и смерть. Сотни, тысячи жертв! И всё для того, чтоб обнаружить — мы не знаем по-настоящему ничего. Пришли.
Скалозуб застыл словно вкопанный. Он знал, куда его привели. Видел эту каморку, пустые бутылки и вечно пьяного сторожа.
— Здрасти, — приветствовал правителя Оплота тюремщик, неуклюже пытаясь изобразить что-то крайне отдалённо напоминающее поклон. — Вы это, туды?
— Туды-туды, куда ж нам ещё? Открывай.
Заведующему подземельями гному понадобилось четыре попытки, дабы попасть-таки дрожащими руками в замочную скважину. Раздался характерный щелчок, страшный скрип и дверь наконец распахнулась, являя взору темноту коридоров.
— Чего застыл, парень? Неприятные воспоминания? Не боись, надолго мы тут не задержимся. Ну же, вперёд!
Если бы не весьма грубые толчки в спину, он вряд ли сдвинулся с места. Внутри всё похолодело — неужели Велер прознал его план? Впрочем, маловероятно, чтобы в таком случае он что-то показывал и объяснял.
Свет фонарей, каковые нёс с собой каждый охранник, выхватывал череду однотипных дверей с маленькими зарешёченными оконцами сверху. Непохоже, чтобы в камерах кто-нибудь находился, однако от внимания Скалозуба не укрылась деталь — почти в каждом окне прутья были значительно покорёжены, а кое-где и вырваны вовсе.
— Видал? — Велер осветил один из подобных проёмов. — Такое и собакомордам не снилось!
Подойдя ближе, Скалозуб сразу понял, о чём идёт речь. Прутья не просто выламывали, их грызли. Причём с такой силой и яростью, что оставалось лишь удивляться, как зубы узника выдержали сие издевательство. Иль всё же не выдержали?
— Тюремщик сказал, что нашёл парочку. А если уж этот пьянчуга сумел найти в темноте зуб другой, значит их разбросано тут гораздо больше, — подтвердил его опасения Велер.
— Что произошло? — задал давно назревший вопрос Скалозуб. — Один-два таких инцидента можно понять, пребывание в камере испытание не из лёгких, но чтобы с ума сошло такое количество пленников…
— Они не просто рехнулись, они рвались наружу с таким стремленьем и силой, что поубивали сами себя! Все. Абсолютно все стражи, излишне преданные слуги Маронона и упёртые законнорожденные, что сидели здесь под замком. И если первых, и правда, не баловали, то с остальными обращались вполне даже сносно. Кормили их… иногда.
Группа остановилась у ничем не примечательной камеры.
— Из двухсот с лишним гномов выжил только один. Угадай кто? Доблестный, мать его, капитан! Скалы несокрушимые, вот уж последний страж, кого я хотел видеть в живых! Правильный, сука, как твой Мерхилек! Самоотверженный воин, что соблюдает дотошно устав. Храбрый муж…
— Что с ним? — прервал сочащийся ядом сарказм, вглядывающийся в провал окна Скалозуб. — Что он бормочет?
— Ох, да хрен его разберёт. То отродья, то какая-то тень, то Проявленный. Дрожит, трясётся, а рассказать, что случилось не может. Мы ему уже и пожрать дали, и водки налили — умял всё за милую душу, а толку ноль! Он, конечно, и раньше не ахти каким собеседником был, а теперь и вовсе словарный запас истощил.
— Вызволить его из темницы не пробовали? В такой обстановке навряд ли захочется говорить… Не могу сказать, что хорошо знал этого стража, но трус или безумец — явно не про него. Если уж он находится в таком состоянии, значит тут произошло нечто действительно страшное…
— Дык ясно, без причины триста гномов одновременно с ума не сойдут! И ты прав, при всей моей неприязни, Кирчим действительно стойкий мужик. Если уж ЭТО сломило его, неудивительно, что остальные убились.
— Надзиратель…
— Надзиратель, скотина, нажрался в говно и в ус не дует о происшедшем! Его б самого в камеру запихать, вот только, один пёс, ничего не добьёшься. Кроме «здрасти», «угу» и «туды-растуды», я от него за десять лет практически ни единого слова не слышал. Долбанный алкоголик.
Ну да ладно, что есть, то есть. Кирчима заберёшь в Квартал с собой. Глядишь, удастся разговорить. Ты ведь у нас мастак по гномам, раненным на всю голову! — Скалозуб проигнорировал явный намёк на Торка, с коим за время пребывания во дворце случился отнюдь не один инцидент. — Вот и славно. Как только что-нибудь выяснишь, доложишь немедленно мне. И вот что ещё, парень…
Дрожащий свет отразился на помрачневшем лице кладовщика:
— Если не хочешь кончить как эти несчастные, то смирись. Я новый король, пусть ещё и не проведены все церемонии и обряды! Продолжишь поиски своего «шанса на шанс» — окажешься здесь. Да-да, я знаю, о чём ты замышлял, благодари своего любимого Праотца, что сие так и осталось задумкой.
Скалозуб открыл пару раз рот, пытаясь выдумать на ходу хоть сколько-нибудь удобоваримое оправдание, но этого не понадобилось.
— Если тебе так хочется поиграться в царство небесное под землёй, пожалуйста, в Квартале есть, где для этого развернуться. Я даже посильно тебе помогу. Но о новом перевороте и думать забудь! Не для того я рисковал всем, чтобы отдать трон идеалисту-фанатику! Власть — удел прагматиков и мерзавцев, лишь они могут трезво оценивать ситуацию. А ты со своими наивными представлениями о справедливости моментально настроишь против себя все Дома и державу просрёшь!
Фанатиком веры Скалозуб себя никоим образом не считал, но счёл за лучшее промолчать.
— Понимаю, ты думаешь, что я ничем не лучше Предателя и будучи на моём месте ты действовал совершенно иначе. Но ты не знаешь и половины того, с чем приходится сталкиваться властителю каждый день! На какие компромиссы и жертвы идти, чтобы сохранить шаткий мир. Удовлетворить неуёмные амбиции власть имущих, оставив беднякам хоть какие-то остатки свободы, не дав отнять у наивных граждан последние средства на жизнь! Или ты веришь, будто законнорожденных остановит «воля Праотца» и прочие моральные сопли, когда они учуяли выгоду? Тебя самого много она останавливала, покуда ты не лишился всего?!