Нахмурившись, он наклонился ближе, чтобы лучше рассмотреть. Его сыновья говорили, что младенцы были намного крупнее, чем большинство недавно родившихся детей, и отлично развиты. Но Риннон поспешила заверить всех, что близнецы не доживут до сорока зим. Может, они и развитые, но все же в основном люди.

В основном люди. Что бы он сделал с "в основном человеческим" потомством?

Берселак ещё наклонился, пока его морда не оказалась почти в кроватке с близнецами.

Вот тогда девочка совершенно без страха прижала свою крошечную ручку к его морде. Берселак сразу же почувствовал сильный толчок в организме. Сильный толчок узнавания.

Это его внучка. Его кровь. Он знал это на таком элементарном уровне, что чуть не упал на колени. Он знал, что она тоже это почувствовала, когда её хмурый взгляд рассеялся, и она улыбнулась ему.

- Как поживает моя дорогая девочка? - прошептал он, взволнованный, когда она захихикала и помахала перед ним своими крошечными ножками.

Берселак позволил ей одной рукой потянуть его за волосы, а другой дёрнуть за ноздрю, в то время как он махал ей когтём и пытался уговорить произнести его имя.

Взаимные хмурые взгляды вернулись к дедушке и внучке в тот момент, когда оба почувствовали присутствие другого и оглянулись, чтобы увидеть, как Аннуил Кровавая стоит там и ухмыляется. В этот же момент мальчик решил проснуться, бросить один взгляд на Берселака и закричать.

Девочка, не оценив этого, ударила брата, который ударил её в ответ. Они здорово подрались в кроватке. Тогда Аннуил подошла и крикнула:

- Заканчивайте!

Они разошлись, но нерадостно.

- Фергюс ушёл поискать им отдельные кроватки. В одну минуту, кажется, что они замышляют свергнуть мир вместе, а в следующую - бьют друг друга.

- Привыкай к этому. Большинство драконов-близнецов обычно с боем выбираются из своих яиц.

Берселак отступил, чувствуя себя неловко. Он всегда недолюбливал её; даже убить и чуть не умер сам, когда острие её меча прижималось к его животу. И всё же, он должен признаться, по крайней мере, самому себе, что его чувства к ней несколько изменились. Проблема в том, что он не знал, что с этим делать.

- Почему ты здесь? - спросила она. По крайней мере, на этот раз в её голосе не было злости, просто любопытство.

- Хотел убедиться, что ты не сгорела заживо в лесном пожаре.

- Мне показалось, я почувствовал запах чего-то горящего.

- И тебе не пришло в голову... Он покачал головой, сдерживая гнев. - Забудь.

- Уверена, что каким-то образом нашла бы выход.

- Приятно знать. Сегодня вечером на Диком острове будет пир.

- Хорошо.

- Ну... я всё передал и теперь ухожу.

Берселак попятился из ниши и повернулся, чтобы уйти, когда голос Аннуил остановил его.

- Подожди. Я...

Он заставил себя остановиться и посмотреть на неё.

- Я хотела сказать... э-э... что ты сделал в тот день...

Боже милостивый, неужели она собирается поддаться эмоциям? Будут ли слёзы и признания в любви и обожании? Будет ли он вынужден утешать её?

"Помогите мне боги, где, чёрт возьми, Фергюс?"

Она долго смотрела на него, ничего не говоря и выглядя такой же неловкой, как и он, её взгляд быстро скользил по нише и пещере. Затем она внезапно дёрнулась - почти напугав его - и быстро сказала:

- Я хотела тебе кое-что дать!

Исчезнув в нише, она через мгновение вернулась с одним из клинков Минотавра. Учитывая количество крови на нём, он предположил, что им Аннуил уничтожила весь отряд. - Вот.

- Зачем? - спросил он, не забирая оружие сразу, так как не хотел, чтобы она вдруг передумала и лишила его головы.

- Э-э... Ну, я... Я не могу оставить его здесь.

- Почему?

- Почему?

Аннуил вернулась в нишу и занесла лезвие над кроваткой малышей. Мальчик перевернулся на другой бок и захрапел. Но его сестра... Она потянулась обеими руками к лезвию, широко раскрыв от возбуждения тёмные глаза. Правда, у неё могла быть такая реакция на что-нибудь блестящее и над её кроваткой, но Берселак сомневался.

- Вот и ответ на твой вопрос.

Королева убрала клинок и протянула его Берселаку, а он взял его.

Для такого воина, как он или Аннуил, это нужно хранить, ценить как доказательство превосходных боевых навыков. Она могла легко повесить его на стену, как и другое оружие, тем самым держа его вне досягаемости дочери. Но вместо этого отдала его Берселаку.

- Я сохраню его... пока не станет безопасно держать его рядом с ней.

- Прекрасно. Спасибо, Берселак, - сказала она и быстро добавила: - За то, что забрал его.

- Мы более чем рады тебе, Аннуил.

Затем, коротко кивнув и улыбнувшись внукам, Берселак вернулся к Риннон, крепко сжимая в руке драгоценный меч Минотавра.

Гвенваель открыл дверь в свою комнату и так же быстро закрыл её. Положив руку на ручку, он посмотрел на Дагмар.

- Почему бы нам не пойти в твою комнату? Там намного приятнее.

Он не знал, зачем утруждал себя попытками солгать ей. Она посмотрела на его лицо, прежде чем впилась короткими ногтями в его руку.

- Ой! Гвенваель отпустил ручку, и Дагмар распахнула дверь.

Великолепная блондинка - у неё было имя, но будь он проклят, если мог вспомнить - сидела голой на кровати и оживилась, когда снова увидела Гвенваеля, но затем надула губы, когда увидела Дагмар.

- Я знаю, это некрасиво, - начал он, но Дагмар подошла к блондинке, наклонилась и зашептала ей на ухо. Он пытался расслышать, но чертовы человеческие уши иногда бывали так бесполезны!

Блондинка перестала беспокоиться из-за того, что незнакомая женщина была так близко от неё, и пришла в ужас. Проблема в том, что она в ужасе смотрела на Гвенваеля. Затем с отвращением ахнула и встала с кровати, подхватила свою одежду и выбежала за дверь мимо Гвенваеля, словно боясь прикоснуться к нему. Он посмотрел ей вслед, прежде чем войти в комнату и закрыть дверь.

- Ты расскажешь, что поведала ей?

- Нет, - ответила Дагмар, ныряя в кровать. Затем рассмеялась, что ему совсем не понравилось, так как это больше походило на хихиканье.

- Знаешь, не нужно, чтобы ты портила мою репутацию.

- Да, потому что такая гордость быть Гвенваелем Растлителем.

- Губитель! И это только на севере. И у этих дамочек задолго до моего приезда была та ещё репутация. Но здесь, на Тёмных Равнинах, я Гвенваель Красивый. Гвенваель Любимый. Гвенваель Обожаемый.

- Гвенваель Шлюх.

- В некоторых частях Темных Равнин, да. Но помни, что теперь ты представляешь меня.

На это она захихикала ещё громче.

- О, неужели?

- Да. - Он шагнул дальше в комнату. - Вот почему я привёл тебя сюда. Нам нужно поговорить.

- Я не хочу говорить. - Она наклонилась и задрала подол платья, подняла колени и позволила ногам раздвинуться. - Понятно? Пусть твой рот работает, но не разговорами.

- Хотя я нахожу это странно возбуждающим, мы здесь не поэтому.

Она опустила платье и вздохнула.

- Хорошо, тогда для чего?

Он посмотрел на неё сверху и объявил:

- Я решил сделать тебе подарок, заявив, что ты моя пара. Разве это не замечательно?

Дагмар приподнялась, положив ладони на кровать.

- Это лучший вариант спросить меня, пришедший тебе в голову?

- Я не спрашивал.

- В этом-то и проблема.

- Почему?

- Разве ждать, что тебя о таком спросят, это великое дело?

- Я дракон. Мы не спрашиваем, а берём.

- Хочешь сказать, что Фергюс не спрашивал Аннуил?

- Ходят слухи, что он привязал её к кровати.

- Талит?

- Она проснулась и бум, её взяли. И это не слухи, она сама мне сказала.

Дагмар прищурилась, затем щёлкнула пальцами.

- Королева Риннон.

- Цепи.

- Нет! Серьёзно?

- Да. Видишь? Я самый милый. И пытаюсь сделать всё вежливо. Объявляю об этом, прежде чем связать тебя. - Когда она только уставилась на него, он огрызнулся: - И почему бы тебе не захотеть быть моей парой? Мы идеально подходим друг другу.

- Мы только что нашли голую женщину у тебя в кровати, и она ждала тебя.

- Это не моя вина. Вероятно, подарок от Фэла.

- И почему мне это в голову не пришло? - Она встала с кровати и почесала грудь.

- Сыпь становится всё хуже.

- Знаю. Не нужно об этом говорить.

- Почему ты огрызаешься? Не я виновник сыпи.

Все ещё почёсываясь, она принялась расхаживать по комнате.

- Ты не понимаешь, но есть несколько причин, по которым мы должны покончить с этим сейчас.

Ему не понравилось, как это прозвучало. Почему она сопротивлялась? Сопротивлялась тому, что так очевидно для любого, у кого были глаза? Ей надо купить новые очки?

- Какие? - он старался не рычать.

- Первая, - она подняла указательный палец, - отец ждёт меня дома.

- Ага, и тебе там так хорошо.

- Там свои проблемы. Вторая причина, - она не подняла ещё один палец. - Мне осталось добрых шестьдесят или семьдесят лет, если не рассматривать болезни или падение с лестницы. И я бы предпочла, чтобы мой муж умер со мной.

- Я поговорю об этом со своей матерью.

- С матерью? Что она может сделать?

- Нам очень необходимо об этом сейчас спорить?

- Нет. Третья, - и все ещё только один палец, - Я не делюсь.

- Я никогда не просил тебя об этом.

- Тебе и не нужно. - Она махнула на кровать. - Они ждут тебя, готовя себя на роль угощения.

- И это моя вина?

- Да. Двести лет жизни шлюхой не испарятся волшебным образом. И моя жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и расстраиваться из-за тебя. Или из-за любого другого мужчины.

- Дракона.

- Что?

- Я дракон, а не мужчина.

- Это не имеет значения. Как только у тебя твердеет член, не имеет значения, кто ты; всё кончено. И если думаешь, что я буду, как мои жалкие невестки, умирать без мужского члена, глубоко ошибаешься!

Дагмар понятия не имела, когда так разозлилась, но злилась. На самом деле, она была в ярости. Она не была в ярости, когда обнаружила жалкую женщину на кровати Гвенваеля, ожидающую, когда он придёт и использует её как вместилище для своего семени. Но сейчас Дагмар была вне себя от ярости и понятия не имела почему.

Но ей нравилось

- Так что простите, лорд Гвенваель, если моё представление о счастливой жизни не включает в себя сидеть и ждать тебя. Надеясь и моля, чтобы ты не делал то, что кажется тебе таким естественным. - Она подошла к нему и ткнула пальцем в лицо. - У меня есть дела. Я не буду ждать тебя или кого-то ещё. И чего я, чёрт возьми, точно не приму, так это того, что вместо меня тебя ждёт другая!