— Эй! Какого хрена, чувак! — Пакс сердито смотрит на меня через плечо. — Если ты не можешь заставить свой член затвердеть, у меня есть много лекарств, которые помогут тебе сделать эту работу. Но сделаешь это еще раз, и ты вылезешь и, бл*дь, пойдешь пешком.

— Отлично, — шиплю я.

— Отлично, хочешь таблеток для члена?

— Отлично, останови машину. Я вылезу и, бл*дь, пойду пешком.

— Не будь маленькой сучкой, Джейкоби. Мы находимся в пятистах футах от входа.

— Останови машину, или я сделаю больше, чем просто пну подголовник, — мурлычу я ровным, спокойным, совершенно дружелюбным голосом.

— Господи Иисусе, — стонет Дэш. — Выпусти его, пока он не взорвался, как долбаная Этна. Знаешь, нет нужды так ворчать, — говорит он мне, вращаясь в своем кресле. — Тебе что-то нравится в этой девушке. По какой-то странной причине ты решил, что она Мортиша для твоего Гомеса (прим. речь идет о супружеской паре Мортише и Гомесе Аддамс. В фильме «Семейка Адамс» они транслируют идеальные отношения, насыщенные страстью). Однако нет никакой необходимости позволять твоему временному помешательству вызывать разногласия между нами троими.

Шины Чарджера поднимают куски гравия, когда Пакс бьет по тормозам. Я открываю дверь и выхожу на холод.

Дэшил одаривает меня обаятельной улыбкой.

— Подумай минутку о том, что действительно важно во время твоего паломничества в школу, приятель. Увидимся через целых три минуты.

Чарджер резко срывается с места, мчась по подъездной дорожке к внушительному зданию академии, и на секунду меня окутывает густое облако выхлопных газов, скрывая мрачный вид впереди.

Как бы мне хотелось, чтобы снова пошел этот чертов дождь.

Я бы хотел, чтобы этот день вместе с досадным благотворительным обедом отца Дэшила уже закончился.

Хотел бы, чтобы мои самодовольные гребаные друзья не были правы.

Мое внимание необъяснимо приковано к Элоди, и ее привлекательность, кажется, растет с каждым днем, черт возьми. При любых других обстоятельствах я бы уже давно зачаровал её и вытрахал из нее все дерьмо, но сейчас речь идет не о сексе. Я полагаю, дело не только в сексе. Дело скорее в том, насколько она спокойна. Дело в ее воспитании, в том, что она пережила, и в том, как она видит мир. Я хочу знать, что происходит у нее в голове.

Я хочу того же, чего хотел бы любой парень на моем месте: ее полной и безоговорочной капитуляции.

Пакс и Дэшил ждут меня на истертых мраморных ступенях, ведущих ко входу в академию. Они одного роста, и телосложение у них тоже довольно схожее. Вот тут-то их сходство окончательно иссякает. Без меня двое мужчин, стоявших бок о бок перед этими лакированными черными дверями, вероятно, презирали бы друг друга с такой жгучей силой, которую обычно приберегают для представителей противоположных религий.

— Этот небольшой тайм-аут исправил твое пакостное настроение, принцесса? — спрашивает Пакс.

Его глаза все еще полны ярости из-за инцидента с подголовником. Он не простит меня, пока я не извинюсь, и даже тогда он может не простить моего гнусного преступления; эта машина — его гордость и радость.

Мне на это наплевать. Сегодня я полностью отдаюсь своему мрачному унынию. Пошел он к черту. Паксу придется подождать до завтра, если он хочет получить от меня хоть малейший признак раскаяния.

По пятницам в Вульф-Холле творится что-то странное. Ни один из наших классов не совпадает, мы трое разделены и загнаны в разные крылья школы таким образом, который определенно кажется запланированным. Харкорт позаботилась о том, чтобы никто из нас, парней из Бунт-Хауса, не был достаточно близок, чтобы строить какие-либо разрушительные планы на выходные вокруг кого-либо из других студентов, что обычно раздражает. Но я рад, что до конца дня мне больше не придется видеть ни одного из них.

Мне просто нужно…

Я не знаю, какого хрена мне нужно ...

— Я буду готов к отъезду в шесть, — говорю я, хлопая ладонью по плечу каждого из парней, проходя мимо них. — Увидимся дома.

Я рывком открываю тяжелые двери и захожу внутрь школы, оставляя их позади. Но Пакс не может отпустить меня, не сказав последнего слова.

— Ты ведешь себя так, словно она горшок с золотом, который ждет тебя на краю радуги, чувак. Но ты выставляешь себя на посмешище, Джейкоби. Она всего лишь девчонка. Она просто чертова девчонка!

В ТЕМНОТЕ…

Я ПЕРЕСТАЮ ПИТЬ.

Он проталкивает тонкую соломинку в отверстие, подталкивая ко мне, пытаясь уговорить сделать глоток, но я уже приняла решение.

— Упрямая, глупая маленькая сучка. Пей, черт возьми. ПЕЙ ЭТУ ЧЕРТОВУ ВОДУ!

Человеческое тело может неделями обходиться без пищи, пока в нем есть вода.

Но если я не буду пить…

…тогда, может быть, у меня не займет много времени, чтобы исчезнуть.