— Конечно, — сказала я, схватив пульт с пустого кресла Култи и рассеянно повышая громкость телевизора.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем сегодня говорили по телевизору.

— ...это не первый раз, когда деньги выручают одного из таких парней из беды. Сколько раз их кураторы скрывали факты, если они не хотели, чтобы публика о них узнала? В каждом большом виде спорта, который вы можете себе представить, есть сотрудники, которые следуют за звездными спортсменами повсюду, тащат их обратно в свои отели после целой ночи, проведенной в стрип-клубе или на вечеринке. Некоторые болельщики не хотят слышать о том, что их любимые спортсмены делают нормальные, человеческие вещи. Честно говоря, я не удивлюсь, если в послужном списке Култи есть и лишение прав, но никто не сможет найти убедительных доказательств этому. Этот парень — немецкий национальный герой, даже если полстраны ненавидит его до глубины души. После двух сезонов, проведенных в Мужской Американской Лиге, он практически стал американским героем… — Я выключила телевизор, сердце колотилось где-то в горле.

Иисус Христос. Они обсуждали лишение его прав за вождение в нетрезвом виде в долбаных спортивных новостях?

Неужели им больше не о чем поговорить?

— Прошу прощения. Не могли бы вы включить обратно? — спросил мужчина в другом конце комнаты.

Я от всего сердца поблагодарила себя за то, что велела Култи надеть одну из моих кепок, прежде чем мы покинули мою квартиру. Чувствуя себя немного сукой, я покачала головой.

— Через минуту. Извините.

Незнакомец не мог поверить, что я сказала «нет», и, честно говоря, я тоже была удивлена, что сказала это. Но когда дело дошло до выбора, я предпочла, чтобы незнакомец счел меня грубой, чем возможность того, что Култи вернется и увидит это. Он не вел себя странно, поэтому я не думала, что он уже знал, что о нем говорят по кабельному телевидению, но могла ли я быть уверена?

— Вы что, телевизионная полиция? — спросил незнакомец, нахмурившись.

Я попыталась убедить себя, что он ведет себя как придурок в ответ на мою грубость.

— Нет, — спокойно ответила я, глядя ему прямо в глаза, потому что застенчивость, когда ты грубишь, только ухудшает ситуацию. — Я включу его через секунду.

Надеюсь, если я подожду минуту, ведущие заговорят о чем-нибудь другом.

Парень просто уставился на меня. Иногда людям не надо было произносить слово «сука», чтобы донести смысл. Этот парень явно овладел этим талантом.

Я почувствовала Култи еще до того, как он вернулся. Он намеренно встал прямо передо мной, упираясь ногой в мои колени, прежде чем занять свое место на стуле рядом. Ему потребовалась целая секунда, чтобы уловить злобные флюиды, которые посылал другой мужчина.

Немец наклонился вперед, упершись локтем в колено и наполовину повернувшись ко мне, но голова его была повернута к незнакомцу. К счастью, моя кепка была низко надвинута ему на лоб.

— Я уверен, что есть еще что-нибудь, на что ты можешь посмотреть, друг.

— Я бы смотрел телевизор, дружище, если бы твоя дама его не выключила, — объяснил мужчина.

Култи не спрашивал меня, почему я выключила его или почему не включила снова. Он остался в той же позе, в которой сидел, положив свободную руку на другое колено.

— Вместо того чтобы беспокоиться о телевизоре, может быть, тебе стоит беспокоиться о своем холестерине?

О Боже.

От двери послышался голос:

— Мисс Касильяс, идите за мной.

Я встала и легонько ткнула Култи в плечо, когда он уставился на другого мужчину. Он встал вслед за мной, больше не думая о мужчине.

Понизив голос так, чтобы только он мог слышать, я прошептала:

— Они обсуждали Култи на спортивном канале, и говорили не о том, что он играл в футбол. — Я опустила подбородок. — Ты понимаешь, что я имею в виду?

Он посмотрел мне в глаза, а затем кивнул в знак понимания.

Не знаю, зачем это сделала, но я протянула руку и сжала его запястье.

— Ты ничего не украл и никого не убил. Что бы ни говорили те, кто тебя не знает, это не имеет большого значения.

— Мисс Касильяс? — медсестра снова окликнула меня.

— Я иду. — Широко раскрыв глаза и посмотрев на Немца, я сделала шаг назад. — Позволь мне покончить с этим.

Последнее, что я сделала перед тем, как отправиться на рентген, — бросила пульт на сиденье рядом с женой этого мужика.

Рентген прошел быстро, в основном, потому, что я думала о ситуации с Култи. Он ничего не подтвердил и не опроверг. Так что же это значит?

Через полчаса я сидела в комнате со своим доктором, который показывал мне большой набор рентгеновских снимков.

— Ничего не сломано. Видишь? Даже ни малейшего перелома, — подтвердил он.

— Именно это я и хотела услышать. — Я улыбнулась врачу, к которому ходила с тех пор, как переехала в Хьюстон. Его ассистент стоял в углу комнаты.

— Тебе стоит заняться рекламой молока. У тебя крепкие кости, Сал, — пошутил он, записывая что-то в мою папку. — На всякий случай я рекомендую тебе взять недельный отпуск…

Я поперхнулась.

— ...ну, по крайней мере четыре дня, если ты решишь проявить упрямство и вернуться к тренировкам быстрее. — Он поднял голову и улыбнулся.

Да, это было не намного лучше.

— Я дам тебе больничный, если он тебе понадобится, или они могут позвонить мне, если захотят подтвердить освобождение, — сказал врач. — Ты же не хочешь, чтобы все стало еще хуже. Твое тело нуждается в отдыхе.

Четыре выходных дня на самом деле будут пятью, потому что я пропущу игру, и по умолчанию у меня прибавится воскресенье. Передав мою папку своему помощнику, старик улыбнулся.

— Мы с женой ходили на открытие сезона, — заметил он. — У тебя настоящий талант, малыш. Я не видел, чтобы кто-нибудь двигался так, как ты, со времен Ла Кулебры. Ты ведь слышала о нем, не так ли? (Примеч. La Culebra с исп. «Змея»)

Я едва улыбнулась, прежде чем улыбка сошла с моего лица.

— Да, слышала. Это очень мило с вашей стороны. — Я прочистила горло и проигнорировала странные ощущения, которые почувствовала при упоминании латиноамериканской звезды. — Кстати, спасибо, что пришли на игру. Я, вероятно, смогу достать комплект билетов на другую, если захотите пойти еще раз.

— Это было бы здорово, я с удовольствием приду на любую из игр. — Я сделала себе мысленную заметку, посмотреть, у кого я могла бы выманить билеты.

— Ну и каково это — работать с Култи? — щеки доктора покраснели как яблоки. Я вдруг порадовалась, что Немец не последовал за мной в смотровую. Я могла только представить, как охренеет доктор, если узнает, что Рейнер «Король» Култи сидел в его приемной.

— Это... здорово. Он жесткий, но знает, о чем говорит.

В глазах доктора появилось мечтательное выражение.

— Не сомневаюсь. Я всегда хотел встретиться с ним.

Ну. Не. Так. Же. Очевидно.

— Я изрядно понервничала в нашу первую встречу. — Это была чистая правда. — Но он такой же, как и все остальные, — сказала я, как можно аккуратнее соскальзывая со смотрового стола, не совсем веря словам, слетающим с моих губ. Култи был не такой, как все. Не совсем. — Я пришлю билеты по электронной почте, как только получу их.

Если он и был разочарован тем, что я не предложила познакомить его с Немцем, то не подал виду. Ассистент передал мне мое личное дело и проинструктировал, как оплатить счета. Еще раз поблагодарив доктора и его помощника, я открыла дверь и увидела Култи, прислонившегося к стене рядом с ней.

— Ты меня напугал, — сказала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что врач все еще в смотровой. Я указала на выход, где сидела секретарь. — Пошли.

Как можно быстрее я расплатилась, стараясь убраться оттуда до того, как доктор увидит моего друга. Моего друга, который не произнес ни слова, пока мы спускались на лифте в вестибюль, и того же самого друга, который молчал, когда мы садились в машину, на которой его водитель привез нас сюда. Его челюсть была сжата, а плечи еще более напряжены, и я не смогла пропустить того, что его руки были сжаты в кулаки, когда он смотрел в окно всю дорогу до моего дома.

Я сглотнула и посмотрела в противоположное окно, не зная, что сказать, чтобы исправить ситуацию. Честно говоря, я даже не хотела спрашивать, что он узнал. Хотя была почти уверена, что он считал меня другом, я не обманывала себя, думая, что он собирается поделиться своими проблемами со мной. Учитывая тот факт, что у меня тоже есть моменты, о которых я не хотела, чтобы он знал, я решила, что не имею права лицемерить и спрашивать.

Когда машина въехала на подъездную дорожку, ведущую к моему гаражу, я заколебалась. Немец все еще смотрел в окно, видимо, он не собирался выходить.

— Эй.

Он не повернулся, чтобы посмотреть на меня, но его челюсть сжалась еще сильнее. Он был похож на очень, очень, очень злого ребенка. Который обиженно избегал зрительного контакта и не разговаривал.

Ладно.

— Ты знаешь, твоя репутация — это то, что о тебе думают окружающие, а твой характер — это то, кто ты есть на самом деле.

С того момента, как он облизнул нижнюю губу, я поняла, что он не хочет моей поддержки. Но понимание того, что я вот-вот получу от него, не было для меня достаточным предупреждением.

— Если бы мне нужна была твоя псевдо вдохновляющая чушь, я бы сказал об этом.

Хорошо, проехали.

Сдерживая раздражение, я попыталась поставить себя на его место. Мне бы не понравилось, если бы моя личная жизнь стала достоянием общественности, и все начали бы говорить об этом. Он был прав, это расстраивало, но я действительно просто пыталась помочь. Так что ладно. Терпение. Конечно, у него был опыт жизни под всемирным микроскопом, но это не означало, что со временем это будет меньше давить, верно?

Я втянула воздух через нос, сжав рукой дверную ручку.

— Я только пытаюсь сказать тебе, что это не конец света. Ты пройдешь через это, как всегда. В конце концов, это не так уж и важно, понимаешь?

Култи продолжал смотреть вперед, подняв указательный палец, чтобы почесать нос. Я чувствовала, как от него волнами исходит высокомерие. Боже милостивый.