- Как и мы все. Последние несколько недель она нехорошо выглядит.

- Знаю. И ценю то, что ты делаешь так, чтобы она как можно меньше волновалась. - И за сохранение их отношений в чудесном секрете. Морвид хотела бы сказать, что лишь из-за беспокойства о физическом здоровье Брастиаса она не рассказывает братьям всю правду. Но это не так. Страх рассказать всё матери не давал Морвид сделать шаг. С королевой Риннон и в лучшие времена было сложно иметь дело, и Боги свидетели, её отношение к дочерям разительно отличалось от отношения к сыновьям.

- Я пытаюсь ее защитить, но порой она видит меня насквозь. - Он улыбнулся, редкое событие для полнейшей красоты. Морвид всегда считала, будто его улыбки - специальный подарок только для нее. - Сколько еще?

- Не знаю. Должно быть не меньше пары месяцев. Но даже с близнецами... она не должна быть такой большой.

- Ты ужасно беспокоишься?

- Беспокоюсь. - Она откинула на него голову. - Определенно беспокоюсь.

- Ты для нее уже сделала все самое лучшее. Она не может просить о большем. Никто из нас не может.

- Знаю.

- Она не будет на ужине. Тебе кто-нибудь об этом рассказал?

- Нет. - Морвид мгновенно заволновалась. - С ней все в порядке?

- В порядке. Фергюс сказал, что она просто решила остаться в кровати. Похоже, в Главном Зале мало кто будет.

- Ладно.

- Поэтому я подумал, что мы вдвоем можем поужинать здесь. Устроить собственный отдых.

Морвид обернулась к Брастиасу, позволив ощущениям поцелуя себя затопить.

- Ты собиралась быть в этом платье на ужине?

Морвид открыла глаза и осознала, что он перестал ее целовать. Она терпеть не могла, когда он так делал.

- В этом? Эм... я просто его примерила. Я не собиралась в нем идти.

- Дай-ка посмотреть. - Брастиас отошел от нее. - Пройдись. Хочу глянуть.

Чувствуя дискомфорт, Морвид медленно повернулась к нему. Ей не стоило надевать красное. Мать говорила, что ей никогда не стоит надевать красное. О чем она думала?

- Отойди немного назад, чтобы я смог рассмотреть платье целиком.

Морвид отошла на несколько шагов.

- Ну?

- Мило. Ты потрясающе выглядишь в красном.

- Да?

- Айе. - Взгляд Брастиаса прошелся от макушки до кончиков пальцев, а затем обратно.

- Да.

Морвид ощутила, как под этим взглядом растет ее уверенность. Расцветает.

- Спасибо.

Брастиас растянулся на кровати и издал чудесный довольный вздох, не отрывая от нее взгляда.

- Вот только очень печально, что ты так недолго в нем пробудешь.

Подходя к нему, Морвид уже спустила плечики.

- Айе, Брастиас, очень печально.

Гвенваель освободил волосы из дурацкой косы и начал расхаживать по комнате.

- Конечно, - бормотал он себе под нос, - не отправляйте Гвенваеля. Он лишь все испортит. Бесполезный, недостойный Гвенваель.

Скажи то, что сказала Морвид, один из трех братьев, Гвенваель бы этот комментарий пропусти мимо ушей. Но услышать подобное от Морвид или младшей сестренки Кеиты было больно. Очень. Очень больно то, что они считали, будто он ни с чем не справится. Аннуил была для него всем миром, и он не стал бы рисковать ею или близнецами. Так почему же семья этого не понимала? Из-за того ли, что он отказывался считать каждый вызов смертельным испытанием? Или ему стоило смотреть на всё живое, как Фергюс? Или не показывать ничего кроме презрения, как Бриёг? А может, надо ходить с распахнутыми невинными глазами, как Эйбхир? Может тогда его клан начнет воспринимать его всерьез? После стольких лет, неужели они до сих пор ничего не понимали? И он отказывался снова слушать о своей "шлюховатости", как любил называть это отец. Никто из его клана не был монахом, хотя Морвид из всех была ближе всех к целомудрию. И после всего сказанного и сделанного, лишь Аннуил - человек, которого он знал менее пяти лет - что уж говорить о веке или двух - казалось, понимала его ценность. Только она по-настоящему верила в него.

И поэтому Гвенваель не потерпит неудачу.

Стук в дверь вывел его из депрессивных мыслей - а боги знали, как он ненавидел это плаксивое состояние - и он пересек комнату, чтобы открыть толстую, прочную деревянную дверь. Похоже, на севере многое делали деревянным и крепким. И даже люди были такими.

Гвенваель удивленно уставился на девочку прислугу, которую обнаружил в коридоре.

- Айе? - Когда девчонка только нахмурился, он произнес иначе. - Да?

- Я... эм... - Она оглядела его, чуть поежилась, а затем смело вошла в комнату.

- Милая, я могу тебе чем-нибудь помочь?

- Я подарок, - ответила она, уже стянув платье. - Подарок для вас, мой господин.

Девчонка пожирала его взглядом. Она хотела его член, но это совсем не удивительно.

- Ответишь на вопрос? От кого подарок?

- Конечно же, от Рейнхольда.

- Понятно. - Гвенваель пересек комнату и прислонился к стене у окна, скрестив руки на груди. - И что же ты за подарок?

Она скинула платье на пол и предстала перед Гвенваелем решительная и восхитительно обнаженная. Тело дракона напряглось, что неудивительно. Прошло уже какое-то время в воздержании. Да почти целая неделя. И все же...

Гвенваель резко развернулся к окну и заметил Дагмар Рейнхольд, вышедшую из теней рядом со зданием и прошедшую через ворота крепости. Она была тепло одета, с шерстяной накидкой и перчатками, на плече висела сумка. И куда же она направлялась? Гвенваелю пришлось признать, что леди Дагмар он находит довольно манящей. За обедом, казалось, она была смущена тем, что он творил, и все же в ней читалось вовлечение в происходящее и явное веселье. Ему в голову всегда приходил образ кошки с втянутыми ногтями, когда он смотрел на Дагмар. Особенно, когда наблюдал за тем, как она, подмечая всё и отметая ненужное, осматривала комнату ледяными, серыми глазами.

И какое же дело заставляет единственную дочь военачальника Северных Земель блуждать вечером одной? Гвенваелю нужно это выяснить?

- Мой господин?

Он хмуро посмотрел на девушку и та отшатнулась. Честно говоря, он и забыл уже, что она в комнате. Гвенваель сгладил эффект от хмурого взгляда вполне приятной улыбкой. Той, которой одаривал пожилых леди и вредных маленьких детей.

- Извини, милая, этой ночью я не могу.

- Что?

Дракон поднял платье, всунул в руки девушки и как можно более аккуратно подпихнул ее к двери.

- Тем не менее, я очень ценю, что ты на это решилась. Очень мило с твоей стороны. - Гвенваель открыл дверь и вытолкал девушку в коридор. - Передай лорду Сигмару благодарность и, эм... милые сиськи.

Затем он закрыл дверь и запер ее. Раздевшись, он подошел к окну и распахнул его. К тому времени, как Гвенваель выскользнул в холодную ночь Севера, он уже превратился в дракона и вцепился когтями в каменные стены. Слившись с окружением, он отправился вслед за Дагмар Рейнхольд.

Эймунд с братьями наблюдали, как прекрасная Лагерта вывалилась из комнаты дракона в коридор, после чего дверь закрылась и заперлась. Лагерта стояла голой, но прижимала к груди платье, и пробыла в комнате не дольше трёх минут. Этого времени не хватит даже на нормальный отсос, не говоря уже о сексе. Он её выгнал. Вся раскрасневшаяся и дрожащая, она подбежала к ним.

- Этот ублюдок меня выгнал. Меня! - На землях Рейнхольда оставалось очень мало мужчин, которые не побывали с Лагертой в постели. Она наслаждалась сексом и не стеснялась этого. Когда они указали на дракона, возвращающегося в комнату, с языка Лагерты едва ли не сочилась похоть. Она тут же согласилась стать его "подарком".

- Что он сказал? Назвал причину?

- Нет. Ему просто не интересно.

Эймунд посмотрел на своих братьев, сконфуженных так же, как и он. Как мог придурок, пусть даже дракон, притворяющийся человеком, не интересоваться жадной до секса женщиной? Что он за мужчина?

- Может ему нравятся его вид? - предположил один из братьев. - Я бы не сказал, что с удовольствием возлёг бы с одной из драконш.

- Я не думаю, что это из-за его желания спать лишь с драконшей, - возразил Валдис. – Более вероятно, что ему приглянулся Эймунд.

И это его беспокоило. Обычно, лишь Дагмар им приходилось защищать от гостей. Но сейчас она как раз в безопасности.

- Я пойду к отцу, - заявил Эймунд.

И все направились в паб.

Дагмар удобнее устроилась на крыше одной из армейских казарм. Она надела больше мехов, так как знала, что может простудиться. К тому же в любимой сумке лежала бутылка вина, десерт с ужина и кубок. Всё расставив, она скрестила ноги, на которые натянула тёплую юбку, и принялась ждать веселья. На что ушло не так много времени.

Кикка кралась на цыпочках, стараясь держаться в тени и осматриваясь. Но оделась она в ярко-желтую накидку - которую так упрашивала купить - и, несмотря на темноту, света из окон домов хватало, чтобы Кикка выделялась, как пятно на чёртовом солнце.

Глупая.

С тех пор как Кикка приехала в замок Рейнхольд, дабы стать невестой Эймунда, она все силы направила на то, чтобы подчинить себе Дагмар. Она ей не доверяла, недолюбливала и ощущала от Дагмар угрозу. Будет справедливо признать, что Дагмар чувствовала по отношению к Кикке то же самое. Разница лишь в том, что Кикка была глупа. Дагмар так распирало узнать, был ли мозг в маленькой головке Кикки. Пока та пыталась уговорить Сигмара, выслать Дагмар из замка и подключить своего мужа для ускорения решения этой проблемы, Дагмар вела аккуратный и все время растущий список любовников Кикки, включающий места измен, время и позы. По правде говоря, она могла проследить годы шлюховатости Кикки, но зачем тратить на это силы? Важнее то, что её золовка делала брата счастливым, и чем меньше Сигмар переживал за состояние браков своих сыновей, тем больше внимания мог уделить более важным вещам, таким как Йёкуль.

И сидя на крыше казармы Дагмар могла признать, что Кикка предоставляла ей, своего рода, развлечение, которое, веди себя та иначе, Дагмар бы не получила. Ей нравилось наблюдать. Это было слабым местом, но она использовала это против тех, кто пытался забрать то, за что она все эти годы так упорно боролась. Пока старания Кикки против Дагмар остаются безрезультативными, та будет хранить ее секреты.