Глава 11

Футбольная смена в лагере закончилась, началась семейная, и мы с Джейми рисковали больше, чем когда-либо. После встречи в сарае мы слетели с катушек, а вместе нам оставалось быть всего семь дней. Мы стали ходить на утренние пробежки и отсасывать друг другу в лесу, прислонившись к дереву и спустив шорты до щиколоток. Семейный лагерь был самым опасным временем для таких экскурсий, так как дети с родителями горели желанием исследовать территорию больше, чем в одиночку, но нас никто не поймал.

А потом внезапно лето закончилось. Для сотрудников была организована последняя ночь, – мистер и миссис Ламис угостили нас ужином в местном ресторане – и все были подавлены, и все же, даже близко не так, как мы с Джейми.

Я купил ему толстовку в сувенирном магазине. Она была темно-синего цвета с логотипом Лагеря «Апачи» на спине – сосной – и стихом: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей». Я положил толстовку ему на кровать с запиской «Чтобы ты не забывал о лагере!». И избегал Джейми до обеда. Я не доверял себе.

Я быстро собрал вещи и попрощался. Большинство сотрудников задержались в Зеленой Комнате. Мы все обнялись по нескольку раз. Мэган плакала. Я пожал руки мистеру и миссис Ламис и мисс Баклэнд. Джейми нигде не было, поэтому я взял свою последнюю сумку и направился на стоянку.

Он был там, сидел на капоте моей маленькой Мазды, одетый в новую толстовку при августовской жаре. Я покачал головой.

— Слишком жарко для этого.

Он обнял себя. Рукава были длинными. Его руки утонули в них.

— Прости, она немного великовата, — сказал я.

— Нет. — Он впился взглядом в грязь и камни на стоянке. — Она мне нравится.

— Ну, моя электронная почта та же. И у тебя есть мой номер. — Я втиснул сумку в машину и захлопнул багажник. Попытался быстро обняться. Но Джейми прижался ко мне, его лицо оказалось на моей шее, а губы на коже. — Джейми, — тихо сказал я. Он весь горел в этой дурацкой толстовке. — Не плачь. Ну же.

Он все равно заплакал. В конце концов, мне пришлось отрывать его от себя.

— Прогуляйся, — сказал я, кивая головой в сторону деревьев. Не хотелось, чтобы кто-то видел его таким.

— Могу я поехать, — жалобно засопел он, — до подножия холма с тобой?

Я оглянулся через плечо. Показалось, что я увидел темную фигуру за сеткой двери.

— Нет, давай не будем. Э-э... — Я обошел машину. Мне хотелось бы доехать с ним до подножия холма, но понятно, чем это закончится. Мы попытаемся что-нибудь сделать. Кто-то может увидеть. Мы были за пределами леса. — Прости. Позвони мне, когда вернешься домой, хорошо?

— Ладно. — Он повернулся к тропе и побрел прочь от Длинного Дома. По его лицу текли слезы и сопли. Я не плакал так сильно с детства. Я почти завидовал. Я провел лето, возводя вокруг своего сердца крепость. Внутри царил холод, ужас, я был словно в ловушке. А еще там внутри был Джейми, рыдающий, как маленький мальчик. Должно быть, это было хорошо.

— Увидимся, — сказал я.

Джейми посмотрел на меня глазами, полными слез.

— Пока.

Он едва взмахнул рукой. Затем судорожно сглотнул и двинулся по тропе.

Я проехал около получаса по шоссе I-88, прежде чем остановиться. Стукнул руками по рулю, а затылком о подголовник и закричал от боли, словно раненое животное.