― Привет, ― внезапно я начала стесняться.

Мэддокс опускает взгляд по моему телу, прямо к пальчикам ног, прежде чем возвращается назад.

― Привет.

Большим пальцем я указываю за плечо.

― Мне просто нужно захватить ботинки и кошелек. Заходи, ― я оставляю его одного, чтобы захватить вещи.

Он в моем пространстве ощущается... по-странному нормально, но это делает смешные вещи с моим воображением, которые я не приветствую. Завязывая оригинальные «вансы», я беру свой маленький кошелек с кровати. У меня есть маленькая одержимость монетами, и я ненавижу все большое и лишнее. Поэтому я всегда ношу с собой маленький кожаный кошелечек для монет. Он достаточно большой чтобы вместить туда все мои карточки и немного наличных, и его можно легко впихнуть в карман.

Ловлю парня на разглядывании всех фотографий, что разбросаны по всей комнате.

― Хочешь пончик? ― спрашиваю я, неспособная спрятать ухмылку.

Он встречается со мной взглядом. Пользуюсь этим шансом, чтобы посмотреть, на какое фото он разглядывал. Это изображение, на которой мы с папой после футбольной игры. Там мне около восьми, примерно в этом возрасте я впервые встретила Мэддокса.

Парень медленно качает головой.

― Я в порядке. Пошли.

Мы погружаемся в легкую тишину, когда выходим из комнаты и дальше по коридору. Как только мы выходим на улицу, Мэддокс направляется к черному маслкару.

― Хм... подожди, это твоя машина?

Он бросает взгляд между мной и машиной.

― Да, а что?

Я ухмыляюсь как маленький ребенок, которого без присмотра оставили в магазине конфет.

― Это чертовски удивительно.

Его плечи заметно расслабляются.

― Думал, что ты скажешь мне, что она старая, тогда бы мне пришлось отказаться от нашей дружбы.

Я хихикаю и тянусь к дверной ручке.

― Не-а, ни в коем случае. Она красивая.

Дорога тут занимает много времени, но, если бы не вождение Мэддокса, она могла занять еще больше. Он сворачивает на долгую гравийную дорогу, по краям которой стоят старые кирпичные статуи и растут разросшиеся деревья.

― Ты везешь меня сюда, чтобы убить?

Солнце уже начинает садиться, поджигая небо красивыми ярко-оранжевым оттенком.

Он наполовину улыбается и это выглядит таинственно, нахально, сексуально и... нет.

― Если бы я хотел тебя убить, то бы не уезжал так далеко, чтобы сделать это. Ты в курсе, сколько топлива мне понадобится? ― он приподнимает бровь и я улыбаясь, качаю головой. ― Если серьезно, я думал, тебе понравится это место.

Прежде чем я могу остановить себя, выдаю:

― Сюда ты берешь всех своих девушек на свидания? Или только Стэйси...

Отбой, отбой. Мне не следовало двигаться в этом направлении. Я закрываю глаза и внутренне ругаю себя.

Он вздыхает.

― Я не хожу на свидания. Никогда. Я трахаюсь и на этом все.

Открываю рот, чтобы присудить ему очки за грубости, вылетающие из его рта, когда краем глаза ловлю каскад ярких волшебных фонариков. Я смотрю прямо перед собой. Слова застряли у меня в горле, потому что, Боже мой, это место прекрасно.

― Ого...

Обстановка великолепная. Это двухэтажный коттедж из кедра, на старом дереве видны темно-коричневые пятна. Окна светятся в центре белой отделки. По всему переднему патио, которое выходит на подъездную дорожку, аккуратно расставлены столы и стулья. Яркие, волшебные фонарики освещают каждый сантиметр конструкции дома. Еще больше разноцветных огней от фонариков поднимаются по ступенькам, что ведут к главному входу и даже изгибаются вокруг отделки окон снаружи. Мэддокс останавливает машину, глубокий гул восьмицилиндрового двигателя вибрирует под моей задницей. Блестящий черный “Hemi 'Cuda” (прим.: Plymouth Hemi 'Cuda 1970 – спортивный маслкар) давно уже заброшен в глубины моего разума. Все, что я могу видеть, все, что занимает мою голову ― красивая обстановка передо мной. Должно быть, я смотрела долгое время, потому что моя дверь открывается и Мэддокс стоит с протянутой рукой, ожидая, когда возьму ее.

Благодарно ему улыбаюсь, вкладывая свою ладонь в его.

― Мэддокс, ― шепчу я, когда он ведет меня через гравий и отдает ключи от машины камердинеру, ожидающему у подиума.

Я чувствую себя недостаточно одетой и впервые в жизни, меня это немного волнует. Не знаю, почему, но это место ощущается священным.

― Я знаю.

Это все, что он говорит. Но произносит это не дерзким образом, это больше похоже на признательность. Мэддокс направляет меня вверх по лестнице, где нас приветствует пожилой мужчина. На нем темно-бордовый костюм и у него старые, усталые глаза.

― Добрый вечер, мистер Стоун. Вы сядете на свое обычное место?

Я застываю. Осознаю, что веду себя немного нерационально, но это мой первый инстинкт ― делать поспешные выводы. Значит, он приводил сюда других девушек? Я не настолько глупа, чтобы снова спрашивать.

Мэддокс качает головой.

― Нет, в кабинке.

Портье, которого зовут Билли, судя по бейджику, просто кивает и затем жестом указывает нам на вход.

― Я провожу вас до кабинки четыре.

Мэддокс следует за ним, а я немного позади. Внутри поразительно так же, как и снаружи. Здесь нет резкого освещения. Весь интерьер заполнен еще большим количеством драпированных фонариков. Некоторые аккуратно свисают с крыши словно капельки воды, когда другие тянутся вдоль столов, стульев и стен. Центр каждого стола освещают две свечи ― одна короткая и одна длинная. Это захватывающее зрелище. Я никогда раньше не видела ничего подобного. Не могу злиться на него, даже если он приводил сюда девушек. Не то, чтобы мы встречались, или сейчас встречаемся или когда-либо будем. Мне кажется, на данный момент, мы просто наслаждаемся компанией друг друга.

Мне так кажется.

Пока что.

Ну, я не возражаю против него, но, с другой стороны, действительно не знаю его. Дерьмо.

Билли указывает на маленькую кабинку в углу, где занавески висят над сиденьем, давая нам больше уединения, чем мы хотели бы. Затем он указывает на меню, что лежат на столе. Буквально на столе. Как будто на планшете на столе.

― Как мистеру Стоуну уже известно, мы тестируем новую систему. Вы делаете заказы используя сенсорный экран на столе. Напитки, закуски и основные блюда, мы все подаем очень быстро после заказа, поэтому не советуем заказывать все сразу, лучше по отдельности, как только закончите предыдущее. Рядом с меню салатов, под которым десерты, есть меню напитков. Если у вас появятся вопросы, нажмите на красную кнопку на планшете и я подойду к вам. Хорошего вам вечера, ― затем он кивает, прежде чем исчезнуть.

Вздыхаю.

― Я хочу жить здесь.

Провожу пальцем по планшету, видя, что все легко выстроено в очередь. Здесь есть вкладки, обозначающие меню, из которых ты хочешь сделать заказ. Я начинаю с напитков, одного, чтобы успокоить нервы. Выбираю «Белый русский», потому что жажду чего-нибудь бархатистого, затем продолжаю заказ, выбирая салат со стейком.

― Тебе нравится? ― гордо ухмыляется мне Мэддокс, пока выбирает на планшете.

― Больше чем нравится, ― признаю я, взглядом порхая по комнате. — Это словно спрятанное сокровище. Действительно потрясающе. Как называется это место?

Я не обратила внимания на название, потому что была очень занята тем, что любовалась всем остальным. Почти в каждой кабинке есть люди, и еще больше снаружи, на террасе, а также, вероятно и наверху. Я не уверена, что на втором этаже, может быть, бар. Лейла в мгновение ока была бы там.

― «Dutch!» ― говорит он, проводя указательным пальцем по губе.

Я благодарно улыбаюсь ему, затем осознаю, что слежу за его пальцем. Мне нужно отвлечься.

― Итак, сейчас, когда я уже знаю, что ты, Тэлон и Вульф братья, кто из вас старший?

Прочищая горло, он откидывается на своем стуле. Его глаза блестят озорством.

― А ты как думаешь?

Я прикидываюсь, что думаю над ответом, но я уже знаю кто.

― Тэлон.

Это не только из-за его размеров, потому что он куда плотнее Мэддокса и даже больше Вульфа, но это потому как он держит себя. Он просто кажется защитником их троих.

― Интересно. И, по-твоему, какой я?

Он хрустит шеей, его глаза маниакально скачут. Что я сделала? Ему это понравилось? Возможно.

― Средний. Я бы сказала, что Вульф самый младший.

Он наклоняется вперед, опираясь локтями о стол. Другой официант, молодая девушка на этот раз, приносит наши напитки и затем кивает головой Мэддоксу.

― Сэр.

Сэр?

Я вопросительно выгибаю бровь, глядя на него, но затем опускаю ее, чтобы спросить у него об этом позже.

Он даже не признает официанта, не сводит с меня глаз. Усмехается, качая головой.

― Ну, полагаю, ты поняла правильно. Отчасти.

― Отчасти? ― спрашиваю, наклоняя голову и потягивая свой напиток.

― Мы тройняшки, Эми.

― Ох, ого, ― затем до меня доходит.

Их бедной матери пришлось подарить жизнь троим, возможно, больше обычного размера, мальчикам. Ауч.

Мы непринужденно беседуем на разные темы, начиная от спорта и его боях, заканчивая моими мечтами и стремлениями.

― Так ты все еще дерешься? ― спрашиваю я, поедая стейк.

Мэддокс делает глоток своего напитка.

― Да. Хотя сейчас это чуть более серьезно. В некотором роде лишает удовольствия от этого.

Я киваю.

― Да, это, наверное, одна из причин, почему я никогда не думала о том, чтобы кататься на скейте профессионально. Просто всегда думала, не знаю... ― я не хочу его обидеть.

― Скажи, ― призывает он, снова хрустя шеей.

Если бы Мэддокс не источал страх, я бы сказала, что это маленькое движение было милым.

Я выдыхаю.

― Что, если ты используешь свой талант как свою карьеру, ты либо будешь парить, либо это убьет тебя.

Он усмехается, осторожно глядя на меня.

― И как ты думаешь, что это делает со мной?

Облизывая нижнюю губу, я пожимаю плечами.

― Я не видела тебя во время боя, поэтому не могу на это ответить.

Злобно усмехается.

― Мы собираемся изменить это очень скоро.

Я кладу свою вилку и нож на тарелку, как раз, когда официант подходит к нам, чтобы взять наши тарелки и заменить напитки. Я действительно была намерена выпить только один, но он заскользил по моему горлу очень гладко.